Король решает не всё (СИ) - Марс Остин - Страница 16

— Ну… — она глубоко вдохнула, пытаясь тянуть время и выглядеть расслаблено, пожала плечами, отводя глаза, некстати вспомнила про "часы истины" и нервно поджала губы. Наконец решилась и ткнула пальцем в одно имя из списка: — Вот этот когда-то сидел со мной за одной партой. Музыканты просто такие люди, они постоянно между собой общаются и все друг с другом знакомы, если знаешь хотя бы одного, то постепенно перезнакомишься со всеми группами города.

— Ладно, — он сделал вид, что поверил, молча написал ещё пару строк и сделал приглашающий жест: — Дальше.

— Это Миланка, она могла думать обо мне в любой момент, танк у неё мог с собой быть, потому что я когда-то сама ей его скидывала. Она тоже инженер и, в принципе, может создать проблемы типа нового оружия, — Вероника задумалась, качнула ладонью, подбирая слова, — но она… оружие — не самое страшное, что она может принести сюда в своей голове. На самом деле, я не знаю, что бы она делала, если бы сюда попала. Это зависит от миллиона факторов, начиная с того, кто её встретит и как обратится, и заканчивая цветом обоев и запахом в комнате.

— Вы говорили, она проектировщик систем вентиляции, — поднял глаза министр, Вера с лёгкой досадой сжала губы — она говорила это Эйнис и наедине. Сухо кивнув, она ответила:

— Да. В угольной шахте километровой глубины, которую проветривают здоровенными электрическими вентиляторами.

— То есть, в мире без электричества она безопасна?

— Ой… — Вера вздохнула, подпёрла щеки ладонями и с невесёлой иронией сказала: — Я знаю её уже больше двадцати лет. Я видела её весёлым ребёнком, оторвой-школьницей, трудным подростком, томной юной девушкой, взрослой хитромудрой тетерей, всегда находящей способ сделать так, чтобы ничего не делать и всё было сделано… — Она на секунду задумалась, потом посмотрела на министра и с сарказмом развела руками: — Но я ни за что не возьмусь предсказывать её поведение. Я знаю, что она надёжный человек, что если я куда-то влипну или что-то натворю, то она всегда поможет мне спрятать труп, достать деньги или уехать из страны. Но даже я никогда не знаю, что она скажет или сделает в следующую секунду. — Видя лёгкое недоумение на лице господина министра, Вероника не сдержала ехидную улыбку и прошептала: — В этом и прелесть.

Он закрыл глаза и приподнял брови, потирая висок, медленно качнул головой и стал записывать. Ещё раз пробежал глазами список и вздохнул:

— Дальше.

— Дальше сестра, — криво улыбнулась Вера, — но если она — второй Призванный, то её, скорее всего, убьют.

Министр резко поднял глаза:

— Откуда такая категоричность?

— Из личного опыта, — злобно усмехнулась Вера. — Мою сестру можно похитить, можно закрыть в клетке, можно убить, но заставить сотрудничать нельзя. У неё настолько тяжелый, отвратный характер, что если какому-нибудь придурку-шовинисту, вроде Тонга, придёт в голову обратиться к ней «женщина» или хоть посмотреть на неё не так, она из чистой вредности ни слова ему не скажет, даже если ей это боком выйдет. На неё нельзя давить, нельзя повышать голос, нельзя хоть каким-то образом ограничивать или говорить ей, что делать — она из принципа упрётся и сделает наоборот, даже во вред себе, лишь бы досадить обидчику. Так что если это она — она не жилец. Желание её убить — это то, что чувствуют абсолютно все, кто проходил с ней день по магазинам или полдня просидел в одной комнате.

— А если цыньянцы поумнели? — тихо сказал он, Вера задумалась, глядя как он крутит в пальцах карандаш, медленно приподняла плечи, неуверенно сказала:

Министр тихо фыркнул и иронично прошептал:

— Любите вы сестру…

— Я её обожаю, — с весёлым сарказмом запрокинула голову Вера, — если будет надо, я буду за неё драться до смерти, но жить с ней я не стану ни за какие пряники.

— Ладно, с сестрой ясно, — усмехнулся он, ещё что-то отмечая у себя. — Дальше. Двух последних строчек вчера не было.

