Академия Грейд-Холл. Ведьма по призванию (СИ) - Римшайте Кристина Антановна "Криси 24" - Страница 6

— А со сгущенкой? — Роза полностью переключилась на оладьи.

— Со сгущенкой, со сгущенкой! — наконец, получилось старушку выпроводить. — Дэрил! — из приемной показался сид. — Дэрил. Ведьму ко мне. Быстро.

Сид поклонился и скрылся за дверью. Даниэль вздохнул и вернулся в кабинет. И это еще учебный год не начался!..

Айрин как раз закончила раскладывать немногочисленные вещи, так, по мелочи: расческа — единственная, способная справится с ее соломой-волосами; пижама растянутая, уже и не поймешь какого она цвета — т о ли розовая, то ли оранжевая, а при свете дня вообще в крапинку. Кое-какие книги. Любимые. «Магический кодекс». «Право». «История Делаари». И поваренная книга. Вряд ли она в академии понадобится, но было что-то притягательное в том, чтобы читать рецепты заморских блюд, трехэтажных тортов, которые ты никогда не сможешь приготовить, но представляешь так явственно, что ощущается нежно-сладковатый вкус взбитых сливок и клубничной прослойки. Еще в сумке отыскался портрет мамы, но его Айрин доставать не стала. Зачем взяла — неизвестно. И так ведь всегда. Таскает его, таскает, смотрит иногда. Иногда вздыхает, а что чувствует при этом — непонятно. Вроде скучает, а вроде… и не помнит толком, какая она была. Не внешне, в смысле, — тут как раз проблем никаких, сходство на лицо: те же смоляные волосы, острые скулы и глаза холодные, серые, словно корочка льда на осенних лужах. А вот какая мама по характеру была, сложно сказать. Айрин почти ничего не помнила. Или помнить не хотела…

В дверь постучали. Гера встрепенулась ото сна и хищно раскрыла бутон. Айрин усмехнулась и погладила питомицу по листьям.

— Мисс Айрин Тайлет, — важно объявил сид и поправил воротник, опасливо косясь на рычащий цветок. — Вызывает ректор, — добавил уже не так уверенно. — Срочно.

Айрин пожала плечами и надела обувь, так и не успев переодеться.

«Устал ректор», — мысленно вздохнула Айрин, стоило переступить порог. Небрежная поза, блеклый, слегка раздраженный взгляд и поджатые бледные губы. Он нехотя поднял голову, словно она очень много весила, и меланхолично махнул рукой на ближайшую софу.

— Откуда паутина? — вот сразу спросил, без всякого вступления.

— Паук, — Айрин решила тоже не церемониться. Так даже проще. Села поближе к столу и добавила. — Мотя.

— Стыдно?

— Очень, — вполне искренне призналась Айрин.

Ректор вскинул бровь, сомневаясь в этой искренности. Ну не веяло от ведьмы раскаянием.

— Просто… я даже не заметила, — пояснила Айрин, немного замявшись. — Закрутилась. С котом этим…

— Каким? — ректор нахмурился и сел ровнее.

— Рыжим, — буркнула Айрин, теребя подол «рваной» юбки.

— Ученым? — не понял ректор и машинально взялся за свои «помои», но стоило сделать глоток, как поморщился.

— Это для вас он ученый, а для меня — морда наглая. Рыжая, — тихо вымолвила Айрин, опасливо косясь на чашку ректора, в которой разве что не бурлила болотного цвета муть.

— Твой, получается? — от удивления Даниэль снова сделал глоток, на этот раз почти не заметив. Айрин же заметила и осторожно чашку подальше отодвинула. К краю. Еще бы скинуть со стола ненароком, но тогда ковер испачкается.

— Мой. На речке в мешке выловила, кто-то утопить пытался. Вот и достала на нашу голову: его и его братьев. Сама чуть не сгинула. Река у нас буйная, неспокойная, — Айрин покосилась на опасную чашку, словно желая убедиться, что она на месте и не совершает несанкционированных перемещений по столу. Поближе к ректору.

— А братья где? — Даниэль потянулся за «помоями», но схватил воздух и недоуменно заозирался.

— Братьев раздали, — кивнула Айрин, жалея, что не столкнула чашку с «обрыва». — Они нормальные. Не говорящие. Мяукают, мышей ловят, а не демагогию разводят и не занимаются по вечерам философией. Этот обормот ученый только нам и нужен был, так удрал зараза…

— Так ты тоже, — хитро прищурился ректор и пододвинул к себе многострадальную посудину. — Удрала.

