Вторая жена. Часть 3 (СИ) - Завгородняя Анна - Страница 19

тонкой кожи, затем широким шагом ринулась прочь из купальни, отшвырнув попавшуюся на пути молоденькую рабыню, оказавшуюся столько неповоротливой, что не успела уйти с её пути.

Сарнай спешила. Наима семенила за ней, иногда срываясь на бег.

Пропустить такое зрелище не хотели обе: ни хозяйка, ни старая ведьма. Ведь, когда еще они смогут увидеть как огромный змей, повинуясь приказу своего хозяина, убивает ту, что так долго мешала жить Сарнай.

Наверное, я провела в подземелье не так много дней, потому что не успела сбиться со счёта. Если бы сюда попадало солнце, я могла делать какие-то зарубки на стене, отмечая сутки, а так, приходилось руководствоваться только своим чутьём, а оно мне говорило, что я нахожусь в подземелье всего три-четыре дня.

Иногда я засыпала и именно это время, проведённое во сне, сбивало мой счёт. Я не знала, когда проснулась, что сейчас там, за этими стенами, утро или вечер, день, или глубокая черная ночь. Я только видела свои сны, и они были также бесцветны, как и та темнота, что окружала меня. Исключение оставлял только свет далёкого факела, который изредка менял тот стражник, что приносил мне еду: кувшин с прохладной водой и тарелку с кусками мяса и лепёшкой.

Я сперва хотела отказаться от еды, но потом поняла, что никому от этого легче не станет и мне в первую очередь. Да и что я смогу доказать таким способом, кроме того, что глупа? Бороться надо всегда, пока жив есть надежда. Ведь если мне выпадет шанс бежать, а я окажусь слаба, то после ещё вспомню те недоеденные куски и буду бранить себя за глупую гордость, никому не нужную в моём случае.

Я была принцессой, и я хотела выжить, зная, что только тогда смогу отомстить.

«Глупая и наивная! — думала я, когда запал и злость сходили на нет. — Что ты можешь сделать одна, сидя здесь, под замком в подвале дворца, пока там, наверху, властвует другая сила. Ты больше не принцесса и Вазир не сможет тебе помочь. Даже Акрама нет. Ты — одна!».

Я ещё не смирилась с потерей мужа, как поняла, что потеряла и всех тех, кто был дорог мне. А Шаккар продолжал приходить во сне, только теперь я почти не видела его, лишь знала — он рядом, со мной. А когда просыпалась и открывала глаза, то снова видела лишь темноту и красный глаз горящего вперёди факела, скудно освещавшего мои новые покои.

Я знала, что предстоит мне вскорости. Даже стражник, скупой на слова, не удержался, что бы не позлорадствовать. Он был худощав и явно не принадлежал к варварам. Хитрые глаза, осторожные повадки крысы, готовой сбежать при первой же угрозе для жизни, он был из тех, кто любит укусить или ударить исподтишка, а потом затаиться для нового удара.

— Ешь, ешь! — сказал он мне как-то, поставив очередную тарелку с мясом и подтолкнув ее палкой к краю клетки. — Порадуй нас сражением с Малахом!

Я потянулась к еде и затащила её в своё логово, придерживая рукой, что бы протиснуть тарелку через прутья, отчего ароматный мясной сок стекал меж пальцев на солому, устилавшую пол.

— С чего ты решил, что я смогу противостоять змею? — решив не обращать внимания на дерзкие речи простолюдина, напялившего доспехи вместо крестьянской туники, спросила я спокойным выдержанным голосом.

— А это не тайна! — ответил он и ушёл, подтолкнув ко мне еще чашку с водой. — Были те, кто видели, как ты сражалась на поле боя!

Увы, это был единственный раз, когда он ответил мне. Больше разговорить стражника не удалось. Но он не уставал напоминать мне о скорой расправе и твердил о том, что многие предвкушают увидеть этот бой.

Сейчас, сидя на соломе и глядя в темноту, я уже могла различать даже камни, из которых были подняты стены моей темницы. Глаза отвыкли от солнечного света и если бы не этот факел, то даже не знаю, не сошла бы я с ума в этой темноте. Здесь, к моему удивлению, не было даже крыс, лишь какие-то насекомые иногда трещали по углам темницы, да кусали меня за обнажённые участки кожи на руках и ногах.

Так прошло несколько дней, когда наступил тот, в который я должна была умереть. Об этом мне потрудился сообщить тот же худой стражник.

