Роддом. Сценарий. Серии 9-16 - Соломатина Татьяна - Страница 8

(ЕВГРАФОВ, ЛИДВАЛЬ.)

Лидваль, в пижаме, приводит себя в порядок у умывальника. Евграфов – лежит на диване, под простынёй, ещё неодетый, блаженно смотрит в потолок. Раздаётся стук в дверь. Дёргается дверная ручка, заперто. Лидваль, перепугавшись, показывает Евграфову: «мухой одевайся, чего разлёгся!» Стук повторяется.

(ЧЕРКАССКИЙ.)

В дверь кабинета стучит Черкасский, подмышкой у него кипа историй родов. Ещё раз свободной рукой дёргает дверную ручку.

ЧЕРКАССКИЙ

Екатерина Алексеевна! Катя!

Ещё раз стучит. Пожимает плечами, недоумевает. Разворачивается, уходит.

(ЕВГРАФОВ, ЛИДВАЛЬ.)

Евграфов второпях надевает пижаму, сгребает бельё с дивана, засовывает в диван, складывает диван. Лидваль – мышью у двери. Прислушивается. Отходит на цыпочках. Разговаривает шёпотом.

ЛИДВАЛЬ

Ушёл… Брысь отсюда моментально!

Евграфов, усмехнувшись, идёт к двери.

ЛИДВАЛЬ

Тсс!

Снова прикладывает ухо к двери. Открывает, выглядывает – никого. Выталкивает Евграфова в коридор. Он, видя что никого нет, позволяет себе лёгкое хулиганство, громким «официальным» тоном:

ЕВГРАФОВ

Да-да, Екатерина Алексеевна! Девочку на плановую уже подняли!

Она грозит ему кулаком, закрывает дверь, прислоняется к ней спиной, выдыхает с облегчением.

ЛИДВАЛЬ

Фу-уф!

Усмехается с горькой самоиронией. Идёт к столу, поднимает трубку внутреннего телефона, набирает короткий номер, ждёт некоторое время – недовольна долгим ожиданием, говорит в трубку начальственно:

ЛИДВАЛЬ

Патология, вы что, все дрыхнете?! Где ваш заведующий?!

(ЛИДВАЛЬ, ЧЕРКАССКИЙ.)

Лидваль и Черкасский сидят друг напротив друга за «приставным» столом. Между ними стопка историй родов. Лидваль подписывает, пролистывая.

ЧЕРКАССКИЙ

Пять минут назад спускался!

Лидваль, не поднимая головы от историй.

ЛИДВАЛЬ

В подвале курила…

Черкасский бросив красноречивый взгляд на полную пепельницу на столе.

ЧЕРКАССКИЙ

А-а-а! Понятно, понятно…

ЛИДВАЛЬ

Что тебе понятно?!

ЧЕРКАССКИЙ

Что курила.

Лидваль продолжает писать, не поднимая головы. Тоном следователя:

ЛИДВАЛЬ

Ну?!

ЧЕРКАССКИЙ

Ну и вывез Петька Рыбку на дачу. ШашлЫки, киндзмараули, купаты… Что там после – опустим подробности, свечку не держал…

ЛИДВАЛЬ

А над шашлЫками – держал?

ЧЕРКАССКИЙ

Так! Ты сама интересуешься…

Лидваль жестом: ладно, прости-прости, продолжай…

ЧЕРКАССКИЙ

И привозит её в воскресенье. Но не в общагу больничную. А в квартирку. Однокомнатную. Вручает ключи. И документы на её имя. Прощальный, так сказать, презент.

ЛИДВАЛЬ

Щедро. Но – подло.

ЧЕРКАССКИЙ

Не подло – только жениться. Так что хотя бы щедро. Уволила бы ты её, Катя. Такую акушерку с руками оторвут. Больно смотреть. И дальше, скорее всего, будет ещё больнее…

ЛИДВАЛЬ

Вот именно! Такую акушерку. … Ничего, я и без квартирки перетопталась.

ЧЕРКАССКИЙ

Никогда не думал, что ты такая злая.

С удивлением смотрит на Лидваль – та продолжает реферировать истории. Находит «таракана». Нервным жестом разворачивает историю к Черкасскому.

ЛИДВАЛЬ

Володя, где твоя подпись под протоколом?!

Он берёт ручку у неё, ставит в истории закорючку, декларируя:

ЧЕРКАССКИЙ

Тебе жизненно показан хороший трах.

Лидваль усмехается.

ЛИДВАЛЬ

Не помогает. Только хуже…

Черкасский возвращает историю. Смотрит на неё. У неё кривится лицо, начинают течь слёзы.

ЧЕРКАССКИЙ

Кать, господи! Ты из-за Зильбермана?! Сто лет уж… Катюша, возьми себя в руки. Ты же – императрица, а не фу-фу!

Лидваль на грани истерики.

ЛИДВАЛЬ

Из-за всего! Тоже хочу быть фу-фу!

Роняет голову на руки, рыдает. Черкасский вскакивает. Раздаётся стук в дверь, в кабинет просовывает Святогорский. Черкасский бежит к двери, выталкивает анестезиолога в коридор.

ЧЕРКАССКИЙ

У нас важное деловое совещание! Погуляй!

Закрывает дверь на замок. Идёт к чайнику, наливает стакан воды. Возвращается к Лидваль, гладит по голове, протягивает стакан.

ЧЕРКАССКИЙ

Попей водички, Катюш…

Она поднимает голову, берёт стакан, отпивает, слегка стуча зубами об край. Вздыхает – чуть отпустило.

ЛИДВАЛЬ

Кто там был?

ЧЕРКАССКИЙ

Да кто бы ни был – нас с тобой ни в чём таком…

Вертит ладонью. Лидваль прыскает. Он – в ответ. Смеются.

(РОЖЕНИЦА, 1-Я РОЖЕНИЦА, 2-Я РОЖЕНИЦА, 3-Я РОЖЕНИЦА, 4-Я РОЖЕНИЦА, 5-Я РОЖЕНИЦА, БЕЛЯЕВ, МАРГО.)

В коридоре стайка рожениц (уже родильниц, но пишу «рожениц», чтобы не было путаницы с персоналиями на кастинге и площадке), удачно родивших ночью. Все чуть согнуты-скрючены-морщатся, но видно, что счастливы и у всех всё хорошо. Хохочут. Невдалеке, у двери своего кабинета стоит Беляев, с умилением за ними наблюдает.

1-Я РОЖЕНИЦА

… Про «рубашку» – это я в детстве, в деревне, у бабки. Коза молодая рожала. Бабка как закричит: «рубашку» надо порвать!

Смеются.

1-Я РОЖНИЦА

У меня, маленькой, такое же выражение лица было, как у нашего молодого доктора!

Из дверей своего кабинета (следующий за кабинетом Беляева) выходит Марго. Видит «неуставное сборище», нахмуривается, собирается идти к ним.

МАРГО

Это что такое с утра пораньше?! Беременные ещё спят, между прочим!

Беляев перехватывает её у своего кабинета, приобнимает лапой за плечи.

БЕЛЯЕВ

Пускай веселятся, Маргоша. Хорошо, когда всё хорошо! … У Сытина счастливая профессиональная судьба будет – далеко не каждому сходу показывается целый околоплодный пузырь. Это нынче как цветущий папоротник… В Шамбале!