Золото гуннов (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич - Страница 47

— Ладно уж, напишу, — согласился Рудагонов. — Бить меня им не стоило. Полжизни отняли, сволочи!

Он взял авторучку и тут же, в кабинете следователя по особо важным делам, стал писать заявление.

В этот день Подтурков и Задворков судом, признавшим доводы следствия убедительными, были арестованы. И через некоторое время сопровождены в СИЗО, неприметное здание которого спряталось за высоким забором на улице Пирогова. Такого поворота дела обвиняемые явно не ожидали. Блатной апломб и гонорок с них слетел в одночасье, как вешний снег с крыш домов. Оба ранее судимы не были, тюрьму за дом родной не считали. И перспектива быть за решеткой их радовала так же, как путника среди пустыни раскаленное солнце.

— Разве нельзя было на подписку? — спрашивали они своих адвокатов сразу же по оглашении решения суда.

— Можно, — отвечали те.

— Так почему же?..

— «Быковать» да хамить следователю не стоило. Дали бы мало-мальский расклад по делу — и гуляй до суда на свободе…

— А в обратную сторону развернуть нельзя, если расклад станем давать?..

— Теоретически возможно… Только сложно. Ни следствие, ни суд однажды принятых решений изменять не любят. Раньше надо было головами думать да с нами советоваться. Теперь-то что кулаками после драки размахивать…

— Но вы уж попробуйте, попытайтесь…

— Попытка не пытка, — пообещали адвокаты. — Но и вы себе помогите.

— А то!..

Но это было сразу же после суда.

Теперь же, находясь в «предбаннике» СИЗО, они с бесконечной тревогой в душе ожидали, когда закончатся формальности по оформлению их в этот скорбный приют заблудших душ, это земное чистилище, и конвой разведет их по камерам. Как там встретят сокамерники? Что спросят? Что скажут? А главное, как держаться и что отвечать? Про что лучше язычок держать за зубами. СИЗО хоть и не тюрьма, но и про порядки в нем немало слухов ходит. И в нем, говорят, опускают за милую душу. Эх, лучше бы не бычились да не строили из себя крутых… Да что о том. Задним умом все крепки. Обычного, как денег, всегда не хватает.

— Мы сегодня неплохо поработали, — подводила итог деятельности СОГ за второй день следствия по делу Делова Ольга Николаевна, когда в ее кабинет вошли Андреевский и Бородкин.

— Сидите, сидите, — помогая себе жестами руки, оставил на месте начавших вставать членов СОГ Андреевский. — Вот пришли к вам с начальником управления уголовного розыска поинтересоваться, как продвигается следствие и не требуется ли какая-либо помощь с нашей стороны? Как проходит взаимодействие? Нет ли трений между службами?

— Трений нет, взаимодействие нормальное, и следствие продвигается в соответствии с планом расследования, — коротко доложила Делова. — Если так и далее пойдет, то через недельку-другую, Сергей Григорьевич, мне можно будет и в отпуск отправляться, — не преминула напомнить она о своей договоренности.

— Да помню, помню я, — заулыбался голубоглазо Андреевский. — Дайте срок, будет вам и отпуск…

— …Будет и свисток… милицейский, — пошутил Бородкин.

— Свисток — конечно, хорошая награда, спору нет. Но премия лучше, — в тон ему отозвался неугомонный и острый на язык Семенов. — А потому и премию надо… хотя бы дополнением к свистку.

Члены СОГ, поддерживая коллегу, оживились, задвигались, заскрипели стульями, улыбнулись. Даже у Деловой Ольги Николаевны, несмотря на прежнюю серьезность лица, в уголках глаз сверкнули веселые искорки.

— Смотрю, вы хоть и не вятские, но тоже ребята хваткие, — усмехнулся Бородкин, присаживаясь к столу. — Палец в рот не клади…

— У кого учимся-то, с кого пример берем… — подыграл ему Яншин.

— Однако шутки шутками, а дело делом, — посерьезнел Андреевский.

Он пододвинул к себе свободный стул и присел на него так, чтобы видеть всю следственную группу. — Какие планы на завтра?

