Практическая романтика (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 21

— Да ничего… страшного, — он с трудом оторвал от нее взгляд и снова уставился в монитор, хотя до самого нашего ухода то и дело косился в ее сторону.

Когда мы уже толкали тележку по тихому коридору, Кристина тихо буркнула:

— Это не перемирие.

— Знаю, — так же ворчливо ответила я.

Просто нам обеим очень не хочется потратить долгожданные выходные на мытье посуды. Карина Петровна все-таки гениальный политик, она как-то все так повернула, что воевать именно во время смены желание отпало.

Но это ничего, у нас же куча свободного времени!

В столовой я грохнулась со своего стула — оказалось, что ножка была сломана. Больше всего было жаль котлету, улетевшую на пол, когда я потащила за собой и поднос. Встала, извинилась перед подбежавшей уборщицей, отряхнулась, взяла другой стул и снова села, оценивая реакцию. Опаздывали только Герман с Юрой, присутствующие же едва держались, чтобы не ржать в голос. Даже Верочка тихо злорадствовала — вполне возможно, просто за компанию с Кристиной. Мишель проблеял:

— Не ушиблась, Ульяночка?

И я ответила ему тем же тоном:

— Не переживай за меня, я крепкая.

Немного подумала, а потом ловко подхватила с его еще не тронутой тарелки котлету и переложила к себе. Кристина фыркнула, а Мишель подскочил на ноги. Я быстро отломила кусочек и отправила себе в рот, интересуясь с набитым ртом:

— С тобой поделиться?

Казалось, что прямо сейчас он готов был меня ударить, но он скрипнул зубами и рухнул обратно на стул. Даже не оборачиваясь, я поняла, что в столовую вошел Юра. Но первым к нам уселся Герман, а Юра, как оказалось, сначала пошел к буфету.

— Воюете? — спросил Герман без особого любопытства. И, не дожидаясь ответа, добавил: — Молодцы, что тихо. Но кто же так воюет, если никто до сих пор не бьется в припадке? Детский сад.

Все еще недовольный Мишель ответил себе под нос:

— Так подкинул бы идей!

Герман откинулся на спинку и крикнул в сторону:

— Юр, захвати и на меня, пожалуйста! — а потом выпрямился, прижал руку груди и проникновенно сказал, уже намного тише: — Не могу, слово дал.

Этим он примерную расстановку сил и обозначил: он дает молчаливое одобрение на любые их действия, но эти безмозглые шакалы без главного организатора даже бездомного котенка затюкать не в состоянии. Так и будем перешвыриваться почти безболезненными уколами. У меня снова чувство самосохранения отошло на второй план, раз я тоже подалась вперед, впечаталась в него взглядом и заявила:

— Я рада, что ты хотя бы слово своему другу держишь. В шоке, что и у тебя нашлась хоть одна хорошая черта! Но притом не хочешь останавливать своих подхалимов. Потому ты в любом случае козел, как ни крути.

В ответ он только бровями поиграл, поскольку Юра уже шел к нам с заставленным подносом. Но я и без объяснений поняла: ему плевать, что я о нем думаю, и он только ждет-не дождется, когда же и у него руки развяжутся.

Невнимательность Юры объяснилась чуть позже. Я почти сразу заметила, что он выглядит непривычно угрюмым и задумчивым. И, поприветствовав всех и даже не притронувшись к еде, почти траурно сообщил:

— Народ, в выходные едем в наш отель. Хотя бы на один день. Родители о-очень приглашают. Они как узнали, что здесь вся толпа, так сразу и взвинтились: почему это мои друзья не поехали в «Слёзы русалки». Дословно: «Приезжайте и посмотрите своими глазами, какими отели должны быть!».

— Как-как? — я поразилась названию и едва не рассмеялась. — Это как «Грёзы», только «Слёзы»?

Мне ответил Герман, будто до сих пор мы с ним расслабленно болтали:

— Ты и об этом не знаешь? Один из судов как раз по поводу того, кто у кого стырил название. Юристы не могут признать полную идентичность, но притом клиентура действительно путается. В общем, я не еду. Опять начнут мозг выносить по поводу и без, я в присутствии твоих всегда себя адвокатом дьявола чувствую. Слово «перпендикулярно» они не слышат. Вот когда стану директором, переименую в «Мочу тритона», но ведь они и на этом не успокоятся.

