Выбери любимый жанр

Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ) - Алексей Янов - Страница 66


Изменить размер шрифта:

66

Вместе со мной прибыла очередная группа рекрутов в количестве двух сотен человек. В срочно достраиваемых гнёздовских казармах, а также во временно реквизированных на нужды армии складских помещениях разместилось более двух с половиной тысяч новобранцев. Ещё пять сотен должны вскоре прибыть с верховий р. Сожь. В общей сложности, до начала ледостава их число должно быть доведено до трёх тысяч. И на этом, до осени следующего года, всякое новое рекрутированние будет приостановлено. Кроме того, по плану уже этой весной, существенная часть призывников будет списана вовсе или переведена в резерв – в так называемую "посошную рать". Согласно моим замыслам, одобренным Изяславом Мстиславичем, главное предназначение "посохи" – это временная мобилизация на случай всевозможных ЧП. В боях "посошная рать" будет применяться только в крайних случаях, она всё больше будет рассчитана для несения гарнизонной службы или для установления контроля на оккупированных территориях.

Ныне используемым для схожих целей городским полкам я ни на грамм не доверял. Они не только слишком преисполнены излишней демократичностью и самоуправством, переходящим в лихую вольницу. Но, что самое неприятное, городовые полки были подвержены гипертрофированному влиянию со стороны местного земского боярства, являясь явно или скрытно проводниками их интересов. А, как известно, интересы боярства и князя далеко не всегда и во всём совпадают, скорее наоборот, особенно в моём случае.

Сдав новобранцев с рук на руки, я поехал на своё подворье. В Гнёздово добыча глины в карьерах полностью прекратилась, частично остановились кирпичные производства. Но жизнь на этом не замерла, продолжая, по–прежнему, бить ключом. Всего за полгода гнёздовский посад очень сильно преобразился, его было попросту не узнать. Разросшись раза в два, он и сейчас продолжал отстраиваться и далее увеличиваться в размерах. И это, не считая моего подворья, производств и казарм! Вот и сейчас отовсюду слышался перестук топоров, на обочине были свалены ошкуренные брёвна, сновали туда–сюда плотники с лесорубами.

Пахло едким дымом кострищ. Повсюду, из–под навесов крыш покрытых дранкой и белёсым инеем, поднимались дымы очагов – хозяева протапливали свои жилища и готовили пищу. Как это часто бывает, сапожники были без сапог. Печи, местные жители, продолжали строить по старинке – из речной гальки с глиною, а трубы – из желобов брёвен. Но оно и не удивительно, весь производимый здесь кирпич уходил на мои многочисленные строительные проекты, совсем не поступая в свободную продажу.

Под ногами сновавшего повсюду народа, поскрипывал первый свежевыпавший снег. Кстати, насчёт ног, обуты люди были, по большей части, в лапти и тёплые холщевые портянки. Те, кто по–богаче гордо вышагивал в нечто похожим на кожаные онучи. Сапоги были привилегией аристократии. Что меня удивило – так это полное отсутствие валенок, странно, но факт! О такой дешёвой, удобной и практичной обуви здесь никто и слыхом не слыхивал. Потом, поднапряг память и выудил из её бездн информацию о том, что валенки на Русь как раз таки монголы завезли. Непорядок! Как производят войлок, я видел в одной телепередачи – ничего особо сверхсложного, если не прибегать к машинным технологиям выделки. В общих чертах техпроцесс под названием "валяние войлока" выглядит следующим образом. Шерсть обдают горячей водой и, прикрыв его холстом, мнут руками или навертывают на скалки и катают по полу, пока из него не образуется одна сплошная масса. Производятся эти манипуляции руками либо машинами. Вот беда! Хоть сейчас создавай рабочую группу для занятия этим не хитрым делом, а деньги, до последней копейки, уже давным-давно все распланированы. А войлок, особенно в условиях зимы, материал поистине стратегический! Это не только валенки для пехотинцев, но и тёплые войлочные палатки.

– Вертак! – окликнул я едущего по–соседству, правда, на треть лошадиного корпуса поодаль от меня, дворянина. – Как–то слышал я, что торговые люди боярина Бориса Меркурьевича недавно привезли ему целую лодью шерсти из Переславля–Южного.