— Твоя последняя еда, — сказал он просто, и я все поняла.

Скоро за мной придут, и я встану одна против этого огромного змея.

Малах.... Одно его имя вызывает у меня непонятную дрожь. Кто я против огромной твари? Сомневаюсь, что меня обрядят в доспехи и дадут меч. Вряд ли Давлат пожертвует своим любимцем даже ради увеселения толпы. Но кто знает, что задумал этот мудрец, который теперь занял трон Вазира. Мне оставалось только одно: ждать, когда все свершиться, так как бежать уже не удастся.

«Только не сдавайся!» — твердила я сама себе, продолжая сидеть на полу и думать о том, чего уже никогда не будет в моей жизни.

Все это продолжалось до тех пор, пока я не услышала странный шорох, раздавшийся откуда-то из темноты, что клубилась чуть дальше по ответвлению коридора, там, где как я предполагала, находились еще камеры, правда, пустующие, в отличие от моей. Кажется, я была здесь единственной пленницей, что, впрочем, не радовало, а скорее удручало.

Сперва я подумала, что этот шорох мне просто почудился, но когда он повторился и стал громче, я встала на ноги и стала всматриваться в темноту, слушая, как откуда-то сверху сыплется на каменный пол мелкий песок и камешки.

— Кто там? — спросила решительно, понимая, что это вряд ли будут люди Давлата. Его стража ходит как положено, через двери, а здесь создается ощущение, что кто-то крадётся. только откуда, если вокруг лишь толстые стены.

«Малах!» — вдруг мелькнула мысль. Я даже поёжилась от неё, вспоминая жуткую тварь и шипы на коже змея. Что, если он уже пришёл за своей жертвой, я ведь видела, как существо передвигалось под песками, так что могло ему помешать также пробраться ко мне, а теперь биться в стену, в ожидании жертвы.

«Это было бы слишком просто!» — вздохнула. Давлат захочет устроить показательную казнь, чтобы те, кто смеет в своих мыслях оставаться верным Вазиру, и думать об этом забыли.

Шорох снова повторился. В этот раз упал какой-то крупный камень и зашипел просыпавшись, песок, а я зачем-то приникла к прутьям и, вцепившись в них руками, повторила:

— Кто здесь? — почти не надеясь на ответ и была весьма удивлёна, когда услышала голос, который уже и не надеялась когда-либо услышать снова. Не в этой жизни!

— Майрам! — слишком тихо, но это был он. Сердце предательски забилось в груди, и я прижалась к прутьям так, что на лице явно останутся полосы от железа.

— Майрам! — повторил голос, и я едва не закричала от радости.

Он здесь. Он жив и пришёл за мной. Но как он смог попасть в темницу?

На мой молчаливый вопрос был дан ответ. Стоило мне услышать второй голос, как я все поняла.

— Нам надо торопиться! — произнёс Исхан. — За принцессой скоро придут!

— Аббас. Я здесь! — сдержалась, чтобы не закричать, опасаясь, что стражник, который, как я полагала, дежурил у входа в это подземелье, сможет услышать шум и позовёт на помощь, заподозрив неладное. А когда из темнота пошевелилась, оживая, я схватилась за прутья решётки и стала всматриваться с неясные очертания двух мужчин, на одном из которых было надето что-то бесформенное.

«Жрец!» — подняла я. Конечно же, без его помощи Аббасу не удалось бы пробраться ко мне. Но как он выжил? Как ему удалось спастись от Сарнай? Сколько вопросов и пока, увы, никаких ответов.

«Узнаю, когда спасёмся!» — сказала себе.

— Майрам! — Аббас первый оказался рядом, и я смогла увидеть, как блестят его глаза. Тёплая

сильная рука мужчины обхватила мою, чуть сжала, словно делилась своей уверенностью и силой.

— Зачем ты пришёл? — спросила я. — Зачем вы оба пришли? Вы рискуете...

— После поговорим! — заявил Исхан. — Скоро сюда придут!

— Я уже знаю! — проговорила я.

— Отойди назад! — велел мне жрец и я послушно попятилась, углубившись в темноту своей темницы.

Не знаю, что произошло дальше. Я расслышала только шорох ткани, после чего Исхан достал что-то из складок своей одежды. Раздалось жуткое шипение, такое громкое, что мне на мгновение показалось, что это приполз сам Малах и теперь, увидев моих спасителей, злобно шипит на них, предвещая страшную смерть.