Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ) - Южная Влада - Страница 20

К тому же, собственные глаза оставались у нее на месте, и этими глазами Эльза видела, что Алекс больше ни на кого не смотрел. Когда они лежали рядышком на песке, подставив тела яркому солнцу, его пальцы то и дело оказывались под тонкими бретельками ее купальника, а губы — на ее нагретом плече. От этого прямо на сорокоградусной жаре Эльзу охватывал озноб, и по телу бежали мурашки. У нее мутился рассудок, во рту пересыхало, и она совсем забывала, что вокруг них полно людей.

— Я хочу тебя, — шептал он, поглаживая ее голый и чувствительный живот, от чего внутри нее вверх и вниз разлетались ослепительные искры.

— И я тебя хочу, — откликалась она, едва успевая перехватить эти настойчивые и твердые мужские пальцы, которые уже стремились ниже, туда, где все так отчаянно истекало влагой и жаждало ласкающих прикосновений. Но рациональная сторона личности брала свое, и Эльза продолжала: — Но не могу, не здесь же. Не здесь.

Алекс никогда не настаивал. Он только просил.

— Поехали. Куда-нибудь. Когда ты, наконец, станешь моей?

— Я не могу куда-нибудь, — округляла глаза Эльза, — ты же понимаешь. Это будет мой первый раз, и он должен быть…

— …идеальным, — заканчивал за нее Алекс. Он гладил ее по щеке и вздыхал. — Знаю, знаю. Ты хоть намекни, как все должно выглядеть.

— А разве ты сам не представляешь? — удивлялась она.

— Нет, — он качал головой и с видимым трудом отодвигался, чтобы не дразнить себя еще больше, — для меня любое место — идеальное, если там есть ты.

Северина бы, конечно, ее высмеяла за излишнюю трепетность. И возможно, та ночь, когда Алекс повез Эльзу любоваться на светлячков, танцующих на лесной поляне над душистыми травами, показалась бы идеальной. Или тот вечер, когда они просто сидели на холме за доками, где никто не ходит, и смотрели на закат. Проблема заключалась в том, что Эльза сама не знала, как должно выглядеть идеальное место. Это было внутреннее ощущение, какой-то неясный образ, с которым в реальности она пока не столкнулась. И в этом она тоже отличалась от Алекса.

А может, она просто боялась? Может, это был наивный детский страх перед чем-то неизведанным, запретным, перед бесповоротным шагом во взрослую жизнь? Эльза ловила себя на мысли, что ей снова не хватает короткого, но доверительного разговора с ужасным старшим братом, который бы расставил все по местам. Но таким не делятся даже с братом. Этот страх ей предстояло побороть самой и в одиночку.

Однажды, искупавшись в реке, они с Алексом лежали и болтали о чем-то, когда на фоне привычного человеческого гомона возник слабый, царапающий ухо звук. Эльза еще смеялась над шуткой, а сама уже начала настороженно прислушиваться, пытаясь понять, кто и с какой стороны его издает. Окружающие ничего не замечали, кто-то играл в пляжный мяч, кто-то плескался в воде.

Повернув голову, она увидела на середине реки что-то белое и сразу все поняла. Пловцы туда не заплывали: редко кому удавалось долго справляться с быстрым и холодным течением, идущим на глубине. Еще с весеннего паводка, когда отяжелевшие после зимы деревья в дарданийских горах под напором потоков, бегущих с вершин, обрушивались в стремнину вместе с глыбами льда и так доплывали до самой столицы, как раз напротив пляжной отмели зацепился за камни на дне и застрял один топляк. Его голые черные ветки торчали над поверхностью воды, а вокруг них пенились водовороты.

Вот оттуда звук и шел. Широкий кусок пенопласта, брошенный кем-то выше по течению, доплыл сюда и застрял между ветвями топляка, а на нем сидел… котенок. Бедный зверек вцепился тонкими когтями в свой ненадежный плот и звал на помощь во все кошачье горло. Алекс только удивленно поднял голову, когда Эльза вскочила на ноги и приложила ладонь козырьком над глазами, чтобы лучше рассмотреть малыша. Но отмель была широкой, середина реки находилась далеко, и с берега виднелась лишь серая кошачья шкурка и поднятый трубой хвост.

