Жена по ошибке (СИ) - Ардова Алиса - Страница 80

Ему, в отличие от Рэйнарда, все казалось предельно ясным и очевидным: охранять пару, находиться с ней рядом. Всегда. Что бы ни случилось. Рэйнарду стоило огромного труда преодолеть сопротивление зверя и позволить имани уйти.

— Моя, — бесновался дракон. — Не отпущу.

Проще всего было согласиться со зверем, задержать, спрятать от всего и ото всех, закрыть на тысячу замков свое сокровище, а потом охранять днем и ночью. Но имани смотрела на него с такой надеждой, тоской, и, вместе с тем, с такой отчаянной решимостью, что отказ стал бы чудовищной ошибкой. Непоправимой.

— Не твоя. Пока еще не твоя, — ответил он тогда дракону. — И не моя. Чтобы стала нашей, сейчас надо отпустить.

Но зверь не понимал, не желал понимать. Слишком молодой, горячий, яростный и нетерпеливый. Слишком своевольный и сильный. Первый за многие столетия.

Из-за того, что имани постоянно угрожала опасность, дракону пришлось повзрослеть раньше срока. И теперь он рвался на свободу, стремясь сломить человека, подмять под себя, стать главным в их паре.

А Рэйнард оказался ко всему этому попросту не готов.

Раньше мальчиков их расы с детства готовили к обретению дракона. Учили правильно с ним обращаться, растить, договариваться. Рассказывали, как подчинить ящера своей воле. Тех, кто не справлялся, кто позволял второй ипостаси взять верх ждала незавидная судьба — жизнь в резервации, полуживотном состоянии. Рэйнард не желал для себя подобной участи.

Когда он впервые почувствовал своего зверя — остро, внезапно, неудержимо, — не сразу поверил, что подобное вообще возможно.

Столько веков драгхи отчаянно стремились вернуть утерянное: взывали к Озантару, проводили исследования, ритуалы, вновь и вновь перечитывали древние фолианты, пытаясь найти решение. Но Великий бог оставался глух к просьбам своих детей. Провидцы упрямо молчали, ссылаясь на запрет свыше, или отделывались туманными предсказаниями. Опыты, обряды не приносили нужного результата. И старые книги не раскрыли ни одного из своих секретов.

А тут все вот так неожиданно… Почти случайно.

Но когда светлейший собственными глазами увидел, как трансформируются руки, превращаясь в когтистые лапы, сомнения исчезли. Его дракон проснулся и уже настолько окреп, что готов сменить ипостась и воплотиться.

Оставалось понять, что со всем этим делать, и единственным местом, где Рэйнард мог найти хоть какие-то ответы, была Башня провидцев.

К сожалению, сразу отправиться туда не удалось.

Сначала Рэй ждал вердикта целителей по поводу состояния «Белары» и изучал отчеты сотрудников, которым поручил разыскать родственников госпожи Вилмот. Донесения агентов лишь укрепили его подозрения, превратив их в уверенность. Жена Теренса все это время находилась на лечении и лишь совсем недавно — вместе с теткой, а вовсе не с мужем — покинула дом целителя.

Потом его вызвали в местную резиденцию инквизиции. «Кровь и пепел» — орден чернокнижников почти полностью разгромили, но некоторым из его членов удалось ускользнуть, и дело по-прежнему требовало пристального внимания светлейшего.

Только к ночи Рэйнард добрался до Башни.

Что ж, если понадобится, он вытащит служителей Озантара даже из постели — на этот раз им не отвертеться.

Но будить никого не пришлось. Верховный лично встречал его на ступенях бесконечно длинной лестницы, ведущей к подножию храма. И как только Рэй поднялся к нему, почтительно склонил голову:

— Арке, дракенос, — прозвучали в тишине древние, почти забытые слова. — Аспер туэхо.

— Арке сэйх.

Старое ритуальное приветствие, короткий ответный кивок, и провидец повел гостя внутрь. Не в свой кабинет, где он обычно принимал посетителей, а в Зал предков, куда долгие века не разрешалось входить ни одному драгху, кроме служителей светлого бога. И как только закрылись двери, верховный, отбросив привычную сдержанность, шагнул к Рэйнарду, цепко схватил его за плечи, впился взглядом в лицо, да так и застыл. Словно разглядывал что-то, ему одному видимое и понятное.

— Свершилось. Великий Озантар, наконец-то! — просипел он через несколько мгновений, даже не пытаясь скрыть широкой, радостной улыбки. И тут же засыпал Рэйнарда быстрыми вопросами: — Ты ведь уже ощущаешь его? Как? Зов слышишь? Предвестники оборота были? А первичная трансформация? — Запнулся и добавил с жадным любопытством, смешанным с грустью и легкой завистью: — Каково это, чувствовать своего дракона?

— Вы знали.

Рэйнард не спрашивал — утверждал.

— Нет, но догадывался. Надеялся. Ждал.

— Так почему же…

— Предупредить не мог. Не имел права, пока дракон хоть как-то не проявит себя. Я думал, это случится позже, но, похоже, он почти готов к слиянию. Сильный у тебя зверь. Мощный…

Верховный с какой-то отеческой гордостью коснулся открытой ладонью груди светлейшего и не потребовал, как обычно, а попросил:

— Расскажи. Мне важно знать, как все произошло. А потом поговорим об остальном.

Но поговорить они не успели.

Смутное, гнетущее предчувствие, напряжение, беспокойство, а за ними — резкая тревога, почти паника… Она обрушилась снежной лавиной, сокрушительная, неуправляемая, прервав инквизитора на полуслове. Следом пришла боль. Ударила под дых, заставив мужчину жадно хватать губами застывший, ледяной воздух. А потом, сквозь нарастающий в висках гул, он услышал рык дракона.

Зверь словно сошел с ума. Рычал, бесновался, превращая кровь Рэя в огненную лаву. Ломая кости. Выворачивая внутренности. Отключая сознание.

Медальон на груди раскалился добела, прожигая кожу и посылая отряду Нейта сигнал к немедленному сбору. Как и положено в минуту смертельной опасности.

Слияние.

Первый оборот.

Раньше к нему готовились годами, тренировались, высчитывали благоприятное время, проводили ритуалы. Но дракону до обрядов и подсчетов не было никакого дела. Он жаждал свободы — немедленно, сейчас же, — и когда Рэйнард, наконец, сменил ипостась, понял, что случилось.

Имани. Его беспокойная, непоседливая имани опять попала в беду.

Ящер ревел, рвался к паре. Вряд ли светлейшему удалось бы сейчас его обуздать, да он и не хотел, полностью разделяя эмоции своего зверя. Ярость, безмерная, убийственная, стала их общей, и мужчина отпустил дракона, позволив ему вести.

— Раз-з-з-зорву.

Кажется, он проломил крышу. Обрушил пару балконов, повредил перекрытия. Для него в тот миг это не имело ни малейшего значения. Как и то, сколько драгхов и людей видели первый полет новорожденного дракона. Ничто не имело значения. Кроме пары, которой грозила беда.

Имани.