с любовью, Смерть (СИ) - Шермер Ольга - Страница 33

Догадка Рана вызвала лишь мой скептический смешок… и ступор.

Напарник был прав. И это больше походило на правду, чем неудачное стечение обстоятельств.

Хотя… Неудача — это же мое второе имя, чему удивляться.

Вечер прошел настолько бесполезно, насколько вообще бесполезным мог быть вечер. Полчаса мы лежали перед бубнящим что-то телевизором, жуя бутерброды. Лениво подрались подушками за последний, с сыром. Победила я: пока Ран тянулся за выбитым "орудием", я, не колеблясь ни минуты, затолкала бутерброд в рот, насколько влез. Так что приятеля, разогнувшегося из-за подлокотника с победным: "Достал" ждал в конец обнаглевший хомяк с бегающим взглядом.

Хотя нет. Полезное все же было — мы сделали Дейлу перевязки, пришли к выводу, что скоро он окончательно оклемается, но вставать пока не разрешили. Чип понимающе фыркнул на нас и грозно рявкнул на собрата, едва тот дернулся, чтобы подняться на лапы.

Мы поняли, что больной под надежным присмотром и расслабились.

А мне все-таки нужно было рассказать Рану про визит отца. Конверт с "суммой" я хоть и скомкала, но выбросила не дальше собственного рюкзака. Такое количество нулей забыть было сложно, конечно, но вдруг когда-нибудь пригодится в качестве вещественного доказательства? Или напоминания о том, какой я была идиоткой.

Ран со скучающей физиономией потягивал сок из стакана, глядя в экран, где яркие, но до безобразия глупые рекламы, сменяли одна другую. Вот верблюд крупным планом улыбается в камеру, а после зачем-то рассыпается на цветастое драже, в которое тут же бегут нырять дети. Следом — ужин счастливой семьи, которая ну никак не могла бы оставаться такой счастливой, если бы не какой-то явно волшебный кетчуп.

Напарник скривился, нахмурился и переключил канал.

— Да. А я-то думаю, чего нам так не хватает в отношениях с папашкой. Кетчупа. Он все делает лучше.

…ну не могла я сейчас сообщить то, что уже никакими приправами не исправить. Ран выглядел измотанным, помятым, с нотками усталости во взгляде, заметными, наверное, только мне. А я — пусть и со скрипом, но признала, что просто трушу. Что мне просто не хочется оказаться тем самым гонцом, что принес дурные вести и остался без головы.

Хотя… наверное, в такой ситуации лучше остаться без головы, чем в панике пытаться прятать ее в асфальт за неимением песка.

— Кстати об отце… — Голос дрогнул. Ран, кажется, тоже. И нахмурился. — Он приходил на днях.

— Дай угадаю, — мрачно произнес напарник. — Хотел уговорить тебя отказаться от нашей всесжигающей страсти? Поди еще и денег предлагал, чтобы ты тихонько куда-нибудь за бугор отчалила?

— Почти, — замялась я. — Он назвал Дейла "вещью, которую я сломала". И намекнул, что я либо должна за эту "поломку" заплатить, либо… Только пожалуйста, не…

Ран усмехнулся, не дав мне договорить. Да так, что мне захотелось медленно отползти спиной вперед в гардеробную, к сдувшейся Мари.

— Прости, я на минутку, — с ядовитым спокойствием изрек он, поднимаясь с дивана.

Отъехала в сторону балконная дверь, и ночная темнота поглотила напарника, оставив меня в зале одну. Я прислушивалась, как могла, к происходящему на балконе, искренне надеясь, что Ран не решит прямым рейсом выйти из зала — на асфальт. Хотя он скорее поможет проделать этот маршрут отцу.

Прошли долгих три минуты до того как дверь открылась снова, и вперед Рана в комнату влетел телефон. Фейерверк из деталей озарил дальний угол, я вздрогнула и едва не вжалась в подушки с мыслью, что и со мной подобное сотворить в порыве гнева с него станется.

Напарник же с показным спокойствием прошествовал к барной стойке, плеснул воды в стакан, подержал в руке и, не отпив, поставил обратно, после чего произнес:

— Надо было с балкона кидать. Осколки бы убирать не пришлось.

— А я бы потом удивлялась, почему не могу до тебя дозвониться, — позволила себе нервную усмешку я. — Так хотя бы буду знать, почему.

