Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ) - Алексей Янов - Страница 76

– Нет! – отвечаю я уверенным тоном.

– Думаю ли я про голубя?

– Нет!

– Думаю ли я про уголь?

– Нет! – ответил я, при этом про себя засёк упоминание предмета с чёрным цветом.

– Думаю ли я про зерно?

– Да! – твёрдым голосом ответил я, так как зерно следовало сразу за упоминанием черного предмета – угля.

Вся гридница, все придумывавшие для отгадки предметы ахнули в едином порыве. Дальше этот конкурс продолжился в полнейшей тишине, а я всё также уверенно отгадывал загаданные предметы. Как я это делал так никто из присутствующих и не понял. Зато потом разговоров на эту тему в городе было целое море. Даже на следующий день Изяслав Мстиславич пристал ко мне с расспросами по поводу моего «ясновидения». Пришлось его просветить, рассказав ему все хитрости, чем немало его поразил и заодно повеселил. А на очередной гулянке Изяслав Мстиславич сам, в кругу своих дружинников сыграл роль «ясновидящего».

Я ещё один раз с сопровождающими удалился, пока загадывали новые предметы, чтобы потом успешно их разгадать. Поражённые моим «ясновидением» зрители в третий раз подряд предложили мне удалиться, но я наотрез отказался. Хватит, хорошего понемногу! В гриднице опять зашептались, но вскоре Лют, с заговорщицким видом притащил «гитару», виновато просунув мне её в руки.

Девицы затаили дыхание и перестали шептаться. Весь зал моментально замолк. Нагнувшись над «гитарой», перебирая струны, я начал подыскивать одному лишь мне известный мотив и, наконец, затянул:

Ой, мороз, мороз,

Не морозь меня,

Не морозь меня, моего коня.

Не морозь меня, моего коня,

Моего коня белогривого.

Моего коня белогривого,

У меня жена, ох, ревнивая.

У меня жена, ох, красавица,

Ждёт меня домой, ждёт печалится.

Я вернусь домой на закате дня.

Обниму жену, напою коня.

Ой, мороз, мороз,

Не морозь меня,

Не морозь меня, моего коня.

Дождавшись по окончании исполнения искренних восторгов, дал себя уломать продолжить выступление. Повторил на бис только что сыгранную песню, потом исполнил уже известную и сразу ставшую мега популярную песню «Город по имени Солнце».

Присутствующие сидели с застывшими масками заворожённых лиц, внимательно прислушивались к словам песен, стараясь их запомнить. Меня чуть ли не умоляли повторно исполнить новые песни, но я наотрез отказывался. Уже надоело здесь колобродить, да и вспомнились мне неотложные дела дня грядущего, а потому я резко засобирался домой. Вместе с моими сопровождающими мы быстро покинули это собрание, к немалому разочарованию всех присутствующих.

Остаток ночи, да и в следующие дни все разговоры, особенно среди девушек, были только о княжиче. С моим уходом девушки сразу разговорились, расшумелись. И все их разговоры были только об одном – о том, какой княжич умный, красивый, замечательный, и даже, о Боже мой, ясновидящий!!! В девичьем кругу активно обсуждалось, на кого княжич смотрел, как, и кому, он улыбался, о чём говорил, как и с кем шутил. В общем, у юношей от этих разговоров начали быстро «вянуть уши».

Вскоре к гостям вышла хозяйка апартаментов и став посередине гридницы, поклонилась на две стороны – девушкам и парням.

– Спасибо вам, красны–девушки, и вам, ясные соколы, что пришли, меня навестили! – затем опять поклонилась.

Гости засобирались, начали расходиться. Сначала ушли парни, вслед за ними последовали девушки.

Дальнейший ход событий показал, что мой авторитет резко взлетел вверх не только в среде столичных благородных девиц, но и в благоприятном для меня ключе повлиял на умонастроения других членов семейств этих юных прелестниц. В том числе, прямо или как–то опосредовано, подверглись «идеологической обработке» даже некоторые главы боярских родов, что было особенно для меня ценно. К тому же, для определённой части благородных юношей я тоже, и уже не первый день, являюсь примером для подражания и даже кумиром – ими ценились не столько мои песенные таланты, сколько «измышленные мной» новые спортивные соревнования. А сыновья бояр, так или иначе, но тоже не хило влияют на своих родичей.

