Покажи мне, зеркало… (СИ) - Нури Ирада - Страница 23

Ничего во дворце не происходило без ее ведома, и она уже давно была осведомлена о том, с какой сердечной раной уже столько лет безуспешно пытается справиться свет ее очей. Глупец. Неужели он действительно верит в то, что мать не знает о проклятом портрете, который он с таким старанием прячет каждый раз под замок? Это она подарила ему тот ларец, и само собой разумеется, что у нее был от него запасной ключ. О, будь это в ее власти, она давно бы уже сожгла проклятый кусок бумаги и развеяла пепел по ветру, но поступи она подобным образом, последствия могли быть самыми ужасающими. Джабир не из тех людей, кто позволит вмешиваться в свою жизнь и решать за него. Будь то мать или отец, Джабир легко перешагнет через каждого, кто будет стоять на его пути.

Выходит, для того, чтобы продолжать контролировать поступки сына, ей остается только одно: постараться наладить видимость отношений с Фарах и ее матерью. Завоевав доверие девчонки, она, с ее помощью сможет управлять собственным сыном, и постараться уберечь от ловушек, в которые этот "горячая голова" готов сам себя загнать.

Внезапно, взгляд ее упал на розовое пятно внизу, как тень следующее по пятам за новоприбывшей. Наргиз. Только ее сейчас здесь не хватало. Уж кто-кто, а Зейнаб всегда умела распознавать людей с первого взгляда, и, если говорить начистоту, наложница тревожила ее гораздо сильнее, чем юная Фарах. Амбициозная, самолюбивая, она как две капли воды была похожа на саму Зейнаб, когда ей было столько же лет, сколько сейчас Наргиз. И, дело было вовсе не во внешности, тут, они разнились, как день и ночь, но в умении достигать своей цели несмотря ни на что. То, какими глазами она следила за Фарах, не предвещало для второй ничего хорошего. Не будь на кону жизнь ее сына, Зейнаб бы только порадовалась если бы узнала, что Наргиз уничтожила ее врага, но только не сейчас. Как бы ей это не претило, ради того, чтобы контролировать сына, Зейнаб придется вмешаться и устранить наложницу, которая одним лишь словом, слетевшим с ее несдержанного языка способна погубить все, что ей так дорого.

Поманив к себе свою верную Гюльсюм, Зейнаб кивком указала на крадущуюся девушку. Уверенная в том, что ее никто не видит, Наргиз вытащила из висящих на поясе миниатюрных ножен остро отточенный кинжал. Шаг за шагом продвигалась она вперед, выбирая удачный момент, чтобы нанести роковой удар.

В словах не было необходимости. Зная свою госпожу как никто другой, Гюльсюм прекрасно поняла, что нужно делать. Опустив голову в знак повиновения, она, пятясь поспешила вниз, чтобы как можно скорее выполнить поручение повелительницы.

Наргиз была обречена.

Жизнь в гареме была невероятно скучной, и лишь три вещи были способны внести хоть какое-то разнообразие в ее монотонные будни: чье-то рождение, свадьба или смерть. Ноздри Зейнаб широко раздувались в предвкушении того, что должно было произойти. Не желая пропустить ни малейшей подробности, она сдвинула решетку в сторону и перегнулась через перила, как коршун, впившись взглядом в свою жертву.

Внизу, одна из боковых дверей, ведущих на женскую половину приоткрылась и из нее выскользнула закутанная в серое покрывало фигура. Смешавшись с толпой, она шаг за шагом приближалась к ничего не подозревающей Наргиз, которая в это время была занята тем, что подбиралась к ханской дочери.

В тот самый миг, когда княжна сделала шаг в открывшуюся перед ней дверь, случилось невероятное. Наргиз бросилась было к девушке, когда внезапно подскочившая Гюльсюм попыталась оттащить ее за волосы назад. Держа в руках длинный кинжал, она собиралась нанести Наргиз удар в сердце, когда все пошло совершенно не так. Будто предвидящая подобное, Наргиз внезапно развернулась и вонзила свой клинок точным ударом прямо в горло нападающей.

— Госпожа. Госпожа Фарах, спасайтесь. Госпожу только что пытались убить, — завопила Наргиз, привлекая внимание всех присутствующих к себе и начинающей оседать захлебывающейся кровью Гюльсюм.

