Одержимая тобой. Часть 1 (СИ) - Адриевская Татьяна - Страница 3

Могу ли я бросить все вот так? Нужно ли хоть с кем-то увидеться на прощанье? В голову приходит первая мысль — Света. Не моя предательница мать. Я сжимаю челюсти, подавляя плохие воспоминания, и выскальзываю из-под одеяла.

Всего два коротких гудка и подруга берёт трубку. Мы договариваемся о встрече в кафе, расположенном недалеко от отеля. Оказывается, мои поиски начались ещё в шесть часов утра. Света не спала, переживая за меня. Услышать её голос спустя почти три месяца было здорово. Это придаёт мне сил, а на душе становится спокойнее. Я должна рассказать о своих планах, услышать слова поддержки, чтобы не было так страшно бежать в неизвестность.

Но когда мы встречаемся, я вынуждена отложить свой грандиозный рассказ о побеге из ада. Света бледна, её серые большие глаза кажутся припухшими от слез. Неужели она так сильно переживает за меня?

— Что с тобой? — испуганно спрашиваю я, садясь за столик.

Света смотрит на меня потерянным и испуганным взглядом, затем шепчет сквозь слезы:

— Я беременна.

Что? — хочется крикнуть мне, но я сдерживаюсь, понимая, что от меня ждут не такой реакции.

— Какой срок? — тихо спрашиваю я.

— Около двух месяцев…

— Отец Кирилл?

Света вытирает слезы и слабо кивает.

— Кто ещё знает?

— Мои родители и его… Я давно хотела тебе сказать, но ты пропала…

— До сих пор не верю, что мне удалось сбежать, прости. Что ты будешь делать?

— Я не знаю… — Света закрывает лицо руками. — Отец настаивает на аборте, а врачи говорят, что если я его сделаю, то есть вероятность бесплодия.

— Что говорит Кирилл?

— Он не готов стать отцом! — Света не выдерживает и ревёт навзрыд.

— Подонок… — ругаюсь я.

К нашему столику подходит официант, наливает стакан воды и снова исчезает.

— Папа говорит, что мы уедем из города. Надолго… — плачет Света, — Он говорит, я опозорила его перед всем обществом и нам нужно начать новую жизнь!

— Это не так, — пытаюсь успокоить я подругу. — На самом деле он просто зол на тебя, не каждый день узнаешь, что любимая дочь ждет ребёнка вне брака.

— Но я готова сделать аборт! Практически каждую девушку предупреждают о возможных последствиях, и я не хочу из-за этого ломать свою жизнь! Я не могу становиться матерью в восемнадцать лет! Нет образования, нет мужа, нет любви!

— Любовь ты можешь найти и потом… — осторожно замечаю я.

— Да кому я нужна с этой обузой!

— Почему врачи ставят такой диагноз?

— Говорят анализы крови плохие, ещё что-то про тонкие стенки матки, — вспоминает Света.

— Ты хоть понимаешь, это твой будущий ребенок. Это может быть милая маленькая Светочка…

— Прекрати! — обрывает меня подруга, соскочив со стула. — Это всего лишь зародыш, это ещё не ребенок.

— Прости, я поддержу любое твое решение, но только не это. — Сухо отвечаю я.

— А как бы ты поступила на моем месте? Ты ещё младше меня! Представь, если на моем месте сидела бы ты! Если бы забеременела, смогла бы любить этого ребёнка после всего?

— Но ты не ненавидишь Кирилла…

— Да, но он бросил меня, как только узнал о беременности, хорош папаша моей маленькой Светочки?

Молчание. Мы долго смотрим друг другу в глаза. Такого ещё не случалось, всегда был какой-нибудь выход, но почему такой жестокий? Неужели, становясь старше, нам придется сталкиваться с непреодолимыми проблемами, и кардинально менять свою жизнь.

— Когда ты собираешься уехать? — спрашиваю я.

— Завтра утром. Меня будут оперировать в лучшей гинекологической клинике. Как только отец закончит здесь свои дела, он присоединится ко мне и матери.

— Возьми меня с собой.

Света замирает, удивленно хлопая глазами.

— Ты серьезно?

Я утвердительно киваю.

— Деньги на билет я дам. Его мать подкинула мне приличную сумму, лишь бы не видеть в своем доме. Проблемой остается только покупка билета несовершеннолетней девочке.

