Первый генералиссимус России (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич - Страница 8

Первым городом, куда он был направлен воеводой, стал Севск. Это случилось в 1662 году. А в 1664 году последовал Путивль. Этот город и его каменный кремль во времена начала Великой Смуты приютили Лжедмитрия — Гришку Отрепьева. И на некоторое время стали столицей самозванцу. Позже Путивль видел отряды Ивана Болотникова и лжецаревича Петра — терского казака Ильи Горчакова, прозванного Муромцем. Немало повидал он и польско-литовских отрядов, и разбойных казачьих шаек. Одним, случалось, покорялся, других встречал огнем пищалей и роями каленых стрел. Поэтому приходилось постоянно быть настороже, «держать ушки на макушке», а сабельку и заряженный пистоль под рукой. И хотя путивляне вели себя тихо, меры осторожности оказались не лишними. Однажды под вечер, неожиданно под стены Путивля примчал большой отряд поляков и попытался сходу захватить город. Но Петр Васильевич недаром держал «порох сухим», а стрельцов, казаков и пушкарей — в «опаске». Вражеская атака была отбита со значительным уроном для самих нападавших.

Это воеводство и его умелые действия по защите Путивля не прошли незамеченными для царя. И в 1665 году Петра Васильевича направляют в качестве воеводы в Киев. Киев — древняя столица Руси, «мать городов русских» — за время нахождения под Литвой и Польшей претерпел немало изменений. Но, несмотря на трудности, город рос и расширялся. Правда, наряду с православными храмами, обзавелся и католическими. Сказывались годы католизации под Польшей и Литвой. Однако духовное главенство по-прежнему держит Киево-Печерская лавра, основанная преподобными Антонием и Феодосием Печерскими. В 1615 году в ней открыта первая типография. А в 1632 году стараниями митрополита киевского и галицкого Петра Могилы — Киево-Могилянская академия.

Петра Васильевича типографией не удивишь — в Москве имеется целый Печатный двор, где трудятся Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев и Карион Истомин. Последние — якобы даже родом из Курска. И хотя Шереметев с ними лично не знаком — не его поля ягоды, — но наслышан много. А вот академии в Москве золотоглавой с ее сорока сороками церквей пока нет. Но это, как слышал, — дело времени. Все к тому идет, чтобы появилась.

Когда находился на воеводстве в Киеве, приходилось «ухо держать востро» — слишком сильны были позиции влияния Польши на местную знать. И, хотя «с волками жить — по волчьи выть», смог так расположить к себе население, что им остались довольны и киевляне, и русские. А, главное, — царь Алексей Михайлович, наградивший его прибавкой к денежному окладу и соболями.

В 1670 году был послан в Казань. Обстановка там была сложная. Вольница Степана Разина, взяв Царицын, Черный Яр, Саратов и Самару, рвалась на соединение с башкирами и калмыками, среди которых также начались бунты и брожения. С заданием справился. Поэтому в следующем году и был направлен в Симбирск на помощь воеводам Ивану Борисовичу Милославскому (царскому родственнику) и Юрию Никитичу Барятинскому для борьбы с атаманами Василием Усом, Иваном Терским и Федором Шелудяком — сподвижниками Разина. И когда князю Барятинскому, у которого было всего полторы тысячи стрельцов, пришлось отойти от Симбирска к Тетюшкам, Петр Васильевич, засев в городе, успешно отбивался от превосходящих сил разинцев, насчитывавших около пяти тысяч человек. Накопив силы, князь Барятинский, атаковал осаждавших Симбирск разинцев. Сражение было жаркое. В нем, как выяснилось позже, был ранен сам Степан Разин. В переломный момент Петр Васильевич вывел своих стрельцов из города в помощь Барятинскому, и враг, не ожидавший удара в спину, побежал. Осада с Симбирска была снята. Остальное довершили подошедшие войска под началом князя Юрия Алексеевича Долгорукова, позже вместе с сыном Михаилом окончившего свои дни в мае 1682 года от рук мятежных стрельцов.

В период с 1673 по 1675 годы воеводствовал в Новгороде, с 1676 — по 1678 годы — в Тобольске. В 1679 году участвовал в защите Киева от турок. Затем было несение царской службы в Путивле и снова в Киеве.

А между этим всем — и рождение детей (дочери и пяти сыновей), и смерть первой супруги, и женитьба во второй раз на Марии Ивановне Шишкиной.

