...И гневается океан (Историческая повесть) - Качаев Юрий - Страница 9

— По-моему, он даже ест человечину, — с усмешкой вставил Робертс и, очевидно, то же самое повторил на туземном языке, чтобы понял Кабри.

Француз стиснул кулаки и, смерив Робертса ненавидящим взглядом, сказал:

— Это неправда, господа. Убитых мною врагов я промениваю на свинину.

Робертс хотел было сказать очередную колкость, но Крузенштерн не дослушал его и двинулся дальше, тем самым положив конец готовой вспыхнуть ссоре.

Перед длинной бамбуковой хижиной толпа островитян остановилась и мало-помалу разбрелась: жилище короля было табу. Его величество Тапега Кеттонове и королевская фамилия встретили гостей с радостью, в искренности которой не приходилось сомневаться. Всех родственников короля гости одарили пуговицами, ножами, ножницами, иголками и другой мелочью, но эти вещи, казалось, не произвели ни на кого большого впечатления. Королевская семья любовалась не столько подарками, сколько золотыми эполетами и шитьем офицерских мундиров.

Хозяева усадили гостей на разостланные циновки и весело принялись хлопотать вокруг: один подносил кокосовые орехи и бананы, другой подавал воду, третий, сидя на корточках, усердно работал опахалом из петушиных перьев.

В виде исключения к обеду были допущены и женщины. Одна из них, невестка короля, была настолько темнокожей, что смахивала на негритянку.

— Она, наверное, другой расы? — спросил Робертса удивленный Резанов.

— Нет, сэр. Просто намазалась соком эпафы, растет тут такая трава. От этого кожа вначале чернеет, но, когда через несколько дней сок смывают, она становится совершенно светлой. Здешние модницы очень любят быть беленькими. Впрочем, как и ваши красотки в Европе, сэр. — Робертс улыбнулся и, помолчав, продолжал: — Эту женщину, на которую вы изволили обратить внимание, королевский сын взял в жены из соседнего племени, с которым мы постоянно враждуем. Невесту привезли сюда морем, и потому война идет теперь только на суше, поскольку море есть табу, то есть место священное, возбраняющее всякое кровопролитие. Если согласие между молодым принцем и его супругой нарушится и она вернется к родителям, то война начнется и на море.

— А если они проживут вместе до конца дней? — спросил Николай Петрович.

— В таком случае между племенами наступает вечный мир, поскольку женщина их королевской крови будет похоронена в нашей земле. Нарушить этот закон не может никто, иначе на голову ослушника падет гнев и проклятие Этуа, верховного божества нукагивцев.

После обеда гостей повели на площадку для игр и танцев. Она была вымощена каменными плитами, подогнанными друг к другу с таким умением, что ему могли бы позавидовать европейские мастера.

Заурчали барабаны, сделанные из полых деревянных стволов и обтянутые акульей шкурой.

Танец туземцев Николаю Петровичу не понравился — уж слишком однообразен был он в движениях; зато позабавили состязания по бегу на ходулях. Победителем, к удивлению гостей, вышел Кабри. За это из рук короля он получил награду: ожерелье из деревянных палочек, к которым смолой были приклеены красные бобы.

На корабль возвращались уже под вечер. Кругом с утесов низвергались шумные потоки, в которых радужными всплесками играло закатное солнце. Николай Петрович шел по тропе, и в его памяти повторялись строки из державинского «Водопада»:

Остров Нукагива состоит из голых, скалистых и большею частью недоступных гор, которые разрезаны плодородными долинами и круто обрываются к морю. Своим происхождением он, несомненно, обязан вулканическим силам. По соседству от нашей якорной стоянки расположены поселки Тайо-Гое, Гоме и Хапоа, которые в случае войны могут выставить до трех тысяч воинов.

Войны уносят несравненно меньше жизней, нежели голод и прежде всего связанный с ним мерзкий обычай употреблять в пищу человеческое мясо. По словам наших толмачей, только в прошлом году многие сотни жителей долины Тайо-Гое распрощались из-за этого с жизнью, так что на четверых мужчин теперь приходится одна женщина, а детей почти не осталось.

Растительный мир Нукагивы доставляет островитянам кокосовые орехи и бананы, таро, ямс и бататы, встречается здесь и сахарный тростник, но он распространен мало.

Среди перечисленных продуктов питания основное место занимают плоды хлебного дерева. Здесь они, как и на всех других островах южных морей, играют такую же роль, как зерно или картофель в Европе.

Плоды эти, величиной с нашу дыню, растут на высоком и толстом стволе; листья дерева похожи на дубовые, с той лишь разницей, что они крупнее.

Плоды можно варить, квасить или жарить, в сыром виде они несъедобны. По вкусу напоминают банан, но менее сладки; скорее всего их можно сравнить с белым хлебом, выпеченным из муки тонкого помола, на масле, яйцах и молоке.

Обычно плод приготавливают следующим образом: в земляной яме, выложенной широкими гладкими камнями, разводят сильный огонь. Как только камни прокалятся, яму очищают от золы и выстилают банановыми листьями. Затем плоды, завернутые в те же листья, накрывают бамбуком, сверху наваливают горячие камни и ждут, пока кушанье не поспеет. Едят его, запивая кокосовым молоком.

Созревший плод держится на дереве всего несколько дней. По этой причине островитяне, снимая обильный урожай, разрезают плоды на куски и складывают в особые ямы, облицованные камнем. Здесь они начинают бродить и превращаются в кисловатое тесто, которое не портится месяцами. Смешивая его с водой, туземцы получают освежающий напиток, похожий по вкусу на пахтанье.

Из животных продуктов островитяне потребляют свинину, рыбу и кур, однако последних они разводят скорее ради перьев. Петухов они время от времени ощипывают наголо.

Встречали мы также одичавших кошек. Собак же здесь, очевидно, не знают вовсе, поскольку про нашего корабельного пса островитяне говорили: какая смешная и лохматая свинья!

Жилища туземцев напоминают одноэтажные европейские домики, только без окон. Стены их сделаны из бамбука, а кровлей служат листья хлебного дерева, которые настолько прочны, что могут выдерживать сильнейший ливень. Внутри хижины очень чисто. Деревянный брус на полу делит все помещение на две неравные части, одна из которых застлана циновками и служит общей спальней. На стенах развешаны рыболовные снасти, копья, пращи, барабаны, ходули, боевые топоры, дубинки, украшенные искусной резьбой и оплетенные волосами побежденных в бою врагов.

Кладбище у туземцев называется «морай», женщинам запрещается посещать его. При каждом доме «морай» находится отдельно: здесь обычно и пожирают убитых врагов. В подобных пиршествах могут принимать участие только жрецы и воины, отличившиеся в битве. Для всех остальных они табу.

Табу есть также голова любого туземца. Во время нашего пребывания на острове мы несколько раз пытались погладить по голове детей, от чего они приходили в ужас.

Сразу после появления ребенка родители сажают хлебное дерево, и оно даже для них есть табу. Таким образом они обеспечивают пищей свое потомство, поскольку одного-двух деревьев вполне хватает, чтобы прокормить человека круглый год.

Табу для женщины есть, далее, огонь, разведенный мужчиной. Она не смеет пользоваться и пищей, которая приготовлена на этом огне.

Если же кто-то нарушит табу, его ждет болезнь и внезапная смерть, ниспосланная духами. В этом убеждены все туземцы.

Через описание отдельных обычаев и нравов мне хочется пролить свет на образ жизни и характер этих людей. Поэтому я считаю необходимым остановиться на каннибализме.