Укрой меня от беды (СИ) - Головьева Светлана - Страница 22

— Софи, ты от кого-то прячешься? — слышу я детский голос и вижу перед собой Джулиана, который вопросительно смотрит на меня. Его каштановые волосы торчат в разные стороны, а руки заляпаны пятнами краски, как впрочем, и синяя футболка с изображением трансформеров.

— Нет, малыш, просто отдыхаю, — отхожу от двери и подхожу к мальчику. — Как дела? Где папа и Лукас?

— Папа разрешил нам порисовать руками, — Джулиан довольно улыбается, размахивая разноцветными руками.

— Думаю, мама не слишком обрадуется, если увидит тебя в таком виде, — говорю я, на что мальчик недовольно корчит свое личико. — Но ты можешь еще немного порисовать, пока она не пришла.

Я подмигиваю ему, и он с широкой улыбкой убегает, с громким топотом поднимаясь по лестнице. Я плетусь за ним, завидуя его бесконечным силам. Из меня кажется, выдавили все соки. День выдался не из легких и все, что мне сейчас хочется, лечь в постель и уснуть. Но как только я оказываюсь в своей спальне и валюсь на свою кровать, вся сонливость куда-то улетучивается. А стоит мне закрыть глаза, как передо мной во всем своем хулиганском великолепии появляется Лиам Хендерсон. Губы немного покалывает, от воспоминаний того единственного безумного поцелуя. Я давно не чувствовала себя настолько желанной и живой. Лиаму удалось разжечь настоящий пожар из тлеющих угольков моей души. Может я сглупила, прервав то, что между нами разрасталось с каждой новой секундой? Что если своими словами я испортила то, что могло получиться между нами? Дурочка. Какая же я дурочка. Мне вообще не стоило отвечать на поцелуй. Моя жизнь итак состоит из одних сложностей, а я лишь больше все ухудшаю. Но разве можно устоять перед мужчиной, который одним поцелуем заставляет твое сердце трепетать?

— Софи. Софи, пойдем, я покажу тебе свой рисунок, — слышу я звонкий голос Лукаса, а в следующий момент он запрыгивает на кровать и принимается прыгать на ней, тем самым окончательно отвлекая меня от сна.

— Хорошо, маленький Пикассо, пошли.

— А кто такой Пикассо? — спрашивает мальчик, все выше подпрыгивая на кровати.

— Это очень известный художник, — отвечаю я, подхватив Лукаса на руки.

— Я тоже хочу стать известным художником, — довольно говорит он, обнимая меня за шею.

— Если хочешь, то обязательно станешь, — подмигиваю ему и выхожу из своей спальни в коридор, держа Лукаса на руках. От него пахнет шоколадными конфетами и шампунем с ароматом яблока. Руки, как и у брата все в краске, но она уже высохла и потрескалась. Когда я вхожу в комнату мальчиков, то на специальном детском мольберте вижу раскрашенный всеми цветами радуги лист.

— Смотри, это ты, а это я и Джулиан, — говорит Лукас, когда я опускаю его на пол. Он как настоящий экскурсовод на выставке картин, рассказывает обо всем, что изображено на его рисунке. И правда, хорошо приглядевшись, я вижу три силуэта, один из которых выше остальных, видимо это и есть я. Нарисованные Джулиан и Лукас стоят по бокам от меня.

— Ты большой молодец, — говорю я, потрепав мальчишку по голове.

— А Пикассо также рисует, как и я?

— Да, малыш, — от этих слов Лукас выпрямляется, гордо подняв голову

На первом этаже хлопает входная дверь, и слышатся голоса Карен и Ричарда. Услышав это, Лукас тут же вылетает из комнаты и несется вниз. А я какое-то время еще смотрю на этот рисунок. Я живу в этом доме уже три недели, но за такое короткое время, эти люди стали мне семьей. Даже своих родителей я не знала так хорошо, как Карен и Ричарда. Я не чувствую себя чужачкой в этом доме, как всегда было раньше. Даже когда Бен купил для нас дом, я все никак не могла свыкнуться с мыслью, что он мой, что я в нем хозяйка. Мне всегда казалось, что я лишь гостья там. Так и оказалось. Спустя три года я все же покинула этот дом, который стал клеткой для меня. Но здесь все иначе. Я не подпрыгиваю от каждого хлопка двери и от звона ключей, ожидая, в каком состоянии в этот раз придет Бен. В этом доме я могу спокойно дышать и жить, так как хочется мне. Меня любят и уважают, именно этого мне всегда и не хватало. А благодаря Карен и ее семье я обрела новую жизнь. За что всегда буду им благодарна.

