Святослав, князь курский (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич - Страница 86

Когда же слуги, выполняя распоряжение князя, вместе с приезжи-ми покинули двор, скрывшись в лабиринтах княжеского терема, Свято-слав приказал Олегу:

— Пока я буду угощать послов, скачи-ка, сын, к Всеволодовичу. Зо-ви на думу.

Олег, не задавая лишних вопросов, побежал к коновязи, где стояло несколько коней, специально оставленных вне табуна для подобных случаев. Стоило лишь оседлать их — и в путь без задержки.

— Грешно, князь, так говорить о покойнике, — подошла Мария Пет-риловна к Святославу, — но, кажется, князь, ты освободился, наконец, от однажды выбранного тобою же ярма — опеки Юрия Владимировича. Теперь у тебя ни перед кем нет обязательств и ты волен в своих дейст-виях. Требуй у Изяслава Чернигов. По старшинству полагается… Толь-ко прежде, пока еще князь северский ты, а не племянник твой Святослав Всеволодович, выдели-ка Курск в удел Олегу. Пусть княжит самостоя-тельно. Потом, видит Бог, это сделать будет куда как труднее.

Слова княгини опять были разумны, и Святослав Ольгович, в кото-рый раз подивившись мудрости супруги, согласился.

— Верно, княгинюшка, говоришь, — тут же отреагировал он, — но сейчас иное важно: Чернигов нельзя упустить!

После того, как девятнадцатого мая Изяслав Давыдович с благо-словения митрополита Константина, киевского боярства, купечества и прочего люда, под радостные перезвоны колоколов во всех киевских церквях, вступил на Ярославов двор, Святослав Ольгович и его племян-ник Всеволодович прибыли к Чернигову. Но племянник Изяслава, Свя-тослав Владимирович, сын покойного Владимира Давыдовича, с кото-рым дядя уже успел помириться, в град их не пустил.

— В чем дело? — рассердился северский князь. — Град теперь мой по праву. Я — старший в роду!

— Ничего не знаю, — из-за заборола отвечал юный Владимирович, которому был обещан в качестве удела град Вщиж с окрестностями. — Князь Изяслав велел мне никого не пускать.

— Вот как! — сказал в сердцах Святослав Ольгович. — Мы собира-лись дело миром решить, даже дружину брать не стали — с ним действи-тельно было не более трех десятков воев из старшей дружины — но, ви-димо, придется за ней воротиться и силой взять град.

— Как вам будет угодно, — последовал ответ Святослава Владими-ровича. — Мое дело малое: мне приказано — я исполняю.

Пришлось отойти к Свину и, став там, послать нарочных к Олегу, чтобы тот собирал полки в земле Северской и вел их к Чернигову, а также и в Киев к самому Изяславу с обидами.

Олег вскоре привел полки северские. Но почти тут же пришел с киевскими полками и их супротивник Изяслав Давыдович. С ним же были его новые союзники: Мстислав Изяславич Волынский, всеми при-знанный храбрец и ратоборец, да племянник Святослав Владимирович.

Учинять сражение с двоюродным братом в расчеты северского князя не входило, он еще дома решил дело окончить в любом случае миром, а приведенные сыном Олегом полки были нужны просто для демонстрации силы и решительности. И Святослав Ольгович завел пе-реговоры, которые, как он и полагал, окончились тем, что Изяслав усту-пал ему Черниговское княжество, но брал себе там несколько городов, как лично, так и для племянника Владимировича. Святославу Всеволо-довичу отдавалось Северское княжество с некоторыми городами в Вя-тичах, но без Курска и Посемья, которые закреплялись за Олегом Свя-тославичем. Уговорившись о разделе владений, мирно разъехались. На-до было готовиться к переезду на новые места княжений. Хлопот пред-стояло немало, однако хлопоты эти были радостными.

