Остров невиновных - Шевченко Ирина - Страница 26

Она не кричала, не звала — не знала, кто наверху, свои или чужие. Наверное, правильно делала. Судя по тому, что дом разграбили подчистую, после дарнийцев в городе резвились мародеры. Сидела почти в полной темноте, свет проникал лишь через узкую вентиляционную решетку. Из еды — сырые овощи: лук, картофель, морковь. Вода была: удалось разболтать соединение водопроводной трубы, чтобы собирать капли в старую кошачью миску…

Адам не знал точно, сколько времени его сестра провела в таких условиях. Ее нашла похоронная бригада, обходившая дома, когда дарнийцев уже оттеснили подальше от города… Может, через неделю. Может, через месяц…

На первых порах девушку приютили соседи. Они же и рассказали потом вернувшемуся с фронта парню все подробности и то, что вынуждены были устроить его сестру в «особое место». И таких мест Вивиен сменила немало, прежде чем оказалась на Карго-Верде.

— Вы приехали, — сказала она, глядя на Фаулера с любопытством. — Опять.

— Да. У меня… дело к доктору Эверету. Не по его работе. Скорее по моей.

— А вчера Адам приезжал.

— Я знаю. Мы с ним виделись на телефонном пункте. Он звонил кому-то, сказал, что по вашей просьбе.

— Наверное, — улыбнулась Вивиен.

— Вы не уверены?

— Уверена. В Адаме. Он лучше знает, чего я хочу.

— Он? Не вы сами?

Она виновато пожала плечами.

— На завтрак была овсянка, — проговорила тихо. — А я хотела омлет. Адам приготовил бы омлет. Не овсянку.

Близнецы. Говорят, они действительно чувствуют желания и потребности друг друга. Если это так, Вивиен вполне обоснованно доверяет брату.

Но говорить с нею долго было… некомфортно… Да и не о чем.

Девушка то и дело теряла нить разговора. Отвечала невпопад. Или молчала и смотрела на Фаулера, словно ждала, что он скажет что-то важное. Но он не был ее братом, чтобы понимать невысказанные желания.

Попытки расспросить Вивиен о других пациентах ни к чему не привели. Имен она не помнила, в датах путалась. Лейтенант хотел ненавязчиво разузнать, не замечала ли она чего-либо странного по ночам, но и тут ждало разочарование.

— Я крепко сплю, — сказала девушка. — Всегда. Мне дают спецназ ьн ые капли.

Мимо. Опять мимо. Снова мимо.

Чтобы окончательно развеять глупые подозрения, прощаясь с Вивиен, Фаулер протянул ей руку, хоть и не был уверен, что этот жест не вызовет отторжения. Однако девушка не испугалась — засияла опять восторженной детской улыбкой и осторожно пожала его пальцы.

Если после этого она — маг, то чутье Фаулеру отбило напрочь.

Ко второй половине дня в управлении, как правило, не оставалось никого, кроме дежурного. Сегодня это была Майя — единственная женщина в полиции Карго-Верде. «И слава морским богам», — добавлял Фаулер обычно. Не то чтобы он считал, будто женщинам не место в исконно мужских профессиях, но в некомпетентности конкретно этой успел убедиться не раз. За пятнадцать лет, что Майя тут работала, она успела выйти замуж, родить троих сыновей, поправиться на пятьдесят фунтов, похудеть на двадцать, перекраситься из блондинки в брюнетку и обратно, но так и не научилась правильно оформлять заявления граждан — ничего серьезнее ей не поручали. Единственный плюс — на дежурства она соглашалась всегда и охотно: где еще отдохнешь от мужа и детей, попутно связав каждому по паре новых носков?

— Ключ от архива, — потребовал Фаулер.

Женщина отложила спицы и удивленно приподняла выщипанные в ниточку брови.

— И тебе доброго дня, — протянула нарочито медленно.

— Доброго, — поздоровался он с опозданием. — Ключ.

— Торопишься?

Лейтенант раздраженно цыкнул. По дороге от лечебницы появилось несколько мыслей, которые теперь не терпелось проверить, вместо того чтобы тратить время на бесполезную болтовню.

Майя закатила глаза, но ключ из ящика вытащила.

— Кстати, об архивах… Джо звонила несколько раз, — вспомнила она. — У нее новый парень?

— Парень?

— В последний раз она звонила полчаса назад. Сообщила, что собирается с каким-то Марти на пляж. Сказала, ты поймешь на какой, если захочешь их найти… Марти — это не тот ведущий с радиостанции?

