Боевой ограничитель (СИ) - "Lone Molerat" - Страница 42

Эмили услышала лязг полозьев, почувствовала прикосновение металлического манипулятора к предплечью — но смотрела она только на Харона, на своё отражение в его глазах, таких синих, тёплых и ясных, словно весеннее небо.

— Через три часа я прекращаю сеанс, — голос Мэдисон доносился откуда-то издалека. — Так что тебе придётся действовать быстро и наверняка.

Прохлада разлилась по вене, и последнее, что Эмили услышала — шелест тугих струй биогеля, обволакивающих тело.

*

Эмили лежала в кровати, укрытая медицинским халатом. Мышцы ныли, к горлу подкатывала тошнота, но хуже всего был свет. Яркий, неестественный, он резал глаза, проникая даже сквозь закрытые веки — и она не могла заставить себя подняться и дотянуться до выключателя.

Откуда-то доносились приглушённые голоса отца и доктора Ли:

— Мэдисон, и речи не может быть о том, чтобы уйти без Милли. Вот увидишь — она умница, она всё поймёт.

Эмили слабо улыбнулась. «Она» — как будто она не лежала здесь в двух шагах! Впрочем, это было неважно. Папа жив, папа здесь, по эту сторону реальности.

— Джеймс, на первых порах Эмили нечего делать в лаборатории. Я помогу тебе, моя команда — тоже. Но сначала надо договориться с Братством об охране, закупить оборудование, установить его… Это займёт время. А у нас его мало.

Кто-то щёлкнул выключателем. Эмили стало легче — будто на веки положили прохладную ладонь.

— Харон, что вы делаете? — возмущённо спросила Мэдисон. — Нам тут в темноте сидеть, по-вашему?

— Свет есть в соседней комнате, — проворчал гуль.

— Да, но мы-то здесь.

— Не вы одни.

— Надо же, заботливый какой, — нервно усмехнулся папа, проходя мимо койки. Пола халата дотронулась до щеки Эмили. Ласковое, щекотное, еле уловимое прикосновение, как в детстве.

— Джеймс, я повторяю — пусть сначала твоя дочь придёт в себя, — терпеливо продолжила доктор Ли. — Через пару дней Эмили почувствует себя лучше и сможет за нами последовать. Мы оставим ей координаты, и когда она будет готова поговорить…

— Эмили готова поговорить, — проговорила она, открывая глаза.

— Доченька, — папа склонился над ней. — Как же я рад тебя видеть! Но, милая, что ты здесь делаешь?

— Тебя ищу, — просто ответила она. — Вот, нашла.

И на какую-то долю секунды Эмили показалось, что всё будет хорошо. Как раньше, в Убежище. Что они с папой смогут всё уладить, обо всём договориться. Но следующий же вопрос заставил её сжаться, как от удара:

— Милли, я ведь не об этом. Почему ты здесь? Я оставил тебя в Убежище. В надёжном, безопасном месте, где все тебя знают и любят. Как вообще получилось, что ты оказалась снаружи?

— Папа.

Эмили закусила губу. Как всё это ему рассказать? И как потом жить дальше? Как он будет жить — с осознанием того, что сделал?

— Там многое изменилось после того, как ты ушёл, — сухо ответила она.

Папа всплеснул руками — и охнул; видимо, дала о себе знать та рана, о которой упоминал Рональд Ларен.

— Джеймс! — в голосе Мэдисон билась тревога.

Скажи ей уйти, с отчаянием подумала Эмили. Пожалуйста. Пусть она уйдёт, и мы со всем справимся.

— Видишь ли, доченька, — грустно проговорил он, глядя на Эмили сверху вниз. — Мэдисон мне успела кое-что рассказать о тебе.

— Мило с её стороны.

— То, чем ты занимаешься… Бродишь по Пустоши в компании этого страшного человека. Выполняешь чьи-то сомнительные заказы. И не отпирайся! Я видел твою броню, видел, сколько крышек у тебя в рюкзаке. И видел твой револьвер, — он помолчал. — И знаю, какие повреждения наносят пули сорок четвёртого калибра.

— Папа, иногда другого выхода нет, — Эмили стиснула зубы.

— Каждый человек заслуживает права на спасение. Каждый, — твёрдо сказал отец. — И не нам судить, кто его заслуживает, а кто нет.

А тебе, тебе кто дал право меня судить? — чуть не выкрикнула Эмили.

— Я верю, что многие из убитых тобой не были праведниками. Но я не о них. Я о тебе. Подумать только — Милли, моя маленькая Милли, убивает людей. Что ты с собой сделала, доченька?

