Кот в мышеловке (СИ) - Кард Селена - Страница 2

От предвкушения, что на выставке она увидит новые работы знакомых уже авторов, которые ей нравились, и за чьим творчеством Олеся старалась следить по мере возможности, познакомиться с именами молодых, доселе неизвестных художников, настроение зашкаливало. Мурлыча под нос незатейливый мотивчик она остановилась перед шкафом — выбор одежды был невелик, но сегодня хотелось себя порадовать и она выбрала лёгкое шифоновое платье насыщенного изумрудного цвета, что так подходил к её глазам. На улице, конечно, холодновато для такого одеяния, но ничего, потерпит. В качестве обуви пришлось остановиться на балетках, потому что на каблуках долго не выдержишь, а судя по анонсу — выставка занимает ни один зал. Волосы в низкий пучок и лишь пара кокетливо выпущенных локонов нарушает эту довольно строгую причёску. Отражение в зеркале ей явно хотело польстить: на неё смотрела тёмно-изумрудными глазами симпатичная девушка, выглядящая моложе своих двадцати пяти, стройная, даже грациозная, ладненькая во всех нужных местах. Вот только цвет волос немного подкачал: Олесе хотелось чего- то более насыщенного, чем пепельные пряди. Ну мышка, так мышка, что тут поделаешь! Когда Инга предлагала покрасить волосы, сама-то она регулярно меняла цвет волос — Олеся сначала даже не узнавала подругу, но потом привыкла, то девушка категорически отказывалась — чем природа одарила, с тем и живу.

Лишь обойдя часть экспозиции, Олеся начала жалеть, что не удастся попасть на выставку ещё и завтра. Галопом по европам это всё равно, что для галочки отметиться, а вдумчиво посмотреть все выставленные картины времени не хватает, да и перерыв на осмысление увиденного нужен. Нет, так нет… Она вернулась в зал, где были представлены работы любимого художника. Были уже известные, но были и совсем новые. Неожиданно она поймала себя на том, что взглядом возвращается к двум картинам: человек несёт сено и последний лист…

— Прелестное создание, позвольте нарушить Ваше одинокое созерцание, — раздался рядом голос неизвестного, — Я за Вами давно наблюдаю, простите мою слабость. Вижу, Вам особенно близки эти две картины. Разрешите поинтересоваться, чем же они Вас так привлекли?

Олеся оглянулась: буквально в шаге от неё стоял мужчина. Не сказать, что старик, но в волосах благородная проседь, фигура подтянутая, однако несколько грузноватая, а вот лицо удивительное. Классические черты, ярко голубые глаза, глаза молодого, полного жизни человека и одновременно мудрые, внимательные и очень добрые. Они притягивали, завораживали и заглядывали без стеснения и глупого заигрывания в самую душу.

— Игорь Ростиславович, — представился мужчина.

— Олеся.

— Так что Вас заинтриговало в этих картинах — сюжеты-то обычные…

— Сюжеты, соглашусь, обычные, но вот художник не тривиальный. Его картины заставляют вглядываться и видеть, то, что на самом деле в них зашифровано. Его посыл зрителям. Потом эти полотна живые, они меняются и не только от освещения и угла зрения…

— Интересно, — собеседник внимательно вглядывался в одухотворённое лицо девушки, что как бы оживало, светилось внутренним светом. Нет, не зря она его заинтересовала: есть в неё какая-то сила, что пока дремлет, глубина понимания и чувств. Образ, который просится на полотно. Жаль, что он не художник… Пожалуй, привлекший её автор смог бы это передать — её воздушность и стремление к высоте, полёту… Пока Олеся говорила, он поражался точности изложения, рождённых ассоциаций, образов. Она не рассуждала о художнике, о палитре и технике, а проживала картину или проживала в картине эти мгновения.

— Ой, я, наверное, Вас совсем заговорила, — смущённо оборвала себя Олеся на полуслове.

— Нет, нет. Я давно не встречал человека так тонко чувствующего. Вы меня очень порадовали и обнадёжили, что не всё потеряно и молодое поколение способно думать не только о девайсах, тряпках и деньгах, — брезгливо поморщился, перечисляя стандартный набор интересов многих её знакомых, — Вы же не всю выставку осмотрели?

— К сожалению… Да и ни к чему в один день проскакивать все залы…

— Вы намерены вернуться? Завтра?

— Увы, не получится. Билет достался по случаю только на сегодня…

— Это поправимо, — обрадовался Игорь Ростиславович, — Давайте встретимся завтра у входа. Вы будете наслаждаться искусством, а сентиментальный старик Вашим обществом и Вашим мнением. Надеюсь, Вы не поймёте меня превратно?

