Красавица и чудовище. Часть 1 (СИ) - Бигси Анна - Страница 14

– Нет, наоборот, у меня очень много дел… – вырвалось раньше, чем она успела подумать. Шумно выдохнула и ощутила, как земля медленно уходит из-под ног. Воспоминания нагло и бесцеремонно вторглись в сознание и, выхватив ее из реальности, вихрем перенесли в далекое прошлое…

– И я не могу тратить время на тех, кто не понимает с первого раза.

– По-моему, это вы не понимаете! Я же вам объяснил, мне нужны деньги, очень!

– А для меня это не аргумент.

– А что для вас аргумент?

– Надеюсь, им станет повторный снимок, недели через две.

– Вы слышите, что я вам говорю?

– Это ты должен меня слышать! Я не выпущу тебя на лед с травмой, все!

– Вот так, да, значит?

– Да, вот так!

– А знаете, как называют женщин, которым объясняешь-объясняешь, а они не понимают?

– Ну-ка…

– Курица! Вот как!

Память не щадила никого. Алекс прекрасно помнил все их совместные моменты, но, в отличие от Лизы, не дорожил ими. Наоборот, мечтал избавиться от этих навязчивых воспоминаний, удалить их из своего сознания, как ненужный файл. Они доставляли не только душевную боль, но и реальные физические страдания.

– Елизавета Андреевна.

Она не ответила, тогда ему пришлось несильно потрясти ее за плечи.

– Вы слышите меня?

– Я? Да, слышу, – растерянно ответила Краснова, вернувшись наконец в настоящее. Она не понимала, как такое могло произойти. На секунду показалось, что Гилберт специально начал диалог в таком ключе, как будто знал, что нужно говорить и что она должна ответить. Своеобразная игра в воспоминания… Но Лиза быстро отказалась от этой идеи. Об этом разговоре знали лишь два человека: она и Царев. Эти воспоминания принадлежали только им, а для нее лично до сих пор имели особое значение – никто не смел вторгаться в оберегаемое ею пространство.

– Перестаньте меня наконец трясти! Я вам не погремушка! – она небрежно скинула с себя его руки и хотела демонстративно уйти, но Гилберт не позволил.

– Вот это, – он резко выдернул газету из ее рук и, скомкав, швырнул в сторону. – Меня совершенно не волнует, я не интересуюсь желтой прессой. А вы, вместо того чтобы заниматься всякими глупостями, попробуйте поработать для разнообразия.

Не дожидаясь ответа, скрылся в приемной. Сердце его бешено колотилось в груди, а тело сотрясала мелкая дрожь. Он злился так, что мышцы сводило от перенапряжения. Что с ним делала эта женщина? Одним невинным взглядом доводила до белого каления…

– Добрый день, – раздался робкий голосок.

Глубоко вздохнув, Алекс повернулся к секретарше и смерил ее строгим взглядом. Девушка выполнила его просьбу, и от вчерашней распущенной девицы не осталось и следа – строгий офисный дресс-код и легкий макияж.

– Здравствуй, Оксана. Кофе мне сделай покрепче.

Гилберт понимал, что она старалась и надо бы ее поощрить, но не смог заставить себя произнести ни слова, слишком сильные эмоции бурлили внутри.

– С сахаром? – поинтересовалась девушка.

– Без всего, – отозвался он и вошел в свой кабинет, несдержанно громко хлопнув дверью.

***

Глядя на удаляющуюся спину своего начальника, Краснова ощутила легкую тошноту. После этого разговора мерзкий горький осадок остался где-то на сердце. Она, конечно, осознавала, что ему тоже было неприятно читать про себя всякие гадости, но считала, что это не повод плевать в душу другим.

Хотела, как лучше, все объяснить, извиниться, а он поступил как последняя сволочь, не удосужился даже выслушать. Злилась на него, на несправедливость, но не могла изменить ситуацию. Не было сомнений в том, что теперь Алекс будет думать о ней как о двуличной интриганке. Приятного мало, однако он сам сделал свой выбор.