Обступившая было их со всех сторон толпа расступилась, когда вперед выступил хан в сопровождении бледного как смерть наследника. Все еще прибывающая в шоке Зейнаб ханым с ужасом наблюдала за тем, как протянув руку к умирающей, Джабир резким движением сдернул покрывало с ее головы.

— Гюльсюм, — ахнула толпа в тот время, как та, испуская последний вздох посмотрела туда, где сейчас бледная как полотно стояла ее госпожа. Проследив за ее взглядом, Джабир с ненавистью уставился на мать, до которой только сейчас начало доходить в какую ловушку она себя загнала.

— Нет. Джабир, нет, — мотая головой выкрикнула Зейнаб, прежде, чем ее скрутили по рукам посланные ханом стражники.

Ни единый мускул не дрогнул на лице сына, когда прозвучал приказ Шахбаз-хана:

— Бросьте ее в зиндан.

Все еще не в силах до конца поверить в то, что происходит, она обвела взглядом собравшуюся внизу толпу и встретилась с торжествующей улыбкой Наргиз.

О, да, наложнице было что праздновать, ибо она одним ударом избавилась от могущественной хозяйки и смогла завоевать доверие той, которую собиралась в ближайшем будущем предать самой лютой смерти.

— Я и сама не знаю, как все произошло, просто почувствовала, и все. Видно, самому Всевышнему было угодно, чтобы я оказалась подле юной госпожи и смогла отвести от нее беду. Это Он направлял меня, не иначе. Бедняжка. Такая красавица не заслуживает смерти…

Окруженная девицами со всех сторон, Наргиз, наверное, уже сотый раз по их просьбе, принялась за рассказ о том, как предотвратила убийство ханской дочери. Краснея под восхищенными взглядами и доносящимися со всех сторон завистливыми вздохами, она на все лады описывала товаркам что почувствовала в тот момент, когда увидела кинжал в руках Гюльсюм. Периодически косясь в мою сторону, она слегка повышала голос, чтобы ее было хорошо слышно в каждом уголке просторного помещения.

— Не верю.

— Что? — не сразу поняв о чем идет речь, я удивленно посмотрела на странно ведущую себя маму. Обычно невозмутимая, сейчас, она явно пребывала в смятении. Чувствовалось, что ее что-то распирает изнутри, чем она собиралась поделиться со мной. — Ты о чем? Кому не веришь?

— Не кому, а во что. Не верю, что Зейнаб могла подослать к тебе убийцу. Не верю, хоть убей, — склонившись ко мне так низко, что головы наши соприкоснулись, она, бросив быстрый взгляд по сторонам и убедившись, что нас никто не подслушивает, зашептала, — Подумай сама, зачем ей это? Ты — не наследница, а значит не соперница ни ей, ни сыну в борьбе за престол. Расправиться со мной? Помилуй, зачем ей покушаться на тебя, если за все эти годы у нее было огромное количество возможностей избавиться от меня? Нет, Фарах, думай, что хочешь, но это не Зейнаб, и я собираюсь немедленно отправиться к повелителю, чтобы просить его провести более тщательное расследование по этому поводу.

— Мамочка, а что, если ты ошибаешься? Всем ведь известно о том, что Гюльсюм была правой рукой Зейнаб ханым? — в глубине души, я была согласна с мнением матери, но считала своим долгом взвесить все "за" и "против".

— Знаешь, иногда, человека способны подвести не только руки, но и собственные глаза, уши, а в некоторых случаях и сердце. У меня нет никаких доказательств, и вам с отцом придется поверить мне на слово, но здесь что-то нечисто, и наш долг, как можно быстрее это выяснить.

Поцеловав меня в лоб, мама поднялась, и велев мне посидеть еще немного на виду, в сопровождении служанок покинула помещение.

Этой ситуацией не преминула тут же воспользоваться моя спасительница, которая отошла от подружек и сейчас опустилась на освободившееся место. Удивленная такой бесцеремонностью, я вопросительно уставилась на нее.

Красивая. Точеные черты несколько самоуверенного, на мой взгляд, лица, расплылись в искусственной улыбке, когда она потянулась к моей руке, лежащей в эту минуту на коленях и ободряюще похлопала по ней. Впрочем, она тут же с возгласом одернула свою ладонь, на которой появилась капелька крови. Это изумрудное кольцо, в очередной раз требовало своей "кровавой жертвы", к счастью, на этот раз ограничившись не моей плотью. Нет, все-таки нужно показать его ювелиру, иначе однажды, я рискую остаться без руки.