Стоило ли спрашивать, о чем был разговор?

— Зачем тебе мне звонить, когда я всегда рядом? — Ран, как ни в чем не бывало, упал рядом со мной на диван.

— Практика показывает, что ситуации разные бывают, — вздохнула я, припомнив разом и посиделки Рана в мусорных баках, и свою беготню от жнецов.

— Не боись, моя леди. — Напарник беспардонно обхватил меня за плечо и притянул к себе. — Я верю, что если буду умирать, то ты это почувствуешь и прибежишь. Возможно, даже ради того, чтобы добить, отыгравшись за все годы мучений.

— Что отец сказал? — Я осторожно подцепила его за палец и вынырнула из-под руки.

— "Ран, я твой отец…", — прохрипел напарник.

— А серьезно? Если ты не заметил, то я некоторое отношение к этой ситуации имею. Хотелось бы оставаться в курсе.

— Да что он мог сказать? — хмыкнул Ран и, пародируя отцовские интонации, ответил: — "Арандар, мы ведь взрослые люди, предлагаю не устраивать истерик по телефону, если, конечно, ты или твоя, с позволения сказать, девушка не побоитесь прийти и поговорить с глазу на глаз…"

— А может нам "расстаться" и дело с концом? И нам спокойно, и ему…

— Нет уж, — хохотнул Ран, скрестив на груди руки. — Во-первых, теперь он, скорее всего, не поверит, решит, что мы ему лжем ради того, чтобы он от нас отлип. Во-вторых, даже если поверит, то решит, что может на меня давить и иметь с этого желанные результаты. А я категорически против. И в-третьих — не хочу. Так что торжественно предлагаю начать огребать от моего родителя за дело.

И нахально подставил мне вытянутые трубочкой губы, словно в ожидании поцелуя. Недолго думая, я выхватила из лежащей на тумбе стопки журналов первый попавшийся и припечатала Рана "лицом с обложки". Лицо с обложки наудачу оказалось очень бородатым, со сплошной, густо проросшей бровью и соблазнительным лозунгом: "Моя мечта еще не нашлась, но я верю, что судьба сведет нас…"

Никогда бы не подумала, что судьбой могу оказаться я.

Ран расхохотался, отнимая от лица журнал.

— Вот все бы тебе в шутку перевести. Я тут, может, о серьезных вещах распинаюсь.

— Сам веришь в то, что говоришь? — откинулась на подлокотник я.

— Конечно. Если понимаю, что говорю. О, какой мужчина, — восхитился он, изучив моего "избранника". — Как тебе? — И повернул портрет ко мне лицом. — Скажи честно, ты бы повелась на ухаживания такого?

— Ну, если он человек хороший… И если побреется…

— В каком месте? — невозмутимо уточник Ран.

— В левой коленке, конечно же, — фыркнула я. — Для начала хватит и бороды. Ну и легкого взмаха бритвой промеж глаз.

— Что ж не топора сразу?

— Есть риск выровнять ему лицо под одну плоскость.

— Остается надеяться, что бедняга Лиам тебя полностью устраивает и так. Иначе неизвестно, что его может ожидать в финале романтического вечера.

"Осознание, что это был вовсе не романтический вечер", — усмехнулась я про себя.

— Что, представила? — напарник же усмехнулся вслух.

— Естественно. Но ты бы лучше беспокоился, что однажды тебя точно так же может в темном углу отловить Кара.

— И что она мне сделает? Я же идеален, — пожал плечами он.

— Ну не скажи, — фыркнула я, ткнув в лицо с обложки пальцем. — У этого глаза как-то… добрее.

— Еще бы, в тени таких бровей чего им добрыми-то не быть.

— Еще чуть-чуть, и я решу, что ты ему завидуешь.

— Куда без этого? Я себе такие могу только в фотошопе намечтать. И умереть со смеху там же.

Я тоже завидовала. Самообладанию Рана. Если бы что-то довело меня до швыряния телефонов в стенку, я бы еще полчаса кипела, вихрем носясь по квартире и стараясь не перекрошить все, под руку попадающее. Но перезагрузить организм тремя глубокими вдохами и спокойно вернуться к улыбкам и шуткам — я бы точно не смогла.

И успеть надеть маску напускного благополучия — тоже бы не сумела.

— Менталисты, кстати, давно звонили?