— Я понял, — ответил ему Юра спокойно. — Но остальных все-таки прошу.

Все с радостью закивали. А Вера, получив его выжидательный взгляд и поняв, что ее тоже подразумевают, вообще расцвела. После чего Юра, конечно же, посмотрел на меня. Я пока только улыбнулась.

Не хотелось бы обсуждать при всех свои мысли, потому вечером вытянула Юру в аллею, чтобы все объяснить:

— Я не могу. Вот со всех сторон думаю и понимаю, что лучше не ехать. Если ты представишь меня родителям как свою девушку, то это очень обязывает. Я бы не хотела вводить их в заблуждение… ведь мы сами договорились, что будем смотреть по ситуации! А если не представишь, то все твои друзья поймут, что мы им лапшу на уши вешали.

Он шел долго, размышляя.

— Я очень хочу, чтобы ты поехала. Если нам с тобой приятно проводить время вместе, так это отличный шанс. «Слёзы» — на самом деле, прекрасное место, ничуть не хуже «Грёз», тебе бы точно там понравилось. Но давить я не буду — просто подумай и сделай, как решишь.

Уже ночью в своей постели я решила, что он прав. И ведь огромной гирей на чаше весов стал Герман, который остается здесь! За день-другой он мне точно сможет крови литра полтора выпить. Или я ему, потому что не удержусь… В общем, лучше посмотреть теперь на отель Раевских.

Субботнее утро выдалось пасмурным, но это никому настроения не испортило. В веселых сборах вряд ли кто-то вообще выглядывал в окно. Собиралась и я. Даже притупив гордость, приняла помощь Верочки, когда та предложила поделиться косметикой. Мне хотелось все-таки не выглядеть перед родителями Юры серой мышью, а то мало ли как жизнь сложится.

Девочки несколько раз полюбопытствовали, точно ли я еду с ними, и их точку зрения ярче всего выразила сестра:

— Поджилки-то не трясутся? Кристина вон рассказывала, что Юра до сих пор ни одну свою девушку родителям не представлял, потому тебя с непривычки могут сразу в ранг невесты записать! — и притом хитро поглядывала на свою соседку по комнате.

— А я еще думаю, ехать или нет.

Отвечала так, чтобы просто отстали, хотя и уловила, что меня будто бы пытаются отговорить. Зато Германа очень уговаривали передумать, особенно близняшки переживали, что без него там будет скучно. Достали даже его, почти как меня, что он только отбуркивался чем-то невнятным.

Сама же я жалела о том, что не успела обговорить с Юрой наедине план действий, он тоже пребывал в уверенности, что я все еще размышляю. И больше из-за волнения от предстоящей поездки я потеряла бдительность и попалась.

Раевские приехали сами, арендовав для перевозки компании целый автобус. Юра помчался к ним, поскольку его родители, конечно же, «не переступят порог этого отеля». Все уже зашагали вслед за ним, вышла в коридор и я, предварительно подождав несколько минут, чтобы остаться без компании. Но навстречу мне вылетела Кристина, которая будто позабыла о нашей неприязни, заорав:

— Я пилочку для ногтей забыла!

Я уж было отступила в сторону, чтобы дать метеору пространство для маневра, но она всучила мне ключ с приказом:

— Еще Юра попросил, чтобы его телефон захватили, он где-то в комнате оставил.

Ничего не заподозрив, подгоняемая ее сумасшедшими воплями, я открыла дверь комнаты и метнулась к тумбе в поисках телефона. И только когда позади грохнуло, ко мне вернулся разум. Я сразу побежала к двери, уже слыша, как в скважине проворачивается ключ.

— А Герман не разозлится? — голос Верочки, непонятно откуда там взявшейся.

— Да брось! — бодро ответила ей Кристина. — Только похохочет. Поймет сразу, ведь я у него ключ час назад попросила — он даже не спросил зачем. А ключ от своей комнаты мы внизу оставим, он сообразит, когда вернется, охрана ему и телефон передаст, я не хотела его мобильник здесь оставлять, а то мало ли, что этой дуре в голову придет. Успеем еще в ресторан завернуть, может, он там? Тогда и предупредим.