Год Дракона - Давыдов Вадим - Страница 10

• Предыдущая
• 10/144
• Следующая

– Что?

– Второй год они – президент и его команда.

– Ах ты, Господи!

– У них столько дел, Дюхон. Им нужно разжевать и проглотить около полусотни миