Прыжок в известность - Медведев Валерий Владимирович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/4
Стадион ревел так, как будто он был настоящий. Лицо Нади сияло гордой радостью. Планка не на рекордной высоте. Чуть ниже, но всё же если Гусь возьмёт, то второе место ему обеспечено.
Разбегается Гусь. Высота взята!..
- "И вдруг прыжок, и вдруг летит, летит как пух от уст Эола!" - шепнула Лена.
- Что? - спросила Надя.
- Пушкин... - сказала Лена, перехватывая восхищённый взгляд Ларионова. - Пушкин, - повторила она громко, - и Ларионов. Его работа. Он тренер.
А из своего угла на всё это мрачно смотрел Филимонов. Конечно, будешь мрачным, если ты занял на соревнованиях только четвёртое место. Он смотрел, как Гена обнимал Юрку Гуся, как, обнявшись, они пошли в его сторону, как они всё приближались и приближались к нему, счастливые и довольные. Антон попятился. Он бы сейчас от зависти провалился сквозь землю в полном смысле этого слова - такие были лица у Гуся и Гены, такие лица! Антон не выдержал и... кисло улыбнулся.
- Поздравляю... - сказал он. - Поздравляю... Победителей не судят. - Он со злости ещё хотел добавить, что победителям подсуживают... но... удержался. "Второе место не стоит афоризма" - так подумал Филимонов. И ещё он опять же с завистью подумал, что Гена назло ему, Филимонову, так хорошо подготовил Гуся к соревнованиям.
Лёня Толкалин проявлял плёнку и смотрел пока её сам. Он смотрел, как поднимается на первое место пьедестала почёта тот самый Миша из соседнего двора, как на второе место встаёт счастливый Гусь, а на третье место кто-то из "французской" спецшколы. Как они поздравляют друг друга. Как Надя вешает им на шеи медали... совсем как настоящие медали, отлитые и раскрашенные в кабинете физики. И как у Филимонова от злости, что ли, дёргается лицо.
Он наслаждался своей работой, лентописец и кинооператор Толкалин, когда вдруг заиграла на своей скрипке Вита. Она снова заиграла молдавские мелодии. "Зачем? - воскликнул про себя Лёня. - Вот бестолковая, ведь всё кончилось уже!"
Он подбежал к телефону, набрал номер Витиной квартиры.
- Витка, ты что, с ума сошла? - крикнул он. - Прекрати играть эти мелодии, эти самые...
- Не прекращу... - сказала Вита.
- Но ведь это уже не нужно!
- Это всегда нужно, - сказала она и положила трубку.
Красиво сказала, между прочим. И трубку на рычаг опустила тоже красиво. Изящно так.
Лёня ещё раз набрал её номер. Телефон не отвечал. Молдавские мелодии плыли над двором. Он взглянул из своего освещённого окна на освещённое окно Виты Левской, потом перевёл взгляд на землю. Ларионов и Лена стояли возле дискобола. Судя по их позам, они ни о чём не говорили. Они просто стояли.
А усталый Гусь в это время спал. И завистливый Филимонов тоже спал. Ему снился вещий сон - Надя ему будто бы говорит: "Таких, как ты, в Древней Греции изгоняли из города!" При этом она стоит в хитоне, как Афина, рождённая из головы Зевса, и говорит ему: "Вон!" - и показывает рукой направление своим указующим перстом. Филимонов остался в темноте... И зарыдал...
- Что с тобой? - Бабушка тряхнула его за плечо. - Что с тобой, детка?
- Что?! - Антон вскочил. В ушах его ещё звучал Надин голос: "Греки во время игр прекращали все войны, а ты внутри себя всё воюешь..."
- Да что ты?
- Греки... - сказал он. - Если бы они не придумали эти дурацкие игры, у меня сейчас было бы хорошее настроение.
- Какие греки? Господи, до чего довели ребёнка эти спортивные страсти!
Бабушка открыла окно - и вплыла Витина музыка. Она вплыла вместе с ветром, сама такая же ласковая, как ветер. Антон потёр лоб... Вздохнул... Жуткий какой сон... Хорошо, что он не в Древней Греции... Хорошо, что только приснилось...
А для кого играла Вита? Может, для всех, кто сейчас устал, кто перестал быть самим собой или стал самим собой... Вита играла долго, так долго, что её никто уже не слышал. Потому что все уже спали. Спали те, кто был убеждён, что в Олимпийских играх важно не только участвовать, но и побеждать. И спали те, кто был убеждён, что в Олимпийских играх важно не только побеждать, но и участвовать.
- Предыдущая
- 4/4