— Это родители, — понурилась Вера, он понимающе кивнул и молча приготовился писать. Вера посмотрела на него и опустила глаза, пожала плечами, помолчала. — Если это папа, то он быстро найдёт общий язык с кем угодно и за несколько пятилеток поднимет горнодобывающую промышленность, настроит автозаводов и наклепает танков и прочей стреляче-ездячей хрени. А если это мама… — она криво усмехнулась и с чувством выдохнула, — то песец вашим цыньянцам, я им реально не завидую.

По иронично-понимающей улыбке господина министра было ясно, что ход её мысли он улавливает. Не разделяет, но спорить не будет.

— Ваша мама настолько впечатляет?

— О, да, — протянула Вера, тут же сделала игривые глазки и прошептала: — Если хочет впечатлить. — Тихо рассмеялась и уже нормальным тоном сказала: — Во-первых, она не страдает косностью мышления и учтя новую информацию, мигом поймёт, что я тоже, возможно, где-то здесь. И приложит все усилия, чтобы меня заполучить или как минимум не дать в обиду. А моя маман, вставшая на тропу войны — это армагеддец покруче моей сестры и Миланки вместе взятых.

Вера хищно улыбнулась, мечтательно вперив взгляд в неведомое, министр попытался вернуть её на грешную землю, мягко спросив:

— Какая она?

— Она как я, — довольно улыбнулась Вера, — только гораздо образованнее, раза в два обаятельнее и раза в три страшнее в гневе. Прибавьте к этому двадцатилетний опыт командования мужиками и внешность… ну, вы же видели, — ещё шире улыбнулась Вероника. Игриво двинула бровями, хихикнула и сняла с волос заколку, перекинула хвост на макушку и опять заколола, стала выравнивать свисающие на глаза длинные пряди, чтобы они симметрично обрамляли лицо. Поправила, пригладила, села ровно и шепотом пояснила: — Мама носит чёлку. — Сделала иронично-суровое лицо, прокашлялась, проверила голос и глубоким альтом мурлыкнула: — Верочка, ко мне на родительском собрании подходила мама Вадика, спрашивала меня, как ты могла избить её сына. Я сказала ей, что в нашей семье все женщины это могут, в этом нет абсолютно ничего особенного. — Сменила тон на чуть более дружелюбный и с подначивающим видом сложила руки на груди: — В чём дело, дочь? Раньше на тебя боялись жаловаться, теряешь хватку!

Министр не выдержал и рассмеялся, опустил голову, потирая лоб и медленно качая головой:

— У вас талант.

Вера улыбнулась и стала театрально раскланиваться, сняла заколку и попыталась привести волосы в порядок, уже серьёзно сказала:

— Короче, было бы неплохо, если бы это была она, но я в это почти не верю. У мамы строгий режим, она всегда ложится в десять и во время Зова должна была уже видеть седьмой сон, а не думать обо мне. Да и она вообще ещё может не знать о моём исчезновении, мы редко созваниваемся. А даже если узнает, то скорее всего, не станет поднимать панику, я так уже делала, так что волноваться она начнёт не раньше чем через пару недель, а то и месяцев.

— Вы так уже делали? — заинтересовался министр, Вера замялась, но посмотрела на "часы истины" и неохотно кивнула:

— Да, ещё когда училась. Милке предложили поехать в детский спортивный лагерь, поработать младшим воспитателем, вроде как подработка на каникулы и одновременно отдых. Она боялась ехать одна, позвала меня, меня не пустили родители. — Вера пожала плечами и невинно улыбнулась, — я сбежала. Позвонила им оттуда через пару недель, когда все уже перебесились, — она небрежно махнула рукой, — обошлось. Это было очень клёвое лето.

Она опять задумалась, рассеянно улыбаясь, он иронично усмехнулся:

— Да… на цепь вас посадить, что ли? — Вера резко перестала улыбаться и подняла глаза, министр улыбнулся ещё ироничнее, — а то вдруг вам Барт предложит куда-нибудь с ним метнуться на отдых, а вы мне оттуда напишете через две недели?

Вера натянула угрожающе ненатуральную улыбку:

— Вы говорили, я не в тюрьме.

— Я уже начинаю думать, что погорячился с этим заявлением, — он смерил её ироничным взглядом, медленно пожал плечами и кивнул сам себе: — Да, на цепь — оно понадёжнее будет.