Белые волки. Часть 3. Эльза (СИ) - Южная Влада - Страница 15

— Когда ты окончишь школу, я попробую поговорить с твоим отцом. Я буду много работать, Северина. Возможно, он поймет нас.

Ее тюфяк-отец, возможно, и понял бы, но Северина такого даже представлять не хотела.

— Конечно, поймет. Все наладится. Как я счастлива, что мы снова вместе.

— Я не сделал тебе больно?

— Нет, милый.

— Но я не смогу перестать делать тебе замечания на уроках, это будет подозрительно.

— Конечно, я все понимаю, милый.

— Давай сходим куда-нибудь? В кафе, в кино. В другой части столицы, где меньше риск нарваться на знакомых. Ты — девушка, Северина. Я хотел бы ухаживать за тобой.

— Сделай мне другой подарок, милый. Стань моим спутником на осеннем балу.

Делегация послов из Нардинии походила на стайку наряженных попугаев. Они выстроились перед троном канцлера в зале для приемов и украдкой озирались, разглядывая окружающее великолепие: позолоту, полированные полы, всевидящее око под самым сводом. Дикари, у них наверняка такого нет, только оранжевая кирпичная пыль и соленые камни. Нардинийцы живут по своим, не всегда приемлемым для благородного и образованного человека понятиям. У них есть рабы и рабыни, которых можно купить, продать и даже убить при желании, им чужды стыд и скромность в том, что касается интимных удовольствий, среди них считается незазорным иметь несколько любовников сразу, делить супругов с другими. Они все поголовно сидят на опиуме, поклоняются драконам и своим странным богам настолько, что строят здания в виде их фигур. И потом в этих зданиях обитают.

Ян рассказывал, что Димитрий любил одну из них. Нардинийскую дикарку. Ничего удивительного в этом нет, ведь будущий наместник всегда предпочитал извращенные удовольствия.

В первом ряду стояли трое послов в, казалось бы, вполне приличной одежде — деловых костюмах. Вот только не темных, из дорогой роскошной ткани, как принято в Цирховии, а в цветных: синем, зеленом и розовом. Мужчина в розовом — это стоило только увидеть. Все они были брюнетами, с загорелыми лицами и окладистыми бородами. Бородатый мужик в розовом. Кто после этого станет считать нардинийцев нормальными людьми?

За послами топтались двое зеленоголовых. Жрецы. Страшные до жути, одетые в ярко-желтые хламиды до пола с широкими рукавами, смахивающие в чем-то на женский халат. Голову каждого украшала чалма из такой же ткани. Лица были выкрашены в цвет молодой травы — отсюда и такое прозвище — но, если приглядеться, видно, что и руки у них зеленые и остальные части тела, видимо, тоже. Глаза мутные — жрецы наверняка даже теперь находились под опиумными парами. Ходили слухи, что в таком состоянии они разговаривают с богами и передают народу их волю. Ну-ну. Тогда в Цирховии в темпле темного бога каждый второй может предсказывать будущее.

После жрецов шли девушки — услада для мужских взоров. У нардиниек этого не отнять, они красивые. Длинные густые волосы, темные глаза, кожа встречается и бронзовая от загара, и розоватая, и белая. Не такая белая, как у цирховийских волчиц, у тех она чистая, как парное молоко, а у этих скорее молоко с легким добавлением корицы. Девушки были одеты в национальные одеяния: широкая, вышитая серебряной и золотой нитью лента проходила между грудями и охватывала шею вверху, а на животе расширялась и переходила в полупрозрачную юбку из летящей ткани, длинную, в пол. Сами груди висели напоказ — маленькие, почти детские и налитые, вполне оформившиеся и аппетитные — соски украшали колечки, цепочки и длинные, покачивающиеся от движения серьги.

Нардинийские женщины не стесняются наготы и гордятся своей грудью, символом материнства. И детей, как говорят, рожают от кого попало, потому что сам факт деторождения почетен, приветствуется и всеми уважается. У них нет понятия бастарда, ублюдка, незаконнорожденного. Если ребенок родился не от мужа, значит, просто родился от другого отца, и для того отца считается законным. Рожают даже от рабов — если по каким-то причинам не имеют мужа — и никто потом этого отпрыска не шпыняет за происхождение. Странные.