Во время событий 1682 года он, как и сидевший ныне напротив него молодой Алексей Шеин, был в Москве. И не просто в Москве, а в Кремле.

Видел изрядно струхнувшую крупноликую и некрасивую Софью Алексеевну, перепуганную до смерти Наталью Кирилловну Нарышкину, растерянного, сухонького, с темными впалыми очами патриарха Иоакима, оцепеневшего от ужаса шестнадцатилетнего царевича Иоана Алексеевича, бледного, заикающегося десятилетнего царя-отрока Петра. На его глазах озверевшие стрельцы и солдаты только что убили Ивана и Афанасия Кирилловичей — братьев овдовевшей царицы, Григория Григорьевича Ромодановского, обвиненного в сдаче туркам Чигирина, хотя он это сделал по указу государя, Михаила Черкасского, братьев Салтыковых и других бояр и думных дворян, заподозренных в присвоении воинского жалованья.

Петр Васильевич был один из немногих, кто пытался образумить мятежников. Встав рядом с то и дело падавшей в обморок Натальей Кирилловной, призывал к их разуму и милосердию. К человеколюбию. Ссылался на священные тексты Библии. Но те, подстрекаемые Иваном Хованским и Петром Толстым, ошалевшие и озверевшие от вида и запаха крови, голосу разума не вняли, слушать его не пожелали, хотя и не тронули. Возможно, учли его ратные дела и заслуги…

Когда первые волны стрелецкого бунта улеглись, он стал одним из переговорщиков между царским двором и мятежными стрельцами. После же стал свидетелем расправы правительницы Софьи Алексеевны над главными зачинщиками стрелецкого мятежа и казни Хованского.

И вот назначение воеводой в Курск…

Род Алексея Шеина едва ли уступал роду Шереметевых своей древностью. Своими корнями он уходил в род бояр Морозовых. Во времена царствования великого князя московского и всея Руси Василия Ивановича из Шеиных наиболее известны были Юрий Дмитриевич — окольничий и тверской дворецкий — и его брат Василий Дмитриевич — боярин и воевода.

Прапрадедом молодого курского воеводы Алексея Семеновича был воевода и сокольничий Шеин Борис Васильевич. Именно ему царь Иван Васильевич Грозный в 1579 году поручил осуществлять защиту Полоцка и города Сокола в его окрестностях от войск Стефана Батория.

Борис Васильевич Шеин с дружинами «из детей боярских» и донскими казаками приблизился к стану Батория, но, видя у того большие воинские силы — 40 тыс. конницы и 15 тыс. пехоты, — в открытое боестолкновение не вступил. Он занял город Сокол и держал в нем оборону. Тем временем Баторий осадил и взял штурмом Полоцк. Дружина Шеина видела это, но помочь чем-либо половчанам не могла, так как донские казаки, изменив воеводе, бежали. Разрушив Полоцк, Баторий атаковал Сокол. Дружина Бориса Васильевича отчаянно сражалась, но, не дождавшись помощи, полностью погибла. Погиб и воевода Борис Васильевич Шеин. Датой его гибели считается 25 сентября 1579 года.

По преданию, дошедшему до Алексея Семеновича, было известно, что находившиеся при войске Батория маркитантки вспороли Борису Васильевичу живот, чтобы добыть нутряное сало для изготовления лекарств. Насколько это предание соответствовало действительности, точно никто не знал. Но верили и передавали из поколения в поколение.

Еще большую известность имел прадед Михаил Борисович — боярин и воевода. В царствование Бориса Годунова Михаил Борисович Шеин был пожалован чином чашника. В 1602–1603 годах участвовал в подавлении голодных бунтов крестьян и холопов. В 1605 году возведен в чин окольничего.

При царе Василии Ивановиче Шуйском в 1607 году Михаил Борисович «пожалован» боярином. Активно участвовал в военных действиях против войска Ивана Исаевича Болотникова. С конца 1607 года в должности воеводы находился в Смоленске. Во время польско-литовской агрессии возглавлял оборону Смоленска в 1609–1611 годах всего лишь с четырехтысячным гарнизоном.

3 июня 1611 года, будучи раненым и одним из немногих уцелевших защитников Смоленска, попал к полякам в плен. Его пытали, хотели казнить, но польский король, узнав о его героических действиях, проникся рыцарским благородством и помиловал. Однако возвратиться в Россию не разрешил, а вместе с семьей приказал отправить в Польшу в качестве пленника.