Спи спокойно - Эббот Рейчел - Страница 13

— Инспектор Дуглас велел осмотреть мусор, — объяснил Митчелл. — В ведре на кухне ничего не обнаружилось. Судя по запаху, его вымыли дезинфицирующим средством. Тогда я заглянул в мусорный бак во дворе. Там тоже было пусто, если не считать двух вещей — пакета из магазина «Джон Льюис» и… вот этого.

Констебль Митчелл развернул широкий лист бумаги и расстелил на кухонном столе.

— Судя по оторванному углу, оставшемуся под канцелярской кнопкой, это висело на стене.

Бекки поглядела на таблицу и достала телефон. Сфотографировать эту штуку не помешает.

— Кажется, это что-то вроде распорядка дня, — предположил Митчелл.

Распорядок — не то слово. На листе размером два на один метр были расписаны каждые полчаса каждого дня на протяжении месяца. А для следующего месяца отводилось пустое место. Бекки наклонилась и принялась читать плотные строки. Скрупулезность хозяйки поражала.

«15:20 — выйти из дома, чтобы забрать детей из школы.

15:40 — вернуться из школы с детьми».

Это была последняя запись, датированная сегодняшним числом. У Оливии был в деталях расписан каждый день. Бекки заметила, что для детского распорядка отводилась отдельная таблица, внизу которой были аккуратно прикреплены напоминания. На этом листе подробно описывалось, в какое время Оливия покидала дом и когда возвращалась. Кроме того, она зачем-то перечисляла всех, кто звонил по телефону, хотя никаких важных переговоров не вела.

«Звонок в 10:30. Ошиблись номером». Кто вообще такое записывает?

Когда Роберта спросили о наличии у жены психических проблем, тот ответил, что они вместе боролись с забывчивостью Оливии. Очевидно, придумали какую-то систему напоминаний. Но этот график, судя по всему, был составлен отнюдь не заранее — Оливия писала о вещах, которые уже сделала или вот-вот собиралась сделать. Попадались записи вроде: «Вернулась в супермаркет «Сэйнсбери» — забыла яйца. Домой пришла через двадцать минут». Возникало ощущение, будто вся эта информация предназначалась не для самой Оливии, а для кого-то другого. А еще, если верить расписанию, сегодня — точнее, вчера, ведь было уже далеко за полночь — Оливия якобы забирала детей из школы. Однако достоверно известно, что ни в какую школу они не ходили.

Бекки принялась внимательно изучать таблицу. Почти все записи были сделаны то карандашом, то красной ручкой, то синей, иногда даже детскими мелками. Но при составлении распорядка последних нескольких дней использовалась одна и та же ручка — правда, почерк остался прежним. Надо кому-нибудь показать этот лист. Хотя вряд ли найдется человек, способный разобраться в такой абракадабре. Кто знает, возможно, Оливия писала все это давным-давно. Не говоря уже о том, что с таким же успехом таблицу мог составить и Роберт.

Когда из дома наконец исчезли люди с беспрестанно звонящими мобильными телефонами, задававшие бесконечные вопросы, Роберт выждал пятнадцать минут. Потом схватил бутылку воды, ключи от машины, кошелек и покинул дом через главный вход. Загорелся сенсорный фонарь, но до подъездной дорожки луч не доходил, хотя, казалось бы, ее-то он и должен освещать в первую очередь. Фонарь был нацелен прямо на окно миссис Престон в доме напротив. Надо будет поправить. Роберт заметил, как от окна спальни отпрянул темный силуэт. Странное поведение фонаря, вне сомнения, привлекло внимание соседки, и она будет с интересом ожидать дальнейшего развития событий. Скоро миссис Престон получит возможность высказаться по полной программе. Роберт был уверен, что с самого утра полиция начнет обходить соседей.

Он планировал уехать как можно тише, но раз уж эта любительница лезть в чужие дела не сводит глаз с дома, Роберт решительно завел машину и собирался было стремительно вылететь на дорогу под визг шин, лишь бы позлить старую идиотку, но тут заметил, что на их улице припаркован чей-то автомобиль. Причем принадлежал он явно не кому-то из здешних обитателей. Роберт сразу догадался, в чем дело. Проклятая полиция. Роберт ослабил давление на педаль газа и под тихий шум дорогого двигателя медленно и почти неслышно выехал с подъездной дорожки. Если полицейские поедут за ним, что-нибудь придумает.

