Следствием установлено (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич - Страница 15

— Да он там, наверное, и спал, когда ты осмотр места происшествия с сонных глаз проводил, — с серьезным видом на лице подколол Соколов дознавателя, — ты его просто не заметил… Со сна, как и сослепу, оно всякое бывает…

— Ты еще скажи, — перестал смеяться Куликов, — что я его специально в комнате оставил, чтобы он выспался сам и вам выспаться как следует дал.

— Может, — ухмыльнулся оперативный дежурный, — ведь портфель с документами ты там оставил? Оставил!

— То портфель, вещь малая, незаметная, а то человек, да к тому же подозреваемый, — серьезно оправдывался Куликов, — понимать надо…

— Ладно, не оправдывайся, друг Кулик, — вмешался до сей поры молчавший и часто позевывавший помощник оперативного дежурного, старшина милиции Сидорчук, которого в шутку называли Чингачгук из-за созвучности его фамилии с именем литературного героя. — Наверное, напару с подозреваемым допили остававшуюся там после вечерней попойки водяру, вот ты и уложил его в комнате подремать, чтобы он нам тут до утра не мешался, а потом съездил и забрал. Так шефу и доложим.

— Хотя бы ты, Чингачгук, Змеиный глаз, помолчал, — огрызнулся Куликов, назвав помощника не Соколиным глазом, как у Фенимора Купера, а Змеиным, — сидишь себе, так и сиди, молча штаны протирай.

— Я, вообще-то не сижу, а стою и доставленного до-сматриваю, — отреагировал Сидорчук.

— Вот и досматривай, а не лезь, куда тебя не просят, — почему-то взъярился дознаватель, ранее довольно простодушно относившийся на подобные приколы товарищей.

— Да успокойся ты, Куликов, — вмешался Паромов. — Ребята просто шутят. Пойдем отсюда, а то начальник уже идет. Нечего нам ему очи начальствующие мозолить. Пошли к себе.

К подъезду отдела действительно торопливой походкой приближался Павлов. Паромов и Куликов, не дожидаясь прихода руководства, тихонько ретировались из помещения дежурной части.

На оперативке — ежедневном ритуале перед началом рабочего дня следователей — проводимой начальником следственного отделения, в кабинете которого собрались все следователи, чинно рассевшись за большим лакированным столом, Махов поинтересовался, как продвигается расследование мошенничества в фирме «Слово и дело».

— Потихоньку, — доложил, не вставая со стула, Паромов. — Допрошено с десяток свидетелей, назначены трассологические и почерковедческие экспертизы. Вот вчера по нашему циркуляру о розыске был обнаружен автомобиль. Один водитель, кажется, Барышников, ждет возле кабинета, когда его допросят. Но подозреваемых по-прежнему нет…

Находившиеся в кабинете Махова следователи, осо-бенно Сергеева Ирина и Подаркова Марина, недавно влившиеся в следственный коллектив маленького отделения, обе ухоженные и красивые дамы с короткими, деловыми стрижками-прическами крашенных под «блондинку» волос, внимательно прислушивались к диалогу начальника и старшего следователя. Не пройдет и десяток минут, как им самим придется давать отчет о проделанной работе и планах на текущий день. Таков уж был своеобразный ритуал: начальник спрашивал, подчиненные отвечали.

Кабинет начальника следственного отделения Махова Виктора Дмитриевича, в отличие от кабинетов следователей, был добротно отремонтирован: стены оклеены свежими обоями светлых тонов, пол устлан новым линолеумом раскрашенным под паркет, с потолка свисала пятирожковая люстра-светильник с шарообразными матовыми плафонами. Мебель в кабинете была недорогой, но новой, в том числе и стулья, чинно расставленные у стены и возле сове-щательного стола. В дополнении к этому, в кабинете Махова имелась небольшая комнатушка для отдыха, отгороженная от остального помещения легкой перегородкой, снабженной плотно закрывающейся дверью. В этой комнатушке находилась кровать-раскладушка, а также небольшой холодильник. Умел педантичный начальник следственного отделения ОМ-6 УВД города Курска не только украсить скромный быт служебного кабинета, но и организовать все это. Его кабинет мало чем уступал кабинетам начальника отдела и его заместителей.

— Что планируешь делать? — продолжил между тем расспрашивать Махов о планах предстоящей работы старшего следователя Паромова.