– Верно, княжич! Он шерсть немчинам перепродаёт!

– Отплывай–ка ты в Смоленск, пока лёд не встал, да пригласи ко мне в гости этого боярина, если он ещё не успел шерсть продать!

– А если продал?

– Тогда найди и привези того, у кого шерсть есть!

– Зачем далече ехать!? – встрял десятник Клоч, – Вертак, состриги лучше шерсть с Нефёда!

Все засмеялись, а дружинник недобро покосил взгляд на остряка.

– Когда отплывать повелишь, княжич? – шутку дворянин проигнорировал.

– А прямо сейчас, чего тянуть! Бери гребцов – и дуйте назад.

Распрощавшись с отбывшими, я продолжил инспекционную поездку по посаду, и быстро проскочив посадские огороды, въехал в рабочий посёлок (выселки). Здесь в отапливаемых бараках были размещены иногородние и прочие бездомные рабочие моих заводов. Необычный, по здешним меркам посёлок, вольно раскинулся частью вблизи глиняного карьера, некоторые бараки были вынесены поближе к расположенным по соседству от карьера кирпичному производству и химическим мастерским. В гнёздовском посаде, собственными домами обзавелись высокооплачиваемые мастера Авдиевой артели, главные ответственные лица химпроизводств, прочие вольнонаёмные мастера. Все остальные свежесрубленные посадские дворы, принадлежали и вовсе сторонним мне и моим производствам людям. Гнёздово как–то незаметно и быстро стал точкой притяжения слетевшемуся сюда из разных мест ремесленному люду. Новые жители, как то кожевники, пекари, квасельники и иже с ними, переселились сюда, чтобы обслуживать потребности населения города, резко скакнувшего в своей численности. Куда деваться – мультипликативный эффект действенен и в Средневековье!

Ночью в моём княжеском тереме–пятистенке плохо спалось, донимали клопы. Почёсываясь, я поднялся, натянул кафтан, надел сапоги. В сенях стояла бочка с квасом, зачерпнув квас берестяным ковшиком, быстро опорожнил его содержимое. За дверьми слышались голоса, кто–то с кем–то разговаривал. Вышел на крыльцо. На улице стояла непроглядная темень, но ближе к воротам был разожжён костёр. Разговаривающих я узнал. Это были Вертак, держащий за уздцы коня, и двое дежурных гридней, о чём–то с ним споривших.

– Ты, Вертак, о чём толкуешь! Княжича ему треба разбудить! Иди вон лучше в баньку, согрейся!

Понятно, если дворянин так быстро вернулся, значит, боярин шерсть ещё не успел продать.

И моё предположение оказалось верным. Уже к обеду этого дня в Гнёздово прискакали люди боярина Бориса Меркурьевича во главе со своим шефом. Раскланявшись друг с другом, я немедленно приступил к обработке боярина.

– Боярин Борис Меркурьевич, предлагаю тебе, совместно со мной, заняться одним прибыльным делом.

– Слушаю тебя Владимир Изяславич со всем вниманием и почтением!

– Что тебе известно о войлоке?

– Кошма, что ли? – увидев подтверждающий кивок с моей стороны, боярин продолжил. – Слышал, что степняки, для сугрева, обкладывают его вокруг своих юрт. Из него ещё делают потники, подмётки для сёдел, одёжу какую–то свою, ещё ковры, но они не больно лепые, особенно по сравнению с персидскими.

А боярин оказался в этом деле довольно просвещённым.

– А сам чего, шерсть регулярно продаёшь, а войлок не выделываешь?

Боярин задумался, действительно, почему?

– Да как–то не сподобился, – растерянно протянул он, а потом нашёлся, что добавить, – да и товар ентот басурманский и малоценный.

– Ой, ли! – усомнился я. – Конечно, боярам войлоковые ковры ни к чему, лучше и краше, конечно, тканные персидские. А те же смерды и ремесленники, я думаю, с радостью бы их покупали. Или дружина в зимнем походе вместо дорогих сукновальных палаток, могла бы использовать не только дешёвые, но и тёплые войлочные.

– Наверное, – не уверенно протянул боярин.

Вот, что значат стереотипы, подумал я. Вбили себе в голову, что войлок басурманский, значит, русскому человеку его использовать невместно и зазорно.

66
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело