Холодные шесть тысяч - Эллрой Джеймс - Страница 9

Да, ее слова звучали убедительно. У нее был южный выговор, говорила она отчетливо и твердо. Чувствовалось, что она неглупа и образованна.

Литтел улыбнулся.

— Зайдемте внутрь? А то тут как-то неудобно разговаривать.

— Хорошо, только заранее прошу извинения, у меня в квартире такое…

Литтел улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Какой-то мальчишка завопил: «Не стреляй в меня, Ли!»

Дверь была открыта. В передней царил бардак. Упакованные вещи, тележки для перевозки.

Она закрыла дверь. Составила стулья. Взяла чашку с кофе. Они уселись. Она закурила сигарету.

Литтел отодвинул стул назад. Ему мешал сигаретный дым. Он достал блокнот. Повертел в пальцах ручку.

— Что вы думаете о Джоне Кеннеди?

— Странный вопрос.

— Просто ради любопытства. Вы не похожи на женщину, которой легко понравиться, — и я не представляю, что вы вот так стояли в толпе зевак, наблюдавших за президентским лимузином.

Она положила ногу на ногу:

— Мистер Литтел, вы совсем меня не знаете. На мой взгляд, ваш вопрос говорит скорее о вашем отношении к мистеру Кеннеди, хотя вы, наверное, в этом и не признаетесь.

Литтел улыбнулся:

— Откуда вы родом?

— Из Декейтера, штат Джорджия.

— И куда переезжать собрались?

— Попробую пожить в Атланте.

— Сколько вам лет?

— Вы знаете, сколько мне лет, потому что пробили меня по базе, прежде чем приехать сюда.

Литтел улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Она стряхнула пепел в чашку.

— Всегда думала, что агенты ФБР работают в паре.

— У нас не хватает людей. Мы, знаете, не планировали, что в этот уик-энд у нас тут будет покушение на президента.

— Где ваше оружие? У всех ваших людей, кого я видела в участке, были револьверы.

Он сжал ручку в пальцах:

— Вы же видели мое удостоверение.

— Да, но только вы слишком много вопросов задаете. Что-то здесь явно не так.

Ручка щелкнула. Пролились чернила. Литтел отер руки о плащ.

— Вы не новичок в подобных ситуациях. Это я еще вчера заметил, а ваше последующее поведение только подтвердило мою догадку. Вам надо попытаться убедить меня в…

Зазвонил телефон. Она пристально посмотрела на него. Телефон прозвонил три раза. Она встала. Прошла в спальню. Закрыла дверь комнаты.

Литтел вытер руки, измазав чернилами пальто и брюки. Огляделся. Стал изучать комнату, заглядывая во все углы.

Ага…

Комод на тележке. Четыре ящика, набитых до отказа.

Он встал. Он проверил ящики. Покопался в чулках и нижнем белье. Пальцы скользнули по какой-то гладкой поверхности — пластиковой карточке — он вытащил ее.

Ага…

Водительское удостоверение, выданное в штате Миссисипи. На имя Арден Элейн Котс.

Адрес — до востребования. Дата рождения — 15 апреля 1927 года. В техасских правах стояло: 15 апреля 1926-го.

Он сунул права обратно. Он задвинул ящики. И быстро сел на место. Скрестил ноги. Принялся рисовать каракули в блокноте. Притворился, будто что-то пишет.

Вошла Арден Смит. Арден Смит улыбалась и играла.

Литтел спросил:

— Почему вы решили наблюдать за кортежем из Дили-Плаза?

— Потому что решила, что оттуда будет виднее всего.

— Это не совсем так.

— Я просто слышала, что это так.

— И кто вам такое сказал?

Она сморгнула:

— Никто. В газете прочитала, когда там объявили маршрут прохождения кортежа.

— Когда это было?

— Ну, не помню, с месяц назад или около того.

Литтел покачал головой:

— Это неправда. Маршрут объявили ровно десять дней назад.

Она пожала плечами:

— Я плохо запоминаю даты.

— И это не так. Вы хорошо их запоминаете — как хороши вы и во всем остальном.

— Вы этого не знаете. Вы не знаете меня.

Литтел пристально посмотрел на нее. У нее мурашки пробежали по телу.

— Вы чем-то напуганы, вот и убегаете.

— Вы чем-то напуганы, и это не просто допрос ФБР.

У него пошли мурашки по телу.