Гилберт не вызывал симпатии, внешность оказалась обманчива. Своим отношением он зарубил на корню все надежды на успешное сотрудничество и мирное сосуществование. Лиза не собиралась вести войну, пакостить ему, это было не в ее правилах, но общаться с таким человеком, и уж тем более работать под его руководством ей хотелось меньше всего. Вот только других вариантов у нее не имелось. Поэтому нужно было принять сей факт, как данность и выбросить из головы и Гилберта, и всю эту дурацкую историю.

Больше всего раздражало, что она вынуждена расплачиваться за чужие ошибки. Макс в очередной раз заварил кашу, расхлебывать которую приходилось ей.

Лиза чувствовала, что скоро взорвется от переполнявших ее негативных эмоций. Необходимость поделиться с кем-то своими переживаниями ощущалась все острее. Сделав несколько глубоких вздохов, она подняла с пола скомканную газету и направилась к спортивному директору. Они не являлись близкими подругами, но время от времени позволяли себе довольно откровенные разговоры.

– Привет, ты сильно занята? – спросила Краснова, заглянув в кабинет Мирзоян.

– Нет, заходи, – ответила та. – Кофе будешь?

– Буду.

Лиза закрыла за собой дверь и присела на одно из свободных кресел, положив бумаги на стол.

– Чего такая возбужденная? Что-то случилось?

Лиана мгновенно считала ее состояние. Обычно спокойная и рассудительная, Елизавета выглядела, как минимум, странно: горящие глаза и заметный румянец на щеках выдавали ее с потрохами.

– Да, случилось. Вот, почитай, – Краснова развернула смятые листы и протянула их Мирзоян.

Та с интересом пробежалась взглядом по фотографиям и, быстро прочитав интервью, улыбнулась.

– Ничего себе… Какая муха тебя укусила?

– Да не я это!

– А кто?

– Муж мой недалекий, – обреченно протянула Лиза и спрятала лицо в ладонях. Усталость навалилось так внезапно, что хотелось заплакать, хотя вряд ли от этого станет легче, ничего уже не изменить.

– Думаешь, Гилберт оценит? – многозначительно произнесла Лиана и, достав чашки, налила кофе.

– Только что от него. Не оценил…

– Ну ясное дело. Что сказал?

– Да я извиниться хотела, а он даже выслушать отказался, козел, блин! – вспылила Краснова, вновь вспомнив недавнюю перепалку с начальством. Злость огненным шаром пылала внутри. – Да и ладно, переживу!

– Ты к нему несправедлива, – невозмутимо заметила Лиана и снова улыбнулась. Поставив чашки на стол, достала из закромов коньяк и плеснула немного в кофе.

– Да конечно! Святой прям, нимба только не видать над головой!

– Что ты так реагируешь-то?

– А что ты его защищаешь-то?

Лиза надеялась, что подруга поймет и поддержит ее, а она почему-то встала на сторону сатрапа.

– Ну послал и послал… Может, у него день не заладился, а ты попала под горячую руку. Успокоится, сам придет извиняться, вот посмотришь.

– Пусть засунет свои извинения, сама знаешь куда!

– Лиз, – примирительно начала Мирзоян.

– Ой все, – перебила ее Краснова и встала из-за стола. – Пойду я лучше работать!

– А кофе?

– Расхотелось, – буркнула она напоследок и покинула кабинет. Настроение было испорчено окончательно и бесповоротно.

Вот уже который час Краснова занималась медикаментами. Перебирать и раскладывать по местам новую партию лекарств было очень нудно, но она радовалась этой монотонной работе. Сосредоточившись на своем занятии, наконец смогла выкинуть из головы посторонние мысли, мучившие ее весь день. Жизнь с мужем все больше походила на ад, но выбраться из него было невозможно. Краснов совсем слетел с катушек: если раньше он хоть пытался сдерживаться, то теперь рукоприкладство стало для него нормой. Она боялась его, но, в основном, из-за сына – не раз уже Макс позволял себе ударить ребенка без объяснения причин. Просто за то, что мальчик не оправдывает его ожиданий. Сколько ни пыталась Лиза поговорить с ним, обсудить сложившуюся ситуацию, ничего не помогало. Его агрессия переходила всякие границы, но он не желал воспринимать критику.

Краснова услышала шаги в коридоре, отставила в сторону коробку и, помыв руки, прошла на свое рабочее место.