Света недоверчиво протягивает:

— Ты готова сбежать в другой город, бросить мать, отказаться от мечты, лишь бы не быть с ним?

— Я могу осуществить свою мечту за пределами этого города. Со всем остальным я как-нибудь справлюсь.

Света долгое время смотрит на меня хмурым взглядом, обдумывая мою просьбу. Наконец она слабо улыбается и кивает. Мы обе понимаем, что начнём новую жизнь, и нам нравится идея делать это вместе. Света обещает достать ещё один билет на самолет, когда я отдаю ей деньги. Предстоит только уговорить администрацию отеля разрешить мне остаться на ещё одну ночь.

Это оказалось не обязательным. Вчерашний разговор молодого человека с администрацией в корне меняет их отношение ко мне. Капельдинер с улыбкой в тридцать три зуба записывает меня ещё на один день и вручает ключ от номера. Я едва сдерживаюсь от ехидства и не говорю парочку колкостей за вчерашнее унижение. Весь оставшийся вечер я провожу в холле, в самом незаметном тихом уголочке. Ожидаю ещё раз встретить того удивительного парня, хоть и не понимаю для чего мне это нужно. Вечер наступает, глаза продолжают устало смотреть на вход, но увидеть его в тот последний день в городе мне так и не удаётся. А ранним утром я, Света и её мать мчимся на роскошном «Ауди» до аэропорта. Никто почти не разговаривает. Мне совершенно наплевать в какой город мы едем. Главное мы обе светимся надеждой и каждая — своей.

В огромном, переполненном людьми аэропорту мне наконец-то становится страшно. Я понимаю, что еду в неизвестность, мне остаётся только верить в удачу. Работники аэропорта крайне любезны, забирают наш багаж и приглашают пройти таможенный контроль. Полёт бизнес классом. Все ускоренно и любезно до тошноты. Света и Екатерина Дмитриевна даже не замечают тех людей, что ожидают бесконечную очередь у другого входа. Мне становится не по себе. Деньги действительно решают многое в обществе. Если ты можешь заплатить за билет в три раза дороже, то тебя пустят в самолёт через другой вход с фанфарами, если нет — томись в очереди вечность. Я задумываюсь, а что в действительности думают люди, которые сейчас мило улыбаются нам при любом взгляде? Завидуют или жалеют? Зачем мать так рвётся в мир, где всё фальшиво: улыбки, любезное внимание, любые разговоры, уважение, и даже любовь…

— Катя!

Я машинально перевожу взгляд на тянувшуюся ко мне через толпу женщину и замираю от неожиданности. Ко мне рвётся родная мать, казалось бы, преодолевая непреодолимое. Её красивое лицо красное от слёз. Она смотрит на меня несчастными глазами, поражённая горем. Даже когда умер отец, я не видела на её лице подобного взгляда.

— Катя, милая, куда ты собралась? Давай вернемся домой и спокойно поговорим! Тебя ищут повсюду, а ты ту глупостями занимаешься.

Я не отвечаю, продолжая стоять как вкопанная. Как Фелиция нашла меня? Что если она здесь с ним? Нет, она стоит одна, протягивая ко мне руки, стараясь привлечь меня к себе. Я не чувствую жалости или сомнения. Только ненависть и презрение. Это страшно осознавать, да и осознаю ли я? Не в силах простить предательство я смотрю на маму, как на совершенно чужого человека. Быстро отвернувшись, я спешу за Светой и её матерью, которые уже проходят через контроль.

— Катя! — В ужасе кричит мать. Добрая половина собравшихся в очереди людей любопытно оборачиваются. — Катя, немедленно стой! Слышишь?

Я упорно иду вперёд, боясь только одного, что этой женщине получиться помешать мне уехать. И я снова буду заперта в своём жутком кошмаре до конца своих дней. Фелиция кричит всё громче. Даже Света и её мама оборачиваются на крики.

У меня не получается сбежать… Она снова вернёт меня в его дом. Страх и отчаяние овладевают мною. Резко обернувшись к матери, я тихо спрашиваю:

— Кто вы, женщина?

— Что? — Фелиция удивляется. — Катя, это же я, твоя мама.

— Вы ошибаетесь, — отвечаю я как можно жёстче. — Моя мать умерла сразу после моего школьного бала, а вас простите, я не знаю.

— Не говори так, детка! — пищит мать, прикладывая к носу проток. — Я все сделала ради тебя, наступит время, и ты мне ещё спасибо скажешь!