Самая главная злодейка (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 17

вот уже двадцать лет она не темнела. Во сне черты ее лица стали чуть

мягче, напомнив ему ту юную, невинную девушку, которую он

когда-то встретил в Южном Кресте. Разве мог он подумать,

путешествуя по морям, как простой капитан, что встретит в своих

путешествиях свою прекрасную жену, свою опору, счастье, свою

Солнечную королеву, его маленькую Мэл. Она всегда, где бы не

появлялась, приносила с собой бездну света и тепла, такого родного,

жизненно необходимого. Этот свет прогонял все его страшные

мысли, и мрачные тени застарелой боли. А в ее глубоких, синих,

напоминающих так любимое им море глазах и сейчас, спустя

двадцать лет он видел ту же любовь и нежность.

— Ты… — выдохнула она, проснувшись.

— Прости, я разбудил? — прошептал он, поцеловав ее.

— Я не спала, тебя ждала, но ты так и не пришел, — пожурила

она его.

— Много дел накопилось.

— Я вижу. Ты хмуришься, - она коснулась суровой складки на

лбу, в надежде ее разгладить, но у нее ничего не вышло. — Что тебя

беспокоит?

— Слишком много забот, от которых не так просто избавиться.

— Тарнасский волк, не так ли? Он что-то сделал? —

встревожено спросила она.

— Пока еще нет, но Феликсу придется поехать в провинцию.

— И он снова оставит Рею рожать одну?

— Поэтому я прошу тебя побыть с ней до родов.

— Конечно, — с готовностью кивнула Мэл.

— Уверен, что целебные источники Яблоневой провинции вам

обеим пойдут на пользу.

— Ты просишь меня уехать? Но почему? Я только что

вернулась, и мы так мало времени провели вместе.

— Я знаю, сердце мое. И если бы все не было так серьезно, я не

посылал бы Феликса туда.

— Ты думаешь о войне? — ужаснулась Мэл.

58

— Надеюсь, что до нее не дойдет. Герцог поправился твоими

стараниями, его сын Франц достаточно силен, чтобы стать опорой

отца и надеждой Провинции Иды.

— И ты рассчитываешь на договор с Инаром?

— Если все получится, то нам уже больше никогда не придется

беспокоиться о войне с кем бы то ни было.

— Я не хочу покидать тебя, не сейчас, — прошептала она.

— Рея нуждается в поддержке, — мягко напомнил он, и зарылся

лицом в ее чудесные, пахнущие медом и детством волосы. Лишь бы

она не увидела вины в его глазах, не поняла, что Рея лишь предлог,

чтобы оттянуть окончательный крах его семьи.

— Жаль, что я не смогу встретить делегатов из Илларии, мне

так хотелось получше познакомиться с избранницей Дэя.

— И откуда ты все знаешь? — пробурчал Александр. — Дэй

даже мне рассказал только вчера вечером.

— Ну, у тебя же нет подруги-магички с неограниченным

потенциалом, — рассмеялась она в ответ.

— Что я слышу? Иола осваивает новый дар?

— Скорее новые возможности школьного замка. Двадцать лет

прошло, как мы начали его восстанавливать, а не знаем о нем и

половины.

Александр никогда не любил магию, весь его прошлый опыт в

этом деле не приносил ни ему, ни его семье ничего хорошего. Со

времен Кровавой королевы — его жестокой матери, наградившей

сына родовым проклятием, он с трудом переносил все разговоры об

этом. Только встреча с женой, и ее магическая сущность, заставили

его если не смириться с возрождением магии в Арвитане, то проявить

достаточно толерантности, чтобы ее терпеть.

История с магией принадлежала Мэл, Лазариэлю и его супруге

Иоле. Это был их мир, их сущность, их детская игрушка, в которую

эти трое вот уже двадцать лет никак не наиграются. Впрочем, у него

тоже были свои детские увлечения, в которые он до недавнего

времени иногда «игрался». Выходил в море на Хэйзере или охотился

на кагуаров в горных лесах, или иногда позволял себе следить за

успехами одной маленькой, светловолосой полукровки с глазами

матери.