— Нет, но это так неожиданно, — засмущалась Олеся. Одно дело случайный билет от Инги, который всё равно бы пропал, другое дело такое приглашение. Олеся знала, что билеты на эту выставку очень дорогие и достать их сложно.

— Ну же, соглашайтесь! Порадуйте старика, тем более, что второй билет у меня уже есть, как Вы говорите, достался по случаю…

— Вы искуситель, устоять невозможно.

— Вот и прекрасно! Значит, ещё не совсем трухлявый пень. Завтра в одиннадцать буду ждать Вас у входа. За сим, позвольте откланяться. Годы берут своё, пора отдохнуть, — с едва заметным поклоном попрощался, церемонно поцеловав руку Олеси, и растворился среди других любителей живописи.

С этого дня Олеся и Игорь Ростиславович стали довольно часто видеться: мужчина приглашал то на какую-нибудь выставку, то на закрытый показ фильма, то на премьеру в театр. Изредка они пили кофе в какой-нибудь симпатичной кофейне, обсуждая увиденное… Их платоническая дружба крепла, и Олесе даже трудно было себе представить, что прежде они не были знакомы, не пересекались на каких-то выставках. Наконец-то ей повезло встретить человека, с которым можно было вести беседу, не боясь показаться заумной. Она могла быть собой: жадно впитывала новые знания, которыми с ней делился собеседник, спорила, не прятала свои мысли и ощущения.

ГЛАВА 3

— Олеся, а как Вы посмотрите на то, что я приглашу Вас на благотворительный вечер? Не пугайтесь заранее, там будет прекрасная экспозиция работ для последующего аукциона. Соглашайтесь.

— Игорь Ростиславович, спасибо, но не уверена, что у меня получится, а подводить Вас не хотела бы, — девушка старательно искала повод отказаться. Ей было любопытно посмотреть на светское мероприятие, о котором уже несколько дней вещали на каждом углу, но её гардероб вряд ли соответствовал этому уровню, тратить же деньги из-за одного вечера она считала неразумным, да и то, чем она располагала, была весьма скромная сумма.

— Олеся, это связано с графиком работы или проблемами всех женщин во все времена — что надеть? Только честно!

— Всего понемногу, — ушла от ответа девушка, стесняясь признаться.

— Олеся! — укоризненно покачал головой Игорь Ростиславович, — Мне казалась, что у нас сложились дружеские отношения, и я вправе рассчитывать на откровенный ответ. Олесенька, Вы же мне как дочь, которой у меня никогда не было. Вы за этот короткий срок стали моей отрадой и отдушиной и не могли этого не заметить. Почему же Вы отказываете мне в правде? Чем я заслужил такое недоверие с Вашей стороны? — искренне расстроился спутник девушки. Он вдруг на глазах постарел, плечи опустились, в глазах отразилась глубокая грусть одиночества.

— Простите, я не хотела Вас обидеть, — начала мямлить Олеся, — Вы правы, конечно, но… но я не могу пойти… Там же определённый дресс-код, ну вечерние платья в пол, причёски… Не хочу, чтобы Вы чувствовали себя неуютно рядом со мной… Да и не пустят меня просто в том, что я смогу надеть, — совсем шёпотом закончила девушка, заливаясь румянцем и опуская голову.

— И только-то? — повеселел, воспрянув духом мужчина, — Эта беда поправима! Олеся, какой же Вы ещё наивный ребёнок — платье и всё необходимое можно купить, — под взглядом Олеси слегка замялся, но продолжил, — или взять на прокат!

— Это дорого, наверное…

— Ерунда! Давайте так, Вы решаете проблему с работой, а я позабочусь об остальном. И не спорьте! Обижусь! Я вполне могу себе это позволить. Ну, например, взять на прокат на сутки.

— Это неудобно…

— Олеся! Я. Вас. Пригласил. И это моя забота, чтобы Вы составили мне компанию на этом вечере. В деревянном макинтоше карманы не предусмотрены, поэтому не лишайте меня возможности лишний раз порадоваться жизни и сделать что-то приятное для Вас. Это не обсуждается! Поверьте, я не обеднею и не потрачу на Вас скудную пенсию, — рассмеялся довольным смехом и вновь как будто помолодел Игорь Ростиславович, утирая выступившие от смеха слёзы, добавил, — Всё, девочка моя, у Золушки должен состояться бал, иначе сказка не сложится. Считайте, что я фей, Ваш личный крёстный фей!