Заметив резкое движение Эльзы и ее напряженную позу, люди тоже стали обращать внимание на котенка. Они подходили к кромке воды, начинали переговариваться и гадать, как скоро пенопласт перевернется, и зверек утонет. А может, он не утонет, а сумеет перепрыгнуть на ветку? Тогда как долго он там провисит?

Эльза тоже об этом подумала. А потом — неожиданно для самой себя — побежала в реку. Не обдумывая свой порыв и ни на кого не оглядываясь. Прогретая на солнце вода не поднималась выше уровня колена несколько метров подряд, брызги летели во все стороны, а потом дно резко ушло вниз, и Эльза провалилась по грудь. Она принялась энергично работать руками и ногами, краем уха уловив, что неподалеку от нее вглубь прыгнул кто-то еще.

Сразу стало прохладнее. Плавала Эльза хорошо, поэтому в собственных силах не сомневалась, но по мере продвижения стала ощущать плотную массу бегущей воды, через которую приходилось пробиваться. Вскоре ей стало зябко, а затем — холодно. Белый кусок пенопласта с серым пассажиром на нем мелькал перед глазами, когда Эльза выныривала, чтобы глотнуть воздуха, но она заметила, что ее постепенно сносит вниз. Тогда она удвоила усилия. Мышцы на руках и ногах превратились в железные узлы, грудь сдавило судорогой — тело пыталось согреться, но она упрямо гребла вперед.

Котенок пищал и дыбил шерсть. В конце концов, подумала Эльза, можно обернуться волчицей. В волчьем обличье она будет сильнее и почти не почувствует холода. Но тогда зверька придется брать зубами. Кто знает, не испугается ли он и не начнет ли сопротивляться, чем сделает только хуже? А течение все увереннее забирало ее в свои руки и сжимало в ледяных объятиях…

Неожиданно Эльзу толкнули в плечо. Она подняла голову над поверхностью и увидела Алекса. Его губы посинели, но глаза сверкали решимостью.

— Возвращайся, — крикнул он на нее, кивком показав в сторону берега.

— Нет, — стиснула она зубы.

— Возвращайся, — Алекс сердился, она никогда не видела его таким. — Я сам его достану.

— Ты всего лишь человек, — в отчаянии выкрикнула Эльза, потому что цель все отдалялась, и находиться в потоке долго становилось опасно для них обоих.

— Вот и посмотрим.

Он отвернулся и поплыл, то скрываясь под водой, то выныривая и напряженно работая сильными руками. Эльза сдалась. Спорить было глупо, состязаться в такой ситуации — тем более. Она покорно повернула к берегу, чувствуя тупую боль в перетруженных мышцах. Выбралась на мелководье, дрожа и стуча зубами от холода, и встала там, с тревогой вглядываясь в происходящее на середине реки. Люди за спиной недоверчиво посмеивались над ее вылазкой.

Тем временем Алекс добрался до торчащего дерева. Она видела, как он протянул руку, как серое кошачье тельце впилось в него когтями и пронзительно заверещало, а затем их обоих поглотила вода. Эльза переступила с ноги на ногу, но никак не могла найти взглядом место, где Алекс бы вынырнул. Несколько мучительных минут она бродила туда-сюда по отмели по щиколотку в воде и грызла ногти. Наконец, где-то дальше по берегу раздались радостные крики зевак, и она поняла, что он все-таки выбрался.

Алекс медленно шел, устало вытирая с лица воду, на плече красовались глубокие царапины от когтей, и было заметно, что он сильно замерз. Его тут же окружили, принялись хвалить за смелость, стали жалеть и тискать мяукающего котенка. Эльза в изнеможении опустилась на песок. Теперь, когда все закончилось хорошо, она ощутила, что тоже выдохлась. Алекс подошел и положил котенка ей на колени. Это оказался будущий дикий камышовый кот, очень худой. Его шерсть казалась серой только из-за воды, а на самом деле на лбу и спинке проглядывали желтые полосы. Мокрый комок трясся на тонких лапах и пронзительно верещал. Эльза растерянно сунула ему палец, и зверек принялся яростно облизывать его шершавым языком.

— Я тебя напугал? — спросил Алекс, по-своему расценив грустное лицо Эльзы.

— Да, — она тряхнула головой и добавила: — Но не тем, что накричал. Я просто испугалась, что с тобой может что-то случится. Ты не волк. Я все время об этом помню.