— Допрошу водителя Барышникова. Потом с его участием и с участием нашего эксперта-криминалиста произведу осмотр МАЗа. Возможно, в кузове что-то и найдем. С рулонов линолеума вряд что-либо осталось, а вот от рубероида что-то должно остаться…

— Водителя планируешь задержать?

— Еще не определился. Все покажет его поведение во время допроса в качестве свидетеля. Будет врать и юлить — быть ему задержанному в порядке статьи 122 УПК РСФСР. Даст правдивый расклад — на что мне дополнительная головная боль…

— Имей в виду, дело находится на контроле у начальника УВД города и само собой — у Озерова Юрия Владимировича, — предостерег Махов. — Оперативное сопровождение со стороны ОБЭП имеется? — тут же поинтересовался он.

— Пока — да, а там — посмотрим… Оперуполномоченный Кулешов приказом начальник отдела в оперативно-следственную группу закреплен. Вроде старается… Также закреплены опер уголовного розыска Сидоров Андрей и участковый инспектор Клыков Александр…

— Этот не разгонится, — услышав фамилию участкового инспектора, перебил Махов доклад старшего следователя короткой, но многозначительной репликой, — слишком спокоен, флегматичен.

— …и криминалист Попов Олег, — окончил перечисление членов оперативно-следственной группы Паромов, не отреагировав на реплику Махова.

— Ладно, иди, занимайся, — отпустил Махов Паромова с оперативки. — А ты, Карих, кажется, сегодня дежурный следователь? — продолжил он.

— Да, — однозначно отозвался Карих.

— Вот и хорошо, принимай материал по подрезу Хомякова его же соседом и собутыльником Гнилых. Гнилых задержан и сидит в КАЗ, окончательно трезвеет и дозревает до допросов, — продолжил давать ЦУ — ценные указания — Махов Виктор Дмитриевич.

Последние слова начальника СО ОМ-6 Паромов услышал, направляясь к двери кабинета Махова.

Барышников был типичной водилой: немного хамоватый, немножко нагловатый, немного пошловатый в суждениях о женщинах. Словом, довольно разбитной парень лет тридцати, с черными, как у цыган, курчавыми волосами и такими же черными глазами. На пальцах и кистях рук виднелись татуировки. Это говорило, что он успел побывать за что-то на зоне и знает вкус тюремной баланды.

Отмалчивался Барышников недолго — кому охота за чужие грехи отвечать, тем более, что с ним до этого уже успел опер Кулешов пообщаться, который тут же молча присутствовал, не вмешиваясь в процесс допроса, лишь что-то помечая в своей записной книжечке.

И вскоре кое-какие сведения об использовании закрепленного за ним и за его напарником — грузином Чавадзе Милитоном — автомобиле в день мошеннического похищения имущества «Слово и дело» у следователя и оперативника отделения БЭП уже имелись. Кроме этого, Паромову удалось выяснить, что фирма, которой принадлежал автомобиль и в которой работали водителями Барышников и его напарник Чавадзе, располагавшаяся на месте развалившейся автобазы грузового предприятия на улице Бойцов 9-ой дивизии, возглавлялась также лицом грузинской нацио-нальности Закарая Отари Харитоновичем. Вырисовыва-лась интересная «мозаика» из представителей солнечного Закавказья.

На вопрос следователя, судим ли этот бизнесмен Закарая, Барышников, помявшись, ответил, что, скорее всего, когда-то был судим.

— Он на эту тему не распространяется, однако многих ребят, топтавших зону, привечает, к себе на работу принимает. А еще он хоть и старается держать себя солидно и интеллигентно, однако время от времени нет-нет, а грешит тюремным жаргоном. Понимающие люди, услышав подобное, враз определят, кто он такой есть.

— И где же он живет? — задал очередной вопрос Паромов, считая своим долгом как можно больше узнать о грузинском предпринимателе, обосновавшемся в Курске, так как попытки пробить его по КАБ не увенчались успехом.

— Вообще-то он прописан в каком-то селе Белгород-ской области, как-то об этом упоминал в разговоре, — ответил, чуть подумав, Барышников. — А в Курске строит частный дом. Время от времени кантуется на Полуновского, то ли у сожительницы, то ли у любов-ницы.