Болтливой избы хозяйка 2 (СИ) - Шкот НатАша - Страница 16

— Свадебки красивые играли в старину, эх! — вновь подала голос Лукерья, — мне шибко подобилось, как молодые клялися друг дружке. Стануть в круг, в руках по свечке, в глаза глядя проговорят: «Ты мое Небо! — Ты моя Земля!» Аж мурахи по телу…

— Угу, а мы, как скажем? Я им: «Ты мое Небо, и ты мое Небо, и ты тоже мое Небо… и ты… и ты…»

— Тьфу, весь настрой спортила! Спать ужо иди, лябзя!

— Тебе надо, ты и иди! Я еще почитаю.

Глубоко за полночь, в полной тишине спящего дома Степке послышалось, что она услышала шорох за окном. Она встрепенулась, испугалась.

— Барышня, тутачки к вам медведина пожаловал. С полчаса вокруг дома кружит, в окна косяки косит. Как быть, Конопатка интересуется?

__________

Зазлоба — обида;

Рюмсать — плакать;

Оногда — иногда;

Застуда — то же, что и зазлоба;

Мабуть — наверное;

Почну — начну (от слова «почин» — начало);

Колодязь — колодец;

Пробдеть — проследить;

Лоший — паршивый, плохой;

Скудва — откуда;

Блудный бзыря- шальной гуляка, бешенный, неугомонный;

Срахубничать — пошалить, похулиганить;

Пошто — зачем;

Страмец — паскудник;

Балахвост- волокита;

Подобится — нравится;

Лябзя — болтуха, пустомеля.

«Где двое — третий лишний!»

— Э-э-э-э… — заволновалась Степка, не зная, как быть, — ладно, выйду… Хотел бы обидеть, от Гора не отбил!

Она сбегала в спальню, переоделась в джинсы и теплый свитер, затянула лохматые кудри в хвост, запрыгнула в старые угги и куртку и, нервничая, вышла на порог. Рыкой прошмыгнул меж ноги и сел, вглядываясь в темноту.

— К-кто здесь? — прошептала Степанида, кутаясь в куртку, пытаясь закрыться от пронизывающего ветра, поднявшегося с вечера. Колючий, студеный, он проникал под одежду, обмораживал голую кожу лица и ладоней. Мишка ступил на порог из мрака тихой поступью. Не привыкшая к темноте Степка даже не сразу его увидела, а увидев, вздрогнула. Все-таки он здоровый медведина.

— П-привет! — пролепетала она, силой удерживая себя на месте, хотя очень хотелось сбежать в безопасную теплоту домика. Медведь даже не пошевелился. Просто стоял рядом и сверлил черными глазищами, — с-спасибо тебе за то, что остановил Гора… — добавила и замолчала, не представляя, что еще можно сказать.

Медведь все глядел и глядел, не делая попыток «завязать» общение, а Степка топталась на месте, дрожа от волнения и холода. Простояв так с минуту, она решила, что вежливость проявила, спасибо сказала, можно и прощаться.

— Ну… я пойду? — нерешительно спросила неожиданного гостя. Мишка отрицательно покачал головой, — нет? — мишка снова покачал головой, — гм, а что, будем здесь стоять? — очередной отрицательный жест, — опять нет? А что же, тогда?

Мишка сделал шаг назад и поманил ее за собой лапой.

— Мне идти с тобой? — спросила, чтоб удостовериться, правильно ли она понимает. Мишка кивнул, — ну… ладно, а… куда?

Медведь повернулся к ней спиной и сделал несколько шагов вперед. Обернулся, увидел, что она стоит на месте и вновь поманил за собой.

— Нет, я что в самом деле разговариваю с медведем и куда-то иду с ним? — пробурчала Степка, поглядев по сторонам, но тем не менее несмело двинулась следом.

— Миша, э-э-э-э, можно к тебе так обращаться? — ветер выл, пытался сорвать капюшон и залезть под полы куртки, зубы начали стучать, — ты куда меня ведешь? Мне между прочим со двора выходить нельзя, ты ведь помнишь, да?

Мишка проворчал что-то неразборчивое и продолжил идти в сторону сада, изредка оборачиваясь, что бы убедиться, идет ли она. В кромешной тьме передвигаться было сложно, она то и дело спотыкалась.

— Миша, ну все! Я дальше не иду! — прокричала Слагалица, когда больно ударилась ногой о старый пень, словно выросший из-под земли. Мишка вернулся, внимательно поглядел, как она приплясывает на одной ноге и зачем-то присел на корточки, повернувшись к ней спиной.

