Дороги, ведущие в Акарам (СИ) - Белая Дарина - Страница 2

За окном выл ветер, а в камине весело потрескивал огонь. В рокоте волн слышался смех русалок. В другом княжестве злые языки б уже вдоль и поперек обсудили встречи государя и его подданной. В Акараме молчали. Ян никогда не любил и не желал эту девушку. Лишь иногда ловил себя на том, что завидует моряку. Не каждый день встретишь такую безоглядную преданность и верность.

Но что тогда может быть общего у простой женщины и владыки целого княжества? Казалось бы, между ними бездонная пропасть. Однако жалость, со временем сменившаяся симпатией и уважением, сыграла свой пасьянс, превратив Элоизу в окошко в прошлое Яна. С ней он мысленно переносился в дни, когда все свободное время посвящал созданию лучшего из существующих во всех княжествах корабля: каракки "Жемчужина".

— Я безумно скучаю по Саше и всему экипажу, — признался хозяин темных пустошей. — Мы с Алексом были двумя самоуверенными мальчишками, а парусник казался чудо как хорош.

Неожиданно для самой себя девушка накрыла руку князя ладонью.

— Он действительно хорош, — слово "был" Элоиза вымолвить не смогла. — Сейчас вы бы не отправили ту экспедицию?

Ян бросил мимолетный взгляд за окно и сказал вовсе не то, что его подданная ожидала услышать:

— Противостоять зову моря сложно. Меня удерживает Акарам. Как бы мне ни хотелось увидеть новые земли, это невозможно. Малышка, корабль все равно бы однажды уплыл. Сейчас или через пять, десять лет. Вспомни, как горели глаза у моряков, как они грезили этим путешествием. Мы собрали лучшую команду. Мне будет сложно подобрать вторую такую же. Жди, малышка, — повторил государь. — Я сделаю все, чтобы они вернулись домой.

— Спасибо, — в очах гостьи блеснули слезы.

— Не вздумай, — строго произнес владыка Акарама. — Тебя ждет Ромала. Хади отвезет. Это приказ.

Вместо заготовленной порции возражений, Элоиза встала и низко поклонилась.

Мантикор с девушкой исчез. Ян погасил голограмму галеона и подошел к окну. Совсем рядом пело море. Бушевали волны из воды и пены. Яростно ударялись о волнорезы, разбивались, но все равно стремились к берегу. Связь с "Жемчужиной" давно пропала. Таковы законы моря. Так всегда случалось с кораблями, пересекающими определенную черту. Не работают зеркала, отказывают другие артефакты, позволяющие поддерживать контакт на расстоянии, — остается полагаться лишь на интуицию.

Живы. Вот и все, что знал повелитель темных пустошей о судьбе экипажа "Жемчужины" и своего единственного друга. Мальчишки, с которым он вместе вырос, и вместе мечтал о дальних странствиях. Океан звал их обоих, манил чем-то необычайно важным. Что скрывали далекие земли, если они действительно существуют: пустые мечты, обманчивые грезы, опасные заблуждения или действительно что-то жизненно необходимое для Акарама?

Ян до сих пор не знал ответа.

Княжество Сорем, Киорские вассальные земли,

третья неделя зорничника* 69-й год

*августа

— Эй, красавица, — чужой голос прозвучал, словно гром среди ясного неба.

Аглая вздрогнула и обернулась. Незнакомец подобрался близко, безумно близко. Как она только не заметила? Увлеклась спелой ягодой, задумалась? Не важно теперь.

— Эх, хороша-а-а, — хриплым баритоном выдохнул мужчина в форменной одежде. — Не бойся, не обижу.

Девушка замерла испуганным мышонком. За спиной густые заросли, в руках почти полная корзинка малины, а тропинку загораживает довольно скалящийся здоровяк. Таких великанов она никогда прежде не встречала, и еще никто на нее ТАК не смотрел. Рукава у сарафана длинные, ворот высокий, шея и та платком замотана, а будто и нет одеяния. Будто она и вовсе, как последняя блудница, обнаженной разгуливает.

Наемник шагнул вперед, а незадачливая сборщица наконец отмерла. Швырнула плетенку прямо в руки чужаку (ягод, конечно, жалко, но жизнь дороже) — и бросилась наутек.