Но, к удивлению Роберта, он уже добрался до прямой дороги, ведущей к шоссе М56, а слежки так и не заметил. Видимо, подозрения оказались беспочвенными. В час ночи движение отсутствовало как таковое. Будь за Робертом хвост, он бы об этом знал. Предстояло два часа пути, но, несмотря на усталость, спать не хотелось, даже наоборот. Роберт с трудом удерживался, чтобы не превысить скорость. Нет, сегодня ни к чему привлекать к себе лишнее внимание. Роберт понятия не имел, связана ли дорожная полиция с полицией уголовной, но, если его имя фигурирует в каких-то общедоступных списках, рисковать ни к чему.

Вдобавок ко всему разыгралось ненастье. День был ясный и солнечный, а ночью непонятно откуда налетел сильный ветер и принялся яростно раскачивать деревья. Благодаря погоде и позднему часу Роберт добрался до цели даже раньше, чем планировал, — всего за час пятьдесят минут. Конечно, звонить в чужую дверь в три часа ночи недопустимо, особенно если хочешь добиться нужного результата. Тут надо действовать осторожно, а это значит не торопиться и держать эмоции под контролем. Вряд ли хозяева пансионов валяются в постелях допоздна, им ведь надо готовить завтрак для постояльцев. Что ж, придется подождать. Конечно, решение отправиться на Энглси посреди ночи было принято импульсивно, однако Роберту было важно поговорить с хозяйкой пансиона первым.

В этот час пансион скрывала темнота. К главному входу вела широкая дорожка. Снаружи над дверью висела единственная лампа, отбрасывая слабый круг света. На фоне звездного неба Роберт смутно различил колпаки высоких дымовых труб и рассмотрел выкрашенные в белый цвет оконные рамы, ярко контрастировавшие с традиционным серым известняком стен.

Роберт откинул спинку мягкого кожаного сиденья в своем «Ягуаре-XJR», прилег и закрыл глаза. Но сон не шел. Перед глазами так и стояла Оливия. В голове пронеслись события начиная с момента, когда он впервые встретил ее, и заканчивая днем, когда видел жену в последний раз. Роберт каждые несколько минут смотрел на часы. Время тянулось невыносимо медленно. Он старался отгородиться от мыслей об Оливии, но это было просто невозможно. К пяти часам утра от неподвижности свело все мышцы, а чувства прошли всю гамму от ярости до страха и обратно. Дольше оставаться в машине было невозможно.

Роберт открыл дверцу и сразу ощутил острый морской запах. Волны размеренно накатывали на песок. Роберт обернулся и окинул взглядом пляж, в это июньское утро залитый светом восходящего солнца. Потом пригляделся внимательнее. Что-то было не так, но что именно, Роберт сообразить не мог. Выговорив себе за мнительность, он зашагал прочь от маленькой гавани. Дошел до противоположного края бухты и, опустившись на гладкий камень, принялся смотреть на море. Мрачные мысли накатывали подобно прибою. Роберт надеялся, что прохладный утренний ветерок поможет отвлечься и перейти от абстрактных размышлений к конкретным планам. Но надежда оказалась напрасной.

В половине шестого Роберт решил вернуться к своему наблюдательному посту и медленно направился обратно к машине. Между тем ночные тени постепенно таяли в оранжевом сиянии солнца. Наконец Роберт разглядел проблеск света между задернутыми шторами одной из комнат. Похоже, кто-то не спит. Спустя показавшиеся бесконечными двадцать минут занавески раздвинули, и электрический свет был выключен. Роберт выждал еще пять минут и, выбравшись из машины, тихо закрыл за собой дверцу. Подошел к дому сзади — туда, где, по его расчетам, должна была располагаться кухня. Через распахнутое окно доносились приглушенные звуки радио. Ведущий объявлял следующую песню. Хит Майкла Бубле. Роберт поймал себя на том, что чуть не улыбнулся. Оливия терпеть не могла Майкла Бубле. Говорила, его песни отупляют точно наркоз. Сегодня это как раз кстати. Пахло жарящимся беконом. Только сейчас Роберт сообразил, что целые сутки ничего не ел. Вчера так торопился домой, что даже пообедать не остановился. При мысли о еде слегка затошнило, и Роберт проглотил наполнившую рот слюну.