Примерно такого положительного для себя результата, по возможности всякий раз работая на свой имидж, я пытался добиваться всегда и везде. Другое дело, что в разных социальных кластерах и группах для достижения этих целей приходилось использовать разные методы. Я, как только мог, пытался сколачивать вокруг себя коалицию из числа своих сторонников. Ведь иметь в своём активе лишних союзников или даже просто благожелательно настроенных к тебе людей, мне, априори публичной фигуре, уж точно не повредит. И дело даже не только в одном лишь «политическом рейтинге», это ещё и дополнительная подстраховка. Кто, как, когда и в каком качестве тебе в дальнейшей жизни может пригодиться, заранее сложно предугадать, поэтому, как подсказывают математические законы больших чисел, чем больше у тебя сторонников и друзей, тем меньше шансов огрести неприятностей, в том числе и летальных.

Уже к концу осени территория моего Ильинского детинца практически полностью избавилась от деревянных построек. Терем обложили кирпичом, крыши покрыли черепицей, выстроили по саманно–каркасной технологии новые здания производственных цехов. Сезонных «охочих людей», с наступлением морозов временно пребывающих в безработном состоянии, но оставшихся на зиму в столице, я привлёк к своему новому проекту. Чтобы по весне не терять зазря время я решил этой зимой на своём подворье заняться землеустроительными работами – начать копать траншеи под будущие фундаменты кирпичных стен и башен. А уже с наступлением тепла начать огораживать свой детинец, а заодно и некоторые производства, строя с внешней стороны прямо перед деревянным частоколом кирпичную фортификацию.

Сначала колышками и натянутыми верёвками разметили территорию, определяющую фронт предстоящих земляных работ. Среди работяг назначил старших – «главарей», а главным ответственным лицом за все эти землекопательные работы я поставил Мирона – одного из мастеров зодчего Авдия.

На следующий день, лишь только небо начало сереть в лучах рассвета, землекопы разобрали инструмент и, не теряя времени даром, так как у нас была установлена сдельная оплата труда, принялись выбивать кайлами и мотыгами мёрзлую землю.

В конце рабочего дня Мирон, с привлечением выданных ему помощников – учеников моих дворян, тщательно измерил глубину вырытых траншей. Вечером заявились ко мне для доклада.

– Что же, – я пробарабанил пальцами по столу, – нам стала известна дневная выработка бригад. Теперь, имея эти статистические данные, мы можем подсчитать, за сколько дней нашими бригадами будут выкопаны рвы под фундаменты стен и башен. Ну же, – поторопил я собравшихся, – немедленно жду ваших расчётов!

Под завистливым взглядом всё ещё малограмотного Мирона, ученики повытаскивали из запазух восковые дощечки и, царапая их стилом, выводя цифры, принялись делать расчёты. Потом, между собой начали было сверять полученные результаты, но я эти поползновения решительно пресёк, опросил каждого индивидуально. Двое учеников с расчётами не справились, допустив ошибки. Третий, тринадцатилетний Якушка, в недавнем прошлом литовский полонянин, озвучил результат, в полной мере совпадающий с моими подсчётами.

– Молодец, Яков! – похвалил я тут же зардевшегося пацана.

– И что эти наши расчёты значат? – задал присутствующим вопрос, но сразу же сам на него и ответил. – При такой производительности труда земляные работы будут окончены только к середине лета! А нам, напомню, надо поспеть их закончить крайний срок – к маю! Что делать?

– Вестимо что, княжич! – прокашлявшись, тут же ответил Мирон. – Или треба народа прибавить, или костры жечь, землю отогревать!

– Яков! – официальным тоном обратился я к ученику, тут же вскочившему со скамьи. – Переговори с моим ключником, пусть выдаст тебе денег на дрова, можно не рубленные, нам их не в печь заталкивать! Или закупи другой какой сухостой, главное, чтобы дерево сухое было! В помощь и для охраны возьмёшь на торговые переговоры одного дружинника. Теперь именно ты будешь за это дело ответственен до конца работ! Главное для тебя задача – это каждодневная, бесперебойная поставка горючего!