— Возьми с собой Амелию и Воина.

— Зачем? — искренне удивилась королева.

— Так мне будет спокойнее.

— Как скажешь, но я бы хотела оставить Амелию здесь.

59

— Почему? — на этот раз спросил он и заметил, как тень грусти

легла на любимое лицо. — Расскажешь?

— Не сейчас, может позже. Я не хочу думать о плохом,

особенно когда до нашего расставания осталось так мало времени.

Потом все вернется: неприятности, заботы, предчувствия, но не

сейчас, пусть не сейчас, — прошептала Солнечная королева и

поцеловала мужа, прогоняя все свои и его печали. Она хотела украсть

у жизни маленький кусочек личного счастья, которое почти

затерялось в череде постоянных забот. И он обрадовался подарку,

страшась, что эти часы с любимой, обожаемой им женщиной, станут

последними, и, надеясь, что в ее чистом, добром и благородном

сердце хватит любви, чтобы простить его, когда все откроется. А

пока… он просто будет наслаждаться теми стремительно уходящими

минутами счастья, что у него еще остались.

***

Я не шла в дом Агеэра, я туда почти летела, не думая ни о том,

как это будет выглядеть, ни что скажу деду. А сказать мне хотелось

многое, но больше спросить.

Поверила ли я словам безумца из воспоминаний? Хотела не

верить, очень хотела, ведь сколько себя помнила, я знала кто я. Мое

имя Клементина Эвириэль Парс — признанная домом Агеэра

полукровка, дочь Эвириэля Этинора Парс и Амарис Айгон Агеэра.

Мой отец был полукровкой, а мать дэйвой, они погибли в Кровавых

песках в ночь 27 дамайна 701 года от конца Великой Войны. Мой дед

— Айгон Агеэра министр внешней защиты Илларии признал за собой

право на мою опеку. Я знала, что он никогда не любил меня, считая

самым главным позором дочери, но вынужден был мириться с моим

существованием, потому что только я, как самая близкая его

родственница по крови, могла спасти его драгоценный Дом от

полного забвения. А для этого всего то и надо было выйти замуж за

подходящего для Дома Агеэра дэйва и передать ему силу второго

Дома в ветвях власти.

Но если слова Элмира правда, если я по крови не Агеэра, и дед

об этом знал, то получается — он еще хуже, чем я о нем думала. Он

просто использовал меня, чтобы никто не узнал, что его драгоценный

Дом уже угас, что он последний представитель рода, и что больше

никого нет. Многочисленные дядюшки и тетушки, троюродные

60

племянники и племянницы Агеэра не в счет. Дед никогда не

позволил бы ни одному из этих бездельников получить силу светоча.

И здесь он воспользовался мной уже как щитом, оградив себя от

просителей и стервятников. Конечно, ведь у него была внучка, пусть

рожденная полукровкой, но более близкая, чем все остальные вместе

взятые.

Лицемер, какой же он лицемер. Все сделал, все предусмотрел,

всех переиграл. Если бы остальные знали, что я чужая, они не

позволили бы ему передать Дом Экхарам, да они бы перегрызлись за

власть и были бы в своем праве.

Когда-то я обижалась на деда за то, что он такой закостенелый

консерватор. Ведь были случаи, когда стержнем дома становилась

женщина, да и полукровкам силу передавали, редко, один два раза,

но случалось. А если к первым двум моим недостаткам прибавить

отсутствие во мне крови Агеэра, то все становится на свои места. Я

гожусь только на то, чтобы побыть немного ширмой, мостом между

дедом и выбранным им дэйвом, предлогом, чтобы соблюсти

приличия в глазах общества и закона. А что дальше со мной будет?