Оттенки Тьмы (СИ) - "Mb Vivian" - Страница 25

Собственное лицо архимага Алдии, искажённое страданием и тоской.

Алдия летит в пропасть, понимая: он уже умер. Только что. Там, на мосту. И теперь то, что ждёт его внизу, на острых обломках скал, уже не сделает его более мёртвым. Не погасит этот мир, как факел, и не избавит Алдию от необходимости вечно смотреть в собственное лицо с печатью страдания, которое он сам же и причинил.

В кошмарах Алдии Шаналотта с самого детства насмотрелась и на более жуткие вещи. Но почему-то именно это видение заставило её с тихим вскриком сесть в постели, тяжело и сбивчиво дыша и всхлипывая. Что-то изменилось. В их жизнь пришло что-то новое и страшное. И Шаналотта была почти уверена, что имя этому новому — Навлаан.

Уже почти рассвело, и в комнату пробрались предутренняя прохлада и зябкая сырость. Закутавшись в покрывало и дрожа, Шаналотта наблюдала, как за окнами разгорается оранжевый восход, и ждала, когда настанет время выходить к завтраку. Она отчаянно хотела убедиться, что с Алдией всё хорошо.

Однако, выйдя в малую столовую, где они с отцом обычно завтракали, она увидела за уже накрытым столом только чернокнижника, который задумчиво вертел в руках серебряную ложку.

В комнате будто бы стало ещё холоднее. Алдия никогда раньше не опаздывал к завтраку.

— Доброго утра, магистр Навлаан, — стараясь, чтобы голос не выдавал сотрясающей тело противной мелкой дрожи, сказала Шаналотта. — Вы не видели Алдию?

Чернокнижник слегка вздрогнул, будто бы стряхнув пелену дрёмы или оцепенения, торопливо поднялся с места и обошёл стол.

— Доброе утро, госпожа, — слегка поклонившись, он отодвинул для Шаналотты стул. — Я ожидал вас. А магистру архимагу нездоровится.

— Что с ним? — Шаналотта дёрнулась, но почему-то послушно села на своё место. — Вы ведь работали с ним всю ночь, верно?

— Да, верно, — чернокнижник снова уселся за стол, взял в руки ложечку и принялся вертеть в руках, словно не вполне понимая её назначение. — Мы закончили… незадолго до рассвета. И магистр Алдия утомился и ушёл к себе, намереваясь отдохнуть.

— Отдохнуть?.. — Шаналотта прислушалась к своим ощущениям. Нет, не сон… Не кошмар. Что-то хуже. Хуже? Что может быть хуже для него?.. — Мне надо идти, — пробормотала она, поднимаясь со стула… и замерла, когда ледяная рука Навлаана опустилась на её запястье и легко сжала — легко, но от этого прикосновения рука онемела, стала непослушной и будто бы примёрзла к столешнице.

Шаналотта уставилась на руку чернокнижника. Где-то глубоко внутри шевельнулось, просыпаясь и разгораясь, оранжевое драконье пламя. Дитя дракона перевела взгляд на лицо Навлаана и, тряхнув головой, отбросила со лба пряди волос. Золотисто-коричневый глаз заглянул прямо в душу колдуна — но драконий свет терялся и таял в царящей там тьме.

Навлаан отпустил руку Шаналотты и слегка отодвинулся, демонстрируя, что не намерен больше удерживать её.

— Я всего лишь хотел предупредить вас, — тихо сказал он, — что ваш… отец сейчас в самом деле нуждается в отдыхе. Не советую вам беспокоить его, если, конечно, вы желаете ему добра.

Шаналотта склонила голову. Пряди медно-рыжих волос снова скрыли драконий глаз от мира — или же чернокнижника от драконьего взгляда.

— Что вы с ним сделали? — едва слышно проговорила она.

— Я? — Навлаан, казалось, искренне удивился. — А что, по-вашему, я мог бы сделать с величайшим магом современности?

— Вы дышите Тьмой, — сказала Шаналотта, снова поднимая голову. Голос её окреп и зазвенел. — Вы выдыхаете Тьму. Вы можете заразить Тьмой… кого угодно.

— Постойте-ка, — Навлаан насмешливо прищурился. — Вы же не хотите сказать, будто до сих пор полагали, что ваш отец не заглядывает во Тьму… Регулярно и по собственной воле?

— Да, я знаю. Но всё же то, что произошло этой ночью… Почему-то раньше такого не было. Ни разу. За все годы.

— Погодите, — заинтересовался чернокнижник. — Выходит, вам известно, чем мы занимались? Вы присутствовали где-то… в лаборатории?