На следующий день я остаюсь дома. Мои вчерашние пробежки под дождем дают о себе знать, и на утро я просыпаюсь с температурой. Меня знобит, и Карен заваривает мне какой-то волшебный травяной чай. Волшебным назвала его именно она, а не я. Подруга снабжает меня всеми безопасными лекарствами, которые можно принимать беременным и уходит на работу. Но перед этим настоятельно просит звонить ей, если мне станет хуже. Я занимаю диван на первом этаже в гостиной. Закутавшись в плед, я включаю телевизор и вскоре засыпаю от монотонного голоса ведущего новостей. Меня будит какой-то скрежет, и кое-как я открываю глаза, не сразу сообразив, где нахожусь. Голова гудит, мне голодно и жарко одновременно, все тело болит и ломит при каждом движении. Скрежет доносится до меня с небольшими перерывами. Кажется, что кто-то скребет когтями по полу. Я иду на звук и захожу на кухню. Задняя дверь открыта и из сада по белому кафельному полу тянутся грязные следы от собачьих лап. Я оглядываюсь по сторонам и наконец замечаю, наследившего виновника. Лабрадор Лиама опрокинул мусорное ведро и теперь ищет там что-то съестное для себя, раскидывая мусор по кухонному полу.

— Эй. А ну, пошел вон, — кричу я, махнув рукой в сторону двери. Пес ненадолго отвлекается от своего занятия и непонимающе смотрит на меня. Потом как ни в чем не бывало, возвращается к мусорному ведру, то и дело, виляя хвостом.

— Я сказала, иди отсюда. Кыш. Давай-давай, иди к своему хозяину, — говорю я, осторожно подгоняя собаку руками, еще неизвестно, что это за пес. Если он такой же, как его хозяин, то боюсь, он спокойно мне руку откусит и не подавится. Но он удивляет меня и вместо того, чтобы куда-то идти, подходит ко мне и тычет в мою руку своим холодным влажным носом. От неожиданности я даже вздрагиваю, отдернув руку.

— Она вас не съест, не надо так бояться, — слышу я глубокий мужской голос Лиама, позади себя. Резко обернувшись, замечаю его в дверях, выходящих в сад. Рукава джинсовой рубашки подвернуты до локтей, сильные руки спрятаны в карманах темных брюк. А на темных волосах видны капли дождя, который сегодня продолжает идти, но уже не так сильно, как это было вчера.

— Теперь понятно, почему ваша собака ходит по чужим домам, вся в хозяина, — бурчу я, на что сразу же получаю в ответ насмешливую гримасу от Лиама. Его пес снова подходит ко мне, обнюхивая мои голые ступни. Его влажный нос щекочет кожу, и я немного отхожу назад, в надежде, что он отстанет, но собака такая же упертая, как и ее хозяин.

— Во-первых, дверь была открыта, во-вторых, я искал свою собаку и услышал, как вы тут кричите, решил зайти проверить.

— А в-третьих?

— У меня нет такого пункта, — отвечает он, пожав плечами. Пес, наконец заметив хозяина, отвлекается от меня и подходит к Лиаму. Когти собаки каждый раз цокают по кафельному полу, словно она идет на каблуках. Черт, моя температура вызывает в голове странные ассоциации. Меня охватывает усталость, но я продолжаю держаться из-за всех сил, чтобы не свалиться перед этим мужчиной.

— Всегда есть третий пункт, — настаиваю я, глядя Лиаму в глаза. Сегодня их оттенок больше напоминает небесно-голубой. И я понимаю, что мне очень нравятся его глаза. Каждый его взгляд говорит гораздо красноречивее, чем его язык. Если бы Лиам Хендерсон умел молчать, то я с полной уверенностью могу сказать, что влюбилась бы в него. Но стоит ему открыть рот, как он начинает меня нервировать, отчего я завожусь, и между нами раз за разом разворачивается ссора. Причем всегда на пустом месте.

— Простите, что сломал систему, но у меня только два пункта. И вообще, вам не кажется, что каждый раз вы нарываетесь на ссору? — изогнув бровь, мужчина вопросительно смотрит на меня, сложив руки на груди. Господи, этот мужчина читает мои мысли?

— Неправда, — защищаюсь я. Голова начинает болеть все сильней. Становится жарко, чувствую, как пот стекает с виска. Но одновременно с этим мне так холодно, как будто неожиданно наступила зима, а я оказалась в сугробе в одной пижаме. Мне нужно лечь, прямо сейчас.