Позади раздались ругательства, беглянка мучительно покраснела и припустила изо всех сил, взмолившись Небесным Владыкам. Ей бы только оторваться, а там спрячется — ищи ветра в поле. Недаром она этот лес как свои пять пальцев знает.

Надежда не оправдалась. Подол зацепился за колючий побег ежевики, нога ушла в сторону, и Аглая упала. С трудом сдержала крик, поползла…

— Попалась, — довольно констатировал солдат.

На ноги беглянку подняли, схватив за ворот сарафана, и впечатали спиной в ствол ближайшего дуба. Вот теперь она закричала, громко, отчаянно.

— Мне все нравится. Давай еще, — ухмыльнулся наемник, прижимая к дереву собственным телом. Чужие ладони по-хозяйски огладили бедра девушки, развязали платок.

Аглая заплакала.

— Не нужно, пожалуйста.

— Тебе понравится, — заверил незнакомец. — Или думаешь, с чужаками будет лучше? Надеешься, они упустят такой цветочек?

Девушка замерла, огромными напуганными глазами смотря на солдата. Вести о грядущей войне неохотно расползались по затерянным в лесах деревням, но все же достигли Лесовицы. Однако подвыпивший староста не принял известие всерьез, да и мужики решили, что в их глушь беда уж точно не сунется. За двадцать пять лет мира многое забывается. Вот и бегали детишки в лес за дарами Небесных Владык, как обычно. Малина уродила на славу: и сборщикам сдать, и варенье сварить, и на сбитень останется. Правда ягода уже отходила, но Аглае много и не нужно.

— Вот и молодец, — одобрил наемник, заметив, что жертва притихла. — Порадуй идущего на смерть земляка.

Он обвел шершавым пальцем контур девичьих губ, а потом рванул ворот сарафана.

— Пожалуйста, отпустите. Я буду кричать.

— Кричи, — согласился мужчина и закрыл ее рот грубым, собственническим поцелуем.

В груди защемило и стало нечем дышать… Ох, не так она представляла свой первый поцелуй, вовсе не так. Перед глазами поплыло, а как иначе объяснить клочья зеленого тумана, молниями мелькающие на поляне?

Солдат отшатнулся и заорал, страшно, надрывно. Кинулся прочь, споткнулся на ровном месте… Упал, покатился по траве, хрипя и расцарапывая лицо.

— Дыши, — приказал кто-то. — Ну же, дыши.

Аглая послушно вдохнула, а потом судорожно закашлялась. Зеленый туман теперь был повсюду, а из него вышло трое… существ. Дивной красоты девушка, в сотканном из трав платье и с цветочным венком на голове, старуха в одеянии из корней и мха, ростом чуть больше двух локтей, и дева, между пальцами которой красовались перепонки, а наряд ее представлял полное непотребство. Вместо юбки на талии был завязан огромный платок из ивовых листьев, открывающий правую ногу, бесстыдно облепленную водорослями, выше середины бедра; темные волосы сбились в колтун, овитый тонкими, лохматыми корнями. В руках нелюди держали сплетенные из лозы фонарики с заключенным внутри зеленым пламенем.

Наемник тоненько завыл и затих.

— Дыши, — напомнила обладательница венка из белых водяных лилий.

Она больше товарок походила на человека, и, если бы не туман, что ластился к девичьей фигурке, будто кошка, чудное платье и распущенные волосы, можно спутать с баронессой, а то и вовсе княжной.

Аглая опасливо покосилась на несостоявшегося насильника и сползла вниз по дереву. Ноги ее больше не держали.

— Осуждаешь? — поинтересовалась старуха голосом, схожим с вороньим карканьем. — А если бы мы не пришли?

Девушка ничего не ответила, настороженно рассматривая огоньки в фонариках. Они манили за собой, что-то напевая, вот только жительница Лесовицы не могла разобрать слов.

Если бы не вмешательство нелюдей, повеситься на пояске — все, что оставалось Аглае. Опозоренные девицы становятся отверженными, раньше могли и камнями забить. Сейчас закон запрещал, но что закон против самосуда семьи? А что не виновата, кто разбирать будет? Аглае смерть от рук родных не грозила, но от косых взглядов ее бы никто не уберег. А в жены кто-то бы позвал? Статистика утверждала: нет, но жизнь сложнее и многограннее любой науки.