— Нет, — Шаналотта покачала головой, не поднимая взгляда. — Я… Собиралась пробраться туда. Но что-то меня остановило. И теперь я жалею, что… — она всё-таки посмотрела Навлаану в лицо — и испуганно замолчала.

Чернокнижник смотрел на неё будто бы из невыразимого далека — и взглядом тянулся к ней, но неведомые силы уносили его всё дальше, не давая ни малейшего шанса на возвращение.

— Теперь я понимаю, — тихо и так печально, что у Шаналотты перехватило дыхание, сказал он, — какую ошибку я совершил, когда отверг предложение Алдии работать вместе. Возможно, мы смогли бы… создать вас намного раньше. И такая хранительница появилась бы не только у него, но и у меня. И, возможно, всё сложилось бы иначе… — он порывисто поднялся из-за стола, но теперь уже Шаналотта схватила его за руку.

— Что вы имеете в виду? — спросила она умоляюще. — Объясните…

Навлаан неохотно сел.

— Вы, госпожа, — дитя дракона, — сказал он. — Ваша вторая сущность несёт в себе ту частичку, которой недостаёт людям для того, чтобы стать совершенными существами, какими они должны были быть. Частичку Пламени. Вы призваны восстановить то, что когда-то разрушил Повелитель Света. Что есть Первородный Грех? Это грубое бездумное нарушение предначертанного порядка вещей. И все пострадали от него, не только люди. Драконы утратили свою сущность и выродились. Гиганты пали жертвами Греха — пусть и косвенно; король Вендрик истребил их и осквернил их святыни в поисках исцеления от Проклятия нежити. А что же сами люди? Те, кто должен был стать новыми хозяевами мира, превратились в жалкие оболочки, преследующие призрачные цели! Все существа в этом мире оказались запертыми внутри порочного круга — цикла Возжигания! А если Пламя погаснет? Наступит Тьма — и потребует своё. Она вытянет из людей души, которые им не принадлежат! Люди — не те, кем должны быть! Почему же этого никто не понимает?.. — Навлаан, словно бы выгорев изнутри, сгорбился и осел на стуле, закрыв лицо рукой.

Шаналотта, оцепенев, слушала его и не могла поверить тому, что слышит. Она знала, какова была цель того эксперимента, в результате неудачного исхода которого она появилась на свет. Но она даже не предполагала, что её появление — её сотворение — входило в изначальные планы Алдии.

— Зачем я ему понадобилась? — она с трудом узнала собственный голос.

— Вы слышали о Кострах Нежити? — Навлаан убрал руку от лица, и Шаналотта увидела, что лицо его будто бы подёрнулось налётом пепла. — О том, какую роль они играют в возжигании Первородного Пламени, а следовательно — в продлении Эры Огня?

— Знаю, — кивнула Шаналотта. — Меня воспитывала бывшая Хранительница Огня.

— Вот как, — Навлаан удивлённо качнул головой. — Не знал, что Хранительницы Огня бывают бывшими. И где же тот Костёр, который она оставила?

— Этого я не знаю. Почему вы спрашиваете?

— Неважно. А скажите, ваша… нянька, или кем вы её считаете, — пришла сама или её нашёл Алдия?

— По правде говоря, и этого я не знаю. Мне кажется, что она жила здесь всегда.

— Это может оказаться важным, — задумчиво пробормотал Навлаан. — Я могу как-то увидеться с ней?

Шаналотта насторожилась.

— Это вам лучше уточнить у Алдии, — сказала она, наблюдая за выражением лица чернокнижника. В какой-то момент ей показалось, что человек, с которым она начинала беседу и который удержал её за руку за столом, тихо и незаметно покинул своё место, и его мгновенно занял кто-то другой. Тот, чьё лицо в сером утреннем свете казалось маской, слепленной из лёгкого серого пепла.

— Да, конечно, — Навлаан встряхнулся и, казалось, немного пришёл в себя. — Просто… Настоящая Хранительница Огня! Их почти невозможно встретить, если ты не нежить… Вернее, если ты не нежить, охотящаяся за силой душ, — с усмешкой уточнил он, покосившись куда-то на своё левое плечо, и Шаналотта поняла, что именно там под одеянием мага скрывается метка Проклятия. — А тут такая возможность! Впрочем, я пойму, если она сама не пожелает встречаться со мной. Учитывая, к какой магической традиции я принадлежу… И, как бы то ни было, — он цепко глянул на девушку, — если к вам с рождения была приставлена Хранительница Огня, это, скорее всего, означает, что вас готовили к той же роли. В вас есть сродство с Пламенем. Вы наверняка способны поддерживать Костры и питать их силой душ, которые вам приносили бы.