Иногда казалось, что Майя пошла работать в полицию лишь для того, чтобы одной из первых узнавать городские сплетни. Хотя, скорее всего, не казалось.

— Марти — это женщина, — разочаровал ее лейтенант. — Мартина.

Любопытная коллега разочаровываться не желала:

— Женщина? Может, в этом дело? Я о том, что вы с Джо все время вместе, но… не вместе… Она предпочитает женщин?

— Точно, — согласился он уже у двери в документохранилище. — Все дело в этом. Джо предпочитает женщин, я — мужчин.

Отпер замок, вошел внутрь, но Майю, увы, слышать не перестал.

— Очень смешно, Фаулер! — проорала она со своего места. — Тогда у меня для тебя хорошая новость. Раннер положил глаз на твой зад. У него большие планы, если ты не закроешь дело.

— Дела нужно раскрывать, а не закрывать, — пробормотал лейтенант, выбирая из ящиков с документами нужные папки.

Безногий сказал, что бродяги пропадали и прежде. Но только ли они?

Стоило проверить, хотя явных подтверждений тому, что эти исчезновения связаны с недавними убийствами, не было. Как и тому, что следящее заклинание в лечебнице имеет к ним какое-либо отношение. События даже по времени не совпадали: исчезновения начались минимум три года назад, следилка появилась не раньше осени, а первый труп нашли на прошлой неделе.

Тем не менее что-то общее во всем этом было. Бродяги? Они пропадали, их убивали, они видели «призрачную деву»…

— Я это забираю. — Фаулер положил перед Майей папки. Четверо пропавших, два неопознанных трупа — заведенные в послевоенные годы дела, которые однажды закроют за сроком давности. Вряд ли кто-то всерьез ими занимался.

— Забирай, — пожала она плечами. — В журнал только запишись. Но если хочешь совет…

— Не хочу.

Он срисовал номера с папок в учетный журнал, поставил напротив каждого подпись и, собрав документы, пошел к двери.

— Что ты носишься с этими бродягами? — пробурчала вслед оскорбленная в лучших чувствах дежурная. — Будто они кому-то нужны.

Фаулер промолчал.

Домой решил не ехать, бумаги просмотрел в машине. Но прежде купил лимонада и ведерко жареных крылышек. На сытый желудок голова работала лучше.

Если бы не Майя, рядом с которой не хотелось находиться ни одной лишней минуты, он изучил бы дела еще в управлении и те, что о трупах, даже не брал бы. Не важно, кем эти люди были при жизни, но смерть пришла к ним не с рассечением артерий. Первый скончался от удара по голове — вероятно, ограбление, так как одежда на мертвеце была приличная, и Фаулер предположил, что парень был одним из тех, кто после войны хотел попытать счастья на новом месте. На Карго-Верде такие до сих пор появлялись — одиночки, которых на родине ничто не держит. Неудивительно, что труп не соотнесли с заявлениями о пропаже: человека попросту никто не искал. Второй — вероятно, такой же ловец удачи — умер собственной смертью. Документов при нем не было, но имелись часы и некоторая сумма денег, что позволило отнести бедолагу к категории граждан, чья смерть достойна регистрации и хотя бы номинального разбирательства.

Трупы бездомных — Фаулер точно знал — тоже находили, но в полицию эти дела в нарушение всех инструкций не попадали. Если бы не странные обстоятельства, шеф и последние два не пропустил бы…

С исчезновениями было интереснее. Точнее, с нераскрытыми исчезновениями. На Карго-Верде раскрываемость такая, что Раннеру впору памятник на Императорской аллее установить. В основном все по той же причине: заведомо бесперспективные дела просто не открывались. А с этими четырьмя номер не прошел. Два года назад Тед Джонсон, смотритель маяка, заявил о пропаже племянника. Парень был глухонемым, и не исключено, что тихо провалился в какой-нибудь открытый люк или утонул, но Тед упорно отказывался признать родственника умершим, чем немало попортил Раннеру нервы и статистику. Как и муж Норы Робертс. Весь остров знал, что Нора сбежала с каким-то парнем с материка. Они встречались в городской гостинице, после их видели на пароме, но брошенный супруг буквально впихнул заявление шефу в зубы. И хорошо, что о пропаже. Изначально он настаивал на похищении дражайшей половины. С тех пор Раннер вынужден был регулярно рассылать запросы, но миз Робертс так нигде и не всплыла. Ни в прямом, ни в переносном смысле. На развод не подавала, а имени ее нового сожителя, чтобы найти Нору через него, никто не знал.