Остров невиновных - Шевченко Ирина - Страница 34
- Предыдущая
- 34/97
- Следующая
Салон автомобиля пропах жареными креветками. Отдать бы их ей. Просто отдать. И вино тоже.
По какому поводу?
Он словно наяву услышал, как Джо спрашивает его об этом, и с ходу придумал ответ.
— Восемнадцать лет назад в этот день я сделал тебе предложение, — сказал бы он.
А она рассмеялась бы. Или, наоборот, нахмурилась.
— Не в этот день, — возразила бы в любом случае. — И даже не в этот месяц.
Он не сомневался, что она точно помнит, когда и как все было. Но разве это имеет значение? Ведь после она все равно скажет:
— Иди домой, завтра поговорим.
А завтра у нее снова найдутся дела. И хорошо, если на острове.
Кен посмотрел на погасшие окна башни и открыл пакет с креветками. Не выбрасывать же их, как тогда выбросил кольцо?
Белое золото, синий сапфир в цвет ее глаз… И — в море.
Дурак.
Настроил планов, словно были основания считать, что она согласится. Не было совершенно. Детские те, неумелые поцелуи? Джо лишь плечами пожала, когда он напомнил об этом после ее возвращения из университета: «Нужно же было потренироваться, чтобы потом не опозориться». — «Не опозорилась?» — спросил он, закипая от злости, и никак не ожидал, что она с улыбкой покачает головой: «Нет, конечно» — и подмигнет, будто речь шла о забавной шалости.
Это было на следующий день после того, как она отказалась поехать с ним на мол, и он решил, что это — последний их разговор и вообще конец всему…
А спустя два месяца умерла мама.
Проводила его в школу, дала денег, чтобы он купил на обратном пути молока, и умерла. «Тромб», — сказал доктор, будто Кен тогда мог понять, что имелось в виду. Он вообще туго соображал в те дни. В квартире хозяйничали чужие люди, его теребили без конца, называли бедным мальчиком и обсуждали, думая, что он не слышит, как лучше поступить с мебелью и машиной, когда его отправят в интернат на материк…
— Никуда ты не уедешь, — сказала Джо. Она подошла к нему на кладбище, во время похорон, и вместо соболезнований, которых он слышать уже не мог, просто взяла за руку. — Город оформит опеку. В совете ведь не идиоты сидят.
Он так и не узнал, слышала ли она от кого-то о таком решении или именно после ее слов это решение и было принято, когда «не идиоты» из городского совета вспомнили, что у них тут не просто мальчишка-сирота, а морской пес и не стоит разбрасываться потенциально ценными кадрами. Ему оформили пенсию, после школы организовали обучение в полицейской академии, сообразив, где лучше всего раскроются способности оборотня… Но это все — потом. А тогда Джо просто осталась рядом с ним у свежей могилы. Когда все остальные разошлись, так же за руку отвела домой, в пустую квартиру. Захлопнула дверь перед сунувшейся на второй этаж миз Кук.
— Ты ел?
— Не хочу.
— Спал?
— Не могу.
— Нужно.
Коснулась его виска кончиками пальцев, погладила по щеке… Кажется, говорила еще что-то… И он сам не понял, как оказался на кровати. Глаза слипались, но пальцы, державшие узкую ладошку, норовили расслабленно разжаться, и он сопротивлялся накатывавшему теплыми волнами сну, лишь бы не отпускать ее…
— Спи, я никуда не денусь, — пообещала она. И уточнила: — Сегодня.
Что ж, слово она сдержала — ушла следующим утром.
Кен не знал, что сказали ей на это родители и что она сказала им. Но помнил другие разговоры: слухи о том, что она ночевала у него, расползлись по школе, обрастая выдуманными подробностями. Он пытался опровергнуть их и делал только хуже. Джо было наплевать. Сколько он ее знал, Джоан Гарнет не интересовало мнение людей, которые ей безразличны, а под это определение не подпадали лишь единицы.
Он решил последовать ее примеру, и жизнь сразу стала проще. И приятнее. С Джо они снова общались, а сплетни заглохли сами собой.
Но на выпускной она пошла с Сэмом…
Фаулер открыл второй пакет с креветками.
Память-киномеханик промотала пленку с вырезанными кадрами. Вот Джо сидит у его кровати, а вот она в длинном атласном платье выходит из машины Сэма под завистливые перешептывания без пяти минут бывших одноклассниц.