— «Нет, нет тебя несчастнее никого теперь в целом свете!»… Папа, я достаточно хорошо помню «Преступление и наказание», — сквозь зубы проговорила Эмили.

— Да, есть вещи, которые трудно позабыть, — холодно согласился он. — Например, то, что я видел на Транквилити-Лэйн. То, что ты там делала.

— Я не помню, — Эмили судорожно сглотнула. — Не помню. Я искала тебя…

Что было там, в виртуальной реальности? Что? Собачий лай. Брызги крови на обитых ковролином ступенях. И чудовищное ощущение времени, утекающего сквозь пальцы.

— Я сделала что-то плохое? — с ужасом спросила она.

Отец тяжело вздохнул и взъерошил волосы Эмили. Знакомое с детства прикосновение не принесло облегчения — наоборот.

— У тебя были такие чудные волосы, котёнок, — горько произнёс он. — Как у мамы. И такая же чудесная душа. Чистая, неиспорченная. Это я виноват.

— Нет, — прошептала Эмили. — Нет, папа…

— Я слишком сильно любил тебя. Оберегал от зла, как мог. И ты, конечно же, оказалась беззащитна перед соблазнами жизни в Пустоши. Но теперь всё будет иначе. Ты пойдёшь со мной, и мы продолжим работу над проектом «Чистота». Вместе. Чтобы, когда мы наконец откроем шлюзы, мой ребенок был рядом.

— Джеймс, — вмешалась доселе молчавшая Мэдисон. — Девочка не может сейчас принимать такие решения. Она слишком слаба.

— Конечно же, может! — в голосе папы было удивление. — Милли, мама ведь так мечтала об этом. Но дело даже не в наших с Кэтрин мечтах и ожиданиях. Тебе следует заняться чем-то достойным, доченька. Ради тебя же самой. Да, не всё можно исправить и искупить, но…

— Вот именно, — перебила его Эмили.

Ладонь заныла: пальцы против воли впились в шрам. Но боль поддерживала на плаву, не давала разреветься.

— Понимаешь, ты ведь на самом деле всё решил за меня. Тогда, в августе. Я большая, да, пап? Я могу справиться сама? Вот я и справляюсь.

— Дожили… — нервно усмехнулся папа. — Милли, да, теперь я вижу: это было ошибкой. Но и ты пойми, я ждал почти двадцать лет и уже не мог оставаться в Убежище.

— Джеймс, пойдём, — Ли мягко тронула его за рукав. — Хватит.

— Вы-то что? Оставайтесь. Это я уйду, — Эмили поднялась на ноги. Комната поплыла перед глазами.

Папа бросился ей навстречу — чтобы помочь, поддержать — но замер, словно налетев на невидимую стену.

— Милли, не надо рубить сплеча, — растерянно проговорил он. — Пройти такой путь, чтобы найти меня… Я думал, ты захочешь помочь. Если мы пойдём в Ривет-Сити, то всё будет как прежде. Ты и я.

Она грустно оглянулась.

— Не будет, пап. Мы оба знаем, что не будет.

Эмили не видела лица Харона, но чувствовала его взгляд. И этот взгляд придавал ей силы. Позволял идти вперёд, прямо и уверенно, из уютной полутьмы навстречу режущему глаза свету.

— Твои вещи в клинике, — тихо сказала Мэдисон ей вдогонку. — Эмили, может, всё-таки…

— Доктор Ли, мы бы всё равно не сработались, — она покачала головой. — До свидания. Удачи с проектом.

========== 12 ==========

— Это было очень глупо, с моей стороны, да? — грустно спросила Эмили, когда дверь гаража захлопнулась за её спиной. — Он же и не понял ничего.

— Он и не пытался, — проворчал Харон. — Но мы можем вернуться, если хочешь.

— Нет, — Эмили стиснула зубы. — Не хочу. Уведи меня отсюда. Пожалуйста.

Она вытерла слезящиеся глаза рукавом и побрела по тропинке, ведущей прочь от Убежища. Что там было на юге? Эвергрин-Миллс, заповедник рейдеров? Вряд ли это страшнее, чем папин осуждающий взгляд.

— Мы идём в конкретном направлении? — спросил Харон через некоторое время.

Она помотала головой.

— Значит, просто идём, — кивнул гуль.

Скорее, спасаемся бегством, — невесело усмехнулась Эмили. Всё пошло не так. Опять. Наверное, в папиных глазах она выглядит сущим чудовищем: искательница приключений, чёрствая порочная девица, растоптавшая великую жертву родителей… Может, так и есть.