— По этому вопросу, товарищ полковник, мы как раз и собрались, — начала обстоятельный доклад Делова. — Во-первых, Яншину завтра предстоит вновь съездить в Фатеж. И там, в райбольнице, произвести выемку истории болезни Рудагонова. По ней назначим и проведем судебно-медицинскую экспертизу, чтобы решить вопрос о привлечении Подтуркина и Задворкова к уголовной ответственности за причинение телесных повреждений. Постановление о производстве выемки я уже подготовила…

— Вот как! — Удивился Андреевский. — Не прошло и двух суток с момента возбуждения уголовного дела, а у вас уже новые составы преступлений обозначились. Молодцы!

— Стараемся, товарищ полковник.

— Продолжайте, Ольга Николаевна, и извините, что прервал вас — проявил галантность начальник следственного управления.

— Во-вторых, следователь Семенов отправляется в психиатрическую больницу поселка «Искра», чтобы допросить там, если имеется такая возможность, — продолжила доклад Делова, выделив важное, на ее взгляд, обстоятельство, — Гундина Михаила Васильевича, 1970 года рождения. По данным следствия, именно он обнаружил и произвел раскопки древнего захоронения. А если допросить его не удастся…

— Почему? — вновь вмешался Андреевский, нацелив на «важняка» явно заинтересованный взгляд. — Ольга Николаевна, почему?

— Да потому, что, возможно, тронулся умом, как говорит нам его знакомый и фигурант дела Рудагонов, — пояснила Делова. — Кстати и сам факт пребывания его в психбольнице о том же свидетельствует.

— Понятно. — Был удовлетворен ответом Андреевский.

— Кстати, что это за зверь такой, Рудагонов? — поинтересовался и Бородкин с хитрым оперским прищуром. — Свидетель что ли?

— Пока что свидетель, но может быть и обвиняемым и потерпевшим, — дала краткий, но в тоже время и исчерпывающий ответ Ольга Николаевна.

— Хитро у вас тут закручено: и потерпевший и подозреваемый в одном лице, — констатировал Бородкин сей процессуальный казус.

— Бывает, — ответил за руководителя СОГ Андреевский. — Когда составов преступлений несколько, а фигуранты одни и те же. Однако, Ольга Николаевна, продолжайте.

— Если допросить Гундина не удастся, — возвратилась к прерванной фразе Делова, — то необходимо допросить главврача, лечащего врача и прочий медперсонал. Как по обстоятельствам дела, так и по обстоятельствам невозможности дачи Гундиным показаний, в силу психического расстройства. Понятно, Максим Юрьевич?

— Понятно. — Пожал тот плечами. Мол, что за вопрос, сам не маленький…

— Да не забудьте взять справку о времени нахождения там Гундина и диагнозе его заболевания.

— Не забуду, — заверил руководителя СОГ Семенов. — Честное пионерское!

Честное октябрятское вернее будет, — тут же оскалился Яншин.

— А чтобы точно не забыть, запрос подготовьте, — укорила обоих взглядом Делова. — Право, чисто дети…

— Обязательно. Как же без запроса?.. Без бумажки мы — букашки… — съязвил Семенов, начиная злиться на руководителя СОГ за излишнюю опеку. «Привязалась, как банный лист до одного места, словно я, целый майор юстиции, недоумок какой-то… и без ее подсказок не знаю, что делать».

— Теперь о нас с Федорцовым… — продолжила Делова, оставив Семенова в покое. — Мы, взяв с собой представителей археологического музея и профессора КГУ Инокова Василия Васильевича, если тот, конечно, пожелает, — сделала оговорку со скидкой на профессорское чванство и самолюбие, — отправляемся с Рудагоновым на речку Руду. К месту главных событий, связанных с древним погребением и несанкционированными раскопками, — уточнила на всякий случай.

— Все-таки погребением, — подчеркнул с внутренним удовлетворением Андреевский.

— По всей видимости, так, — подтвердила без какого-либо эмоционального накала Делова. — И наши археологи настаивают… И Рудагонов дал показания, что Гундин рассказывал ему об останках человека и сокровищах вокруг этих останков.

— А еще о духе, который и загнал его в психушку, — вклинился в доклад руководителя СОГ Яншин.

Однако Бородкин на это внимания не обратил, а Андреевский вскользь заметил: