Трудиться. Учиться. Влюбиться?.. - Бирюкова Инна Андреевна - Страница 9

К слову, Ян оказался отличным наставником. Сначала он научил меня чувствовать постороннюю магию. Причем по его словам выходило, что делать это я должна интуитивно. А на деле я начала ощущать ее… по запаху! Натурально по запаху, как поисковая собака! Так, темное разрушающее колдовство отчаянно воняло болотной тиной. Светлые, созидающие заклинания — настойкой полыни. А трупная вонь некромантии так била мне в нос, что начинала кружиться голова. Маг упорно твердил, что методы мои антинаучны и так просто не бывает. Но в пику ему, попрактиковавшись и приноровившись, я не ошиблась ни разу. Также он научил меня заряжать амулеты и аккуратно, по капле, сцеживать силу в резерв другого мага (в данном случае — его самого). А вот бережно подпитываться чужими энергетическими запасами я так и не научилась, по-прежнему выкачивая из своего многоуважаемого наставника всю силу подчистую. Несколько раз несчастного приходилось откачивать. Но в целом все проходило спокойно. Отношения у нас, как ни странно, несмотря на все мои опасения, действительно установились достаточно дружеские. Никаких поползновений в мою сторону он не делал. Я тоже, в свою очередь, вешаться ему на шею не планировала. По вечерам томилась, да. Но без особых самоистязаний. Да и какой смысл налаживать мосты, если сессия начиналась уже через два дня? А потом он наверняка уедет — и ищи-свищи ветра в поле. За мной закрепят другого наставника… И жизнь станет окончательно и бесповоротно бессмысленной.

Лайн последнее время пропадала на внутреннем дворе, закрутив яркий, но несерьезный (насколько я поняла из оброненных ею фраз) роман с каким-то смазливым вампиром. Так что душегрейки в ее лице я временно лишилась. Оно и понятно, не может же полуэльфка до скончания века подтирать за мной сопли. Да и я при полном отсутствии благодарной публики теряла интерес к бесполезным истерикам. Так что все к лучшему, как ни крути.

Сессии я больше не боялась — недаром весь семестр зубрила все от корки до корки во время своих ночных бдений. Теперь оставалось лишь наскоро пролистать конспекты, освежая в голове материал, и на всякий случай написать шпаргалки. Чем я и занималась до тех пор, пока глаза не собирались в кучку у переносицы, а пальцы не сводило от кропотливого написания микроскопических «рун».

Я устало отложила перо, откинувшись на спинку стула. Свеча догорала. Сил вставать и зажигать другую не было. Желания — тоже. Завтра допишу. Нужно же будет как-то выгонять грустные мысли из бедовой головы после последней практики с Яном.

— Уже уходишь? — рассеянно спросила Лайн, придирчиво оправляя все складочки на вызывающе открытом голубом платье.

Она, похоже, и сама собиралась упорхнуть на очередное рандеву со своим ухажером.

— Да. Не хочу опаздывать.

— Ты бы хоть пообедала. А то синюшная вся и синяки в пол-лица, — юная пифия окинула меня оценивающим взглядом и вынесла вердикт: — На мертвяка похожа.

— Спасибо. Кусок в горло не лезет, — отмахнулась я.

Да, знаю. Выгляжу неважно. Но какая, черт возьми, разница? Ян на меня все равно не взглянет.

Но на этот раз я глубоко заблуждалась.

Последнее в этом семестре практическое занятие обещало — даже грозило! — запомниться на всю жизнь.

Начать хотя бы с того, что на урок мой многоуважаемый наставник приперся в подозрительно возбужденном состоянии и с огромной охапкой полевых цветов. Где он откопал их зимой — я даже представить не пыталась. Лишь удивленно округлила глаза. Но смолчала.

Потом он бесцеремонно впихнул этот веник мне в руки и отступил на полшага назад, любуясь результатом. Подошел, поправил несколько выбившихся стебельков и, видимо, остался доволен. Из моей груди вырвалось озадаченное мычание.

— Это тебе, — наконец произнес он.

— Я поняла.

— Нам нужно поговорить.

— Давай поговорим.

— Это очень важно.

— Верю, — обалдело кивнула я.

Где-то подобную сцену я уже видела. И ничем хорошим это тогда не закончилось.

— Я соврал тогда.

— В чем именно?

— Я не случайно приехал в Академию. Честно говоря, даже напросился.

— А… зачем?

— Я знал, что найду тебя здесь. Знал, куда тебя распределят. Это было несложно просчитать. Я приехал сюда только для того, чтобы увидеть тебя.

— Увидел?

— Увидел.

— Тогда можешь с чистой совестью отбывать обратно! — вдруг, сама не понимая почему, окрысилась я.

Вся эта ситуация была настолько идиотской, что мне хотелось просто рвать и метать. Вот сейчас он наговорит лишнего, разбередит душу, а я только-только смирилась со своей исключительно дружеской участью.

Я сердито сунула ему букет, с трудом удержавшись от того, чтобы огреть им мага по макушке, и всерьез решила сбежать, пока не стало слишком поздно.

— Лета, я… уже говорил однажды, что не умею говорить красиво, — произнес мне в спину наемник. — Зато я умею говорить честно.

Пришлось вернуться на исходную и дослушать его до конца.

— Поэтому сейчас, стоя перед тобой и глядя тебе в глаза, я говорю абсолютно искренне: я люблю тебя. И неважно, что сейчас ты мне ответишь. Я все равно буду любить тебя. Обещаю.

Сердце от этих слов так сладко дрогнуло, что я чуть не сдалась. Но не сдалась. Вместо этого приблизилась к нему вплотную, с каким-то животным наслаждением втягивая ноздрями воздух и вновь ощущая его знакомый, так и не забытый запах.

— И что же?

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Я никогда не отступаю. И всегда добиваюсь своего.

Больше всего мне хотелось сейчас плюнуть на все, обнять его, почувствовать под ладошкой ровное биение сердца, раствориться в ласковом взгляде родных серых глаз…

— Посмотрим, — хрипло выдохнула я ему в лицо и, резко отстранившись, вышла из зала.

Останавливать меня он не стал.

Сессия пролетела незаметно, одним днем. Вроде бы только вчера я засыпала в обнимку с учебниками, а сегодня уже была свободна, как птица в полете. До следующего семестра, конечно. А это целый месяц отдыха!

— Пережили! — торжествующе воскликнула я. — Лайн, мы ее пережили! Первую сессию! Это надо отметить!

Полуэльфка, радостно пискнув, захлопала в ладоши и с таинственным видом потянула на себя дверцу прикроватной тумбочки.

— Что это?!

— Угощение! Сегодня всем потоком отмечаем!

— Как ты умудрилась протащить сюда столько?!

— Уметь надо! — отрезала подруга.

— Но там же… нет закуски!

— Закусим песнями и танцами!

— Нас отчислят.

— Не будь занудой! Сегодня все празднуют, не могут же они отчислить всех адептов одним махом! Кто тогда учиться будет?

— Тебе на практику завтра ехать! О, кстати! Все забываю спросить: в чем она заключается?

— Выезд после обеда — успею отоспаться. А практика… ну, приеду в какую-нибудь деревню, буду селян просвещать по поводу пропавшего топора и загулявшей жены.

— А получится?

— Нет, — уверенно заявила подруга. — Но мозги я им так запудрю, что галочку в отчетном листе староста нарисует обязательно!

В принципе, все аргументы были исчерпаны. Если «коллеги» затеяли пирушку… Снова становиться белой вороной я не собиралась. Тем более что мы это заслужили!

Нас утро встречало похмельем.

Как добиралась до постели — не помню, но проснулась именно в ней. Рядом обнаружился отчаянно храпящий Ян.

Я почему-то даже не удивилась. В последнее время он всегда был где-то поблизости, и я уже почти привыкла к его ненавязчивому присутствию. Раздражения он у меня не вызывал — наоборот, каждый раз, натыкаясь на него случайным взглядом, я тихо млела, не показывая, впрочем, вида. Однако в одной кровати почивать — это перебор, конечно.

Я, пихнув его локтем в бок, хрипло спросила:

— Ты что тут делаешь?

— Ухожу, — ответил он и отвернулся к стенке. Видимо, не пожелав и дальше лицезреть мою опухшую физиономию.

Я недоуменно помотала головой и тут же за это поплатилась — боль колючим шариком прокатилась от одного виска к другому.