— Чем вы занимаетесь?

— Я — бухгалтер по найму.

— Я не об этом спросил.

— Я веду бухгалтерию так, чтобы избавить бизнесменов от проблем с налоговой службой.

— Я спросил: где вы работаете?

Она всплеснула руками:

— В клубе «Карусель».

Он всплеснул руками. «Карусель» — это Джек Руби. Руби это мафия и коррумпированные копы.

Он посмотрел на нее. Она посмотрела на него. Они друг друга поняли.

Охраны — никакой. Хреново работают. Халтурят!

Пит бродил по штаб-квартире далласского полицейского управления. Гай добыл ему пропуск. Который ему не понадобился. Некий тип торговал фальшивыми пропусками — а также травкой и порнооткрытками.

Двери первого этажа были открыты настежь. Какие-то типы переговаривались между собой. Охранники позировали фотокорам и операторам. Шнуры от камер змеями опутали тротуар. Фургоны телекомпаний заполнили улицу.

Повсюду шныряли репортеры. Давайте возьмем интервью у окружного прокурора. И у копов тоже. Их тут уйма, копов, — федералы, люди из службы шерифа, далласское ПУ — и всем не терпится высказаться.

Освальд сочувствует коммунистам. Освальд — сам коммунист. Освальд любит Фиделя, фолк-музыку и черных девочек. Он любит этого, черножопого — Мартина Люцифера Кинга. Мы уверены, что это он. Мы нашли оружие. По-моему, он педик. Он отказывается мочиться в общую парашу.

Пит бродил по участку. Проверял, куда ведут те или иные коридоры. Набросал планы этажей. У него болела голова — давно-о-о болела — и было с чего.

Барби все знала.

Она сказала:

— Это вы его убили. Ты, Уорд и мафиози, на которых вы работаете.

Он лгал. Откровенно и нелепо. Барби его насквозь видела.

Она сказала:

— Уедем из Далласа.

Он ответил:

— Нет.

Она поехала на работу в клуб. Он дошел дотуда пешком. Дела шли из рук вон. Барби пела для трех трансвеститов. И смотрела прямо сквозь него. Он вернулся домой один. И спал в одиночестве. Барби спала в сортире.

Пит бродил по зданию. Поднялся в убойный отдел. Возле комнаты 317 толпились желающие поглазеть — у самой двери. Какой-то коп широко распахнул ее — нате, смотрите!

Вот Освальд. Вид у него помятый. Он прикован к стулу.

Толпа приблизилась. Коп закрыл дверь. И начались разговоры.

Я знал Джея-Ди. Джей-Ди был куклуксклановцем. Джей-Ди им не был. Его скоро переведут отсюда. Ну да — в окружную тюрьму.

Пит бродил. Пит уворачивался от типов с тележками. Типы продавали сэндвичи. Другие типы их поедали. С сэндвичей тек кетчуп.

Пит набрасывал план коридоров. Пит делал заметки. Туалетная кабинка — одна штука. К ней примыкает «обезьянник». Камеры для задержанных в полуподвальном помещении. Конференц-зал. Брифинги, телерепортеры, операторы.

Пит наткнулся на Джека Руби. Тот раздавал авторучки в форме мужского члена. Увидел Пита — и аж затрясся. Перепугался насмерть. Рассыпал все ручки. Ни-и-изко наклонился и сгреб свой товар.

Даже штаны треснули. Ба, трусы в шотландскую клетку!

Мейнард Мур ему сразу не понравился: перегар, гнилые зубы, клановские шуточки.

Они встретились на парковке. Сидели в машине Гая. Место с видом на церковь, куда ходили по преимуществу черные, и станцию переливания крови. Мур притащил упаковку пива и уже успел высосать одну банку.

Пит спросил:

— Ты прижал Руби?

Мур ответил:

— Ну да. И думаю, он все знает.

Пит откинул сиденье. Мур поджал колени:

— Эй, мне тесно.

Гай опорожнил пепельницу:

— Подробней давай. Если уж Джек открывает рот, то его не заткнуть.

Мур открыл второе пиво.

— Ну, все — я хотел сказать, вся команда — собрались в мотеле Джека Зангетти в Олтусе, Оклахома, где место для настоящих мужиков, а не для баранов.

Пит защелкал суставами пальцев:

— Кончай лирику.

Мур рыгнул:

— «Шлиц». Завтрак для чемпионов.