— Это же выпускной бал, Кен. Туда нужно идти с парнем, а не с другом. Пригласи кого-нибудь другого. Линдси, например.
И после этого, после двух лет, что он провел на материке, радуясь редким письмам и вырываясь при каждом удобном случае на остров, чтобы на пару вечеров отвоевать Джо у вертевшихся вокруг нее парней или у книг, в которые она зарывалась с головой, расставаясь с очередным поклонником, — Кен все равно купил кольцо.
Однозначно дурак.
Он и букет тогда купил. И форму напялил — парадную, естественно, пошитую к выпуску из академии. Явился к ней весь из себя — молодой офицер, гора амбиций и перспектив с готовыми планами на жизнь, в том числе семейную. А у нее — другие планы, и замуж она не собирается. Тем более за него. Потому что он по-прежнему не парень, а друг.
— А если я больше не хочу быть твоим другом, Джо?
— Меня это огорчит.
Вот из-за этого «огорчит» он и психанул. Зашвырнул кольцо в море, через два месяца купил другое и женился на Крис. И Джо на свадьбу пригласил. Как друга.
Когда она поднималась к нему по ступеням мэрии с букетом роз, он больше всего хотел, чтобы сейчас она стегнула его этим букетом по физиономии и наорала от души, как она умеет. Что-то типа: «Фаулер, псина тупая, какого хрена ты тут устроил?!»
Пришлось самому себе это говорить, когда ставил подпись в книге регистрации. И обещать себе же, что его дурь не испортит жизнь Крис. Понадобился год, чтобы он понял, что единственный способ сдержать это обещание — развод.
Такая вот история, как раз на десять порций креветок.
А дальше, без креветок, уже неинтересно. Его работа, учеба Джо…
Она училась удаленно и раз в полгода ездила в университет сдавать экзамены. Он тоже уезжал несколько раз на курсы. Потом ее назначили архивариусом, и ему вдруг стали часто нужны какие-то документы из архива. Они опять ходили в «Пироги» и на пляж. И в кино, но уже не на последний ряд. Он рассказывал ей о работе, об особо сложных делах… Не потому, что сам не мог разобраться, а потому, что так появлялся повод для новых встреч…
Затем война — три выброшенных из жизни года.
Снова остров…
И все хорошо как будто.
Правда, рецидивы еще случались, но теперь значительно реже. И отпускало быстрее. Как сегодня. Даже говорить с ней не пришлось — сам с собой поговорил, и хватило. Заодно и ночь кое-как скоротал.
Не выспался только.
Время пролетело слишком быстро, это оно умеет. Фаулер едва задумался о том, что стоит вздремнуть, а небо уже посветлело. Вскоре должны были появиться первые прохожие, и не стоило давать им повод для обсуждения и осуждения, явив себя дрыхнущим в машине практически на центральной площади города, поэтому он завел мотор и поехал домой.
В квартире еще чувствовался запах инсектицида, но не настолько сильный, чтобы отказаться от душа и сна, и, завалившись наконец-то в кровать, Кен забыл обо всем на свете. В том числе свое решение отключить телефон.
Поспать удалось от силы три часа до того, как над ухом задребезжал проклятый аппарат.
— Фаулер! — рявкнул лейтенант так, что звонивший должен был тут же бросить трубку.
— Здра… Здравствуйте. Простите, что беспокою… — Голос был незнакомый, мужской. Тревожный и неуверенный одновременно. — Меня зовут Эрик… Эрик Грайн. Кристин дала мне ваш номер. Сказала, что вы единственный, к кому она обратилась бы, если что-то случится…
Остатки сна слетели в одно мгновение.
— Что-то случилось? С Крис?
— Она пропала… То есть я не уверен, что она пропала. Не могу с ней связаться со вчерашнего вечера. У меня было ночное дежурство, а утром мы собирались поехать в зоомагазин купить кое-что для собаки… Кристин хотела устроить все к возвращению дочери… Я не смог ей дозвониться вчера. И сегодня тоже. Приехал к ней, двери закрыты… На Кристин это не похоже. Я позвонил миз Кроули… э-э… Эдне… Кристин дала мне и ее номер тоже. Подумал, вдруг она соскучилась по Джессике и решила провести выходные с ней…
- Предыдущая
- 34/97
- Следующая