Девушки, входившие в делегацию послов, оделись тоже в разные цвета: одна в небесно-голубом, другая — в солнечно-желтом, третья — в цветочно-алом и четвертая — в огненно-оранжевом. На предплечьях красовались широкие металлические браслеты. Ладони и длинные волосы были выкрашены в тон платьям. Интересно, нардинийки вынимают свои украшения из сосков, когда кормят детей? Министр иностранных дел предупреждал, что национальные одежды — дань уважения правителю, с визитом к которому явились, и в обычной жизни все эти люди скорее всего выглядят не столь вычурно, но представить для них другой вид было трудно.

Венчали процессию рабы, с трудом, по двое и по трое, втащившие в зал тяжелые кованые сундуки, выполненные опять же в виде фигур драконов. Крышки в виде голов удерживали висевшие в районе "шеи" массивные замки; крылья, когти, лапы и хвост, обернутый вокруг туловища, — все выглядело вполне реалистично. Кем бы ни был мастер, создавший такое, он явно потратил не один день, а может, и год, на работу.

Благородные цирховийцы из числа допущенных к приему делегации таращились во все глаза. И на полуголых девок с украшениями в сосках, и на кайфующих жрецов, и на разноцветных послов. Нардинийцы заметно мерзли в своих тонких одеяниях, то и дело покрывались мурашками и поеживались, косились на стрельчатые окна, но держали на лицах приветливые улыбки. За окнами густо валил снег.

Посол в розовом — похоже, глава делегации — выступил вперед и заговорил зычным голосом:

— Великий император, первый дракон Нардинии, Мирового океана, Раскаленных островов, Мертвых земель и Проклятой пустыни и великая императрица, первая мать Нардинии, Мирового океана, Раскаленных островов, Мертвых земель и Проклятой пустыни приветствуют великого канцлера объединенных земель Цирховии и Дардании.

Говорил он на общем языке — как хорошо, что люди придумали общий язык. Когда-то в Цирховии общались на древнедарданийском, а в Нардинии — на древненардинийском, но те времена прошли, оставив полузабытые языки жрецам да монахам. Нормальное современное общество понимает друг друга везде, даже за океаном. Но кто-то должен поправить посла, с упоением держащего речь. Димитрий — не великий канцлер, он просто наместник, просто дальний родственник настоящего правителя, случайно оказавшийся старшим в очереди на трон. Почему никто не поправляет?

Северина, которая во время приема сидела на своем положенном месте — на бархатной подушечке, брошенной на верхнюю ступень рядом с троном супруга, — осторожно повернула голову. Какое холодное лицо у Димитрия, какая неприятная улыбка у Алана, притаившегося за спиной брата и положившего руку на позолоченное изголовье. Как блестят глаза побочного сына, словно именно ему произносят хвалебную речь. Этот поправлять не станет, уж точно. Карги Ирис здесь нет, притворилась больной, и на том спасибо.

А прием обещал стать долгим. Послы явились поздравлять правителя соседней страны с минувшими празднествами в честь восхождения светлого бога — странные они, чтят не только своих, но и помнят чужих, в которых другие верят. И ведь пока все поздравления не передадут, не успокоятся, а потом еще череда вручения подарков…

Димитрий чхать на них хотел, по лицу же видно, и подарков им никогда не отправлял, и вообще вряд ли даже представление имел, когда именины у того или иного нардинийского бога. Может, министры за него суетились, обменивались делегациями? Северина всегда была так далека от правительственных дел.

Она уселась поудобнее и провернула фокус, которому научилась еще в детстве. Когда постоянно маешься от скуки в четырех стенах и не имеешь возможности наслаждаться окружающим миром, открываешь для себя другой, внутренний мир. Достаточно погрузиться в собственные мысли и мечты — и физических преград для полета души больше нет.

Кто моя плохая девочка? Кто моя маленькая волчица?