— Ты чего это расселся? Устал, решил отдохнуть? Ну я тогда совсем ничего не соображаю! Что? Ах, залезать тебе на спину? — расшифровала она его кивки головой себе за спину, — а зачем? Понесешь меня? Куда?

Степка поглядела по сторонам, словно ожидая от ночи какой-то подсказки. Но ночь была глуха к ее ожиданиям, продолжая завывать ледяным ветром.

— Ну ладно, рыкой вроде не волнуется, значит бояться нечего… — она нерешительно коснулась его холки ладонью и та утонула в теплом густом ворсе, — ой, какой ты мягонький, ну хорошо, покатаемся, значит на медведе… — бормоча себе под нос, кое-как уселась на спину животного, обхватив бока ногами, а шею руками и застонала от блаженного жара, исходящего от него, — м-м-м, так вот какая шуба самая теплая — медвежья! Ой, я не хотела сказать, что хочу шубу из медведя, ты не подумай! Я неправильно выразилась, просто ты теплый… Ты ведь понимаешь меня, да?

Медведь снова издал невнятный звук и свернул за Степкину баньку, петляя между стоящими темными истуканами, старыми деревьями.

— Киса, ты здесь? — крикнула Степка, опасаясь остаться один на один с медведем, рыкой, как-никак охрана! Сзади раздался подтверждающий «мяу!» и она слегка успокоилась, — Миша, ну все-таки, куда мы идем? Ты ведь не сделаешь мне ничего плохого, нет? Что ты мычишь, я не понимаю!

Еще через пару шагов мишка остановился у кучи дров, сваленных у покосившегося забора, отделявшего Степкин сад и пустырь, через который она спускалась к речке. Именно с этой стороны, всего несколько дней назад их осаждали «вонючки» двоедушники.

— Миш, зачем мы здесь? Мне страшно! — снова заговорила она, озираясь. Вместо ответа медведь склонился, лапами разгреб дрова, открывая огромную дыру в земле и тут же юркнул в нее вместе со своей ношей за спиной, — а-а-а-а, мамочки! Где мы? — завопила Степка, оказавшись в совершенно темном и душном лазе, пахнущем гнилой картошкой, — ты что, шельмец, украсть меня решил? — она изо всех сил вцепилась в мишку и даже лицо спрятала в меховую шубу, чувствуя, как ужас бегает по спине колючими щупальцами. А мишка, тем временем, довольно ловко полз по тоннелю, быстро перебирая лапами.

Ползли они не долго. Не самом деле Степанида не успела как следует испугаться, как вновь оказалась на свежем воздухе. Но медведь и тут не остановился, а наоборот, помчался, да так быстро, что Слагалице показалось, что она мчит на лихом скакуне. Смирившись с происходящим, она крепко держалась за похитителя и старалась хотя бы не свалиться. Лишь один раз обернувшись, она увидела, что сзади мелькает рыжий комочек и совершенно успокоилась. «Может мишка просто решил развлечь меня ночными скачками с ветерком? Продолжил свидание, начатое с Гором? И вообще, интересно, Гор в курсе происходящего?»

Когда вокруг них замелькали черные великаны-деревья поздне-осеннего леса, медведь свернул левее, в густую чащу и вновь юркнул в какой-то лаз. Этот лаз оказался широким и сухим и пах еловыми ветками. Степка ни о чем не спрашивала, отчаявшись дождаться ответа. В самом деле, когда-то же он остановится?

И мишка остановился. Выбравшись из тоннеля, они оказались у толстенного дерева. Такого широкого ствола Степке видеть не доводилось. Пожалуй, чтоб его обхватить, понадобилось бы человек семь! Степка поглядела вверх, но верхушку не увидела, казалось, что та протыкает насквозь небо и скрывается за грозовыми тучами.

Ее лохматый похититель царапнул кору и та отворилась, словно дверца, явив за собой тускло освещенное помещение. Медведь вошел внутрь, дождался, когда следом зайдет рыкой и вновь царапнул ствол. «Дверца» закрылась.

«Точно украл! — сделала вывод Слагалица, — и притащил в берлогу!» А вслух сказала:

— Все? Набегался? Можно мне слезть? — мишка тут же опустился на четвереньки, и женщина сползла с него на пол.

Отряхнулась от шерсти, комочков грязи и сухих листьев, поглядела по сторонам. Внутри дерева была просторно. Под одной из полукруглых стен лежал матрас из веток и листьев, покрытый красивым, расшитым яркими цветами покрывалом, на котором были набросаны маленькие подушечки. Лежбище было большим, там наверняка и три медведя поместились бы.