— Удрала, — отводя глаза, призналась Айрин. — Но я хотя бы предупредила. Митюша волнуется…

— Письмо напиши, — беззаботно хмыкнул Даниэль и снова сделал глоток. Теперь морщилась Айрин.

— Напишу, — она потянулась и забрала чашку. — Давайте я вам нормальный чай приготовлю? У меня и травы кое-какие из дома прихвачены, нужен только кипяток и чайник.

Ректор обескураженно моргнул, но разве можно отказаться от такого предложения, пусть даже оно исходит от юной ведьмы.

— Я тебя, вообще-то, наказать хотел… — задумчиво протянул он, потирая подбородок. М-да… дилемма получается.

— Так наказывайте, — весело отмахнулась Айрин. — Разве это помешает чай хороший заварить? Только чайник и кипяток, — с улыбкой напомнила она.

Даниэль улыбнулся в ответ, как и парень у окна, которого никто не замечал.

— Ты пока помоги Эрилу с документами, а я раздобуду все необходимое. А травы твои где? В комнате? — поднимаясь, спросил ректор. Чай — это хорошо. Это просто прекрасно! Если у ведьмы получится… Цены ей не будет!

— В чемодане под кроватью. Пакет черный, непрозрачный.

Даниэль остановился, подозрительно нахмурившись, но взгляд ведьмы по-прежнему выражал беспечное спокойствие и никаких следов страха или паники.

— Я скоро, — махнул он и скрылся за дверью.

Айрин поднялась и наткнулась на изучающий каре-огненный взгляд Эрила.

— Принесла мяч? — прекрасно очерченные губы исказила усмешка. Холодная.

— А у тебя татуировка, — заметила Айрин, продолжая разглядывать сидящего перед ней парня. — На шее. Как у ледяного. У дракона…

Эрил автоматически потрогал шею и хмыкнул.

— Ледяного?

Айрин шагнула ближе и снова окунулась в мягкий запах луговых трав и костра. Даже носом повела от удовольствия, прикрывая глаза.

— Ага, — мурлыкнула она и села напротив Костерка. — Такой светлый, на девочку похож, — улыбнулась Айрин, вспоминая дракона.

Костерок отрывисто хохотнул.

— Хорошо, он этого не слышал, — заметил, покачав головой, и положил перед Айрин стопку документов.

— Вообще-то слышал, — призналась Айрин, поглаживая пальцем стопку. — А как раскладывать?

— По годам, — машинально ответил Эрил, не сводя с ведьмы пристально взгляда. «Чудная…», — подумалось ему. — И по семестрам. Ты бы держалась от Шэна подальше, если жизнь дорога, — вот так, без перехода. Айрин даже взгляд подняла.

— Так опасен? — даже не верилось. — По нему не скажешь, — пожала плечами и принялась сортировать «очень важную» макулатуру. — Чем же?

— Тем, — поморщившись, отрубил Эрил.

«Наверное, он тоже дракон», — запоздало подумала Айрин, украдкой разглядывая рунный узор, выглядывающий из-под распахнутой рубашки.

— Тем, что Шэно Мойер — последний выживший кристальный дракон. Не только на материке, а во всем Сэнтории. Ванесса Хилл — верховная жрица драконов, временно занимающая пост кесаря, — бдительно следит за Шэно, грезя возвести его на престол.

Айрин недоуменно поморщилась.

— Все равно не понимаю, — растерянно призналась она.

Эрил усмехнулся, а его глаза — такие неправдоподобно живые, слишком насыщенного карего оттенка — загадочно сверкали.

— Для того чтобы взойти на престол, Шэно предстоит связать себя священными узами рамадари по древним обычаям.

— И что?

— И то! Дай договорить, — Костерок забавлялся. — Он не может связать себя узами с первой встречной. И Ванесса… подсовывает ему привлекательные, на ее взгляд, кандидатуры. Только Шэно вообще от престола отказался.

— Как? — опешила Айрин, даже бумаги перекладывать перестала. — Разве так можно?

Костерок причесал пятерней косую темную челку и ухмыльнулся.

— Для ведьмы ты очень наивная, — заметил он, не обращая внимания на скептическую вздернутую бровь Айрин. — Не так просто заставить дракона. Они существа гордые, с чувством собственного достоинства. Шэно Мойер выдвинул условия — он свяжет себя узами рамадари, если ему дадут окончить академию. Любую.