Со смертью Юрия Владимировича Долгорукого, последнего пред-ставителя старшего поколения в роду Мономашичей, заканчивался оче-редной период в расстановке сил в политической жизни Руси. Но не заканчивались дрязги и междоусобия. Андрей Юрьевич, еще при жизни родителя отделившийся от него во Владимир на Клязьме и построив-ший там сельцо Боголюбово, а потому называемый уже Боголюбским, как только узнал о кончине великого князя, сразу же поспешил объя-вить себя великим князем. Он был, как известно, теперь старшим в роду суздальских князей и к тому же самым храбрым и предприимчивым, поэтому никто из братьев не возражал. И, осуществляя задуманное, призвал жителей Суздаля, Ростова и иных городов ему в том крест це-ловать. Столицей же избрал себе не древний Ростов, не Суздаль, а Вла-димир, заложенный еще Владимиром Мономахом и обновленный Юри-ем Владимировичем. Старые суздальские и ростовские бояре, сподвиж-ники его отца, поначалу сему радовались. Ведь чем дальше от князя, тем вольнее им. И помогли ему каменную церковь Богородицы зало-жить. Но князь Андрей этим не ограничился. Он стал строить новую крепость и укреплять град, на что требовались новые средства, золотые и серебряные монеты да гривны, в том числе и с бояр. А потому многие лучшие люди стали коситься, недовольно бурчать, но, помня, как скор был на расправу отец Андрея, открыто не перечили.

В очередной раз зашевелился Новгород. Там всегда держали нос по ветру. С кончиной Юрия возник вопрос о смене князя. Собрали вече и решили, чтобы Мстислав Юрьевич с честью покинул их, а они призовут к себе кого-либо из сыновей Ростислава Смоленского. Поупрямившись немного, Мстислав вынужден был уступить престол Давыду Ростисла-вичу.

Новгород утихомирился. Но началась буча в Полоцком княжестве. Там изгнали сродственника Святослава Ольговича, Рогволода. И тот пришел в Чернигов за помощью. «У меня, князь и сын, уже не тот воз-раст, чтобы в походы ходить, — сказал тогда Святослав ему, — но дружи-ну дам. С ней и управься сам». И дал триста воинов из младшей своей дружины. Рогволод направился с ними к дручанам, которые по слухам, держали его руку. Так оно и оказалось. Дручане выгнали Глеба Рости-славича, а Рогволода посадили на свой стол. Князь Глеб пожалился отцу Ростиславу Минскому, и тот попытался наказать непокорных поддан-ных, но только еще круче заварил кашу, так как на сторону Рогволода перешло большинство полочан. К тому же из Смоленска к нему на по-мощь пришел сын Ростислава Мстиславича и зять Святослава Ольгови-ча, Роман Ростиславич, с дружиной. Полоцкая земля запылала с новой силой. Даже новый епископ новгородский Аркадий, шедший от Киева к Новгороду и пытавшийся своим пастырским словом увещевать погряз-ших в усобице князей, не преуспел в благом деле.

В это же время галицкий князь Ярослав стал одолевать наипер-вейших русских князей просьбами оказать воздействие на Изяслава Да-выдовича с тем, чтобы тот отдал в его руки изгоя Ивана Берладника. И не только русских князей, но и королей Венгрии и Польши. Никто из князей лично к киевскому князю не поехал, но своих послов прислали многие. Изяслав же, встретив послов с честью, усовестил их неправым требованием галицкого князя и заверил, что ни сам из-за Берладника войны не затеет, ни Берладнику не разрешит учинить нападение на зем-лю Галицкую. На том и разъехались.

Однако Иван Берладник, видя себе опасность, то ли сам, то ли по подсказке Изяслава Давыдовича, ушел к половцам, где набрал себе вой-ско до шести тысяч всадников и двинулся с ними на берега Дуная. И запричитали, залились слезами придунайские городки, ибо воинство Берладника, собранное из отъявленных головорезов и разбойников, по-щады ни к кому не имело. Мало того, что на суше грабили, они еще и по Дунаю купеческие суда перестревали, прекратив всякую торговлю меж-ду землями и государствами. Чувствуя за собой силу, Берладник напра-вился в Галицкое княжество, овладев Берладом и Кугдятином, осадил Кушин.

Действия Ивана Берладника естественно вызвали недовольство не только Ярослава Осмомысла и других русских князей, но и государей Венгрии, Германии и Византии. Те направили в Киев своих послов с упреками и требованием призвать Берладника к порядку, раз он за него однажды поручился. А князь галицкий, найдя себе союзников в лице Владимира Андреевича Дорогобужского и Мстислава Изяславича Во-лынского, готовил войско к походу на Киев. Изяслав Давыдович, сведав о том через своих приверженцев, направил боярина своего Глеба Роко-шича к Святославу Ольговичу с просьбой об оказании помощи в войне с Мстиславом Изяславичем, сыном главного гонителя северского князя. Обещал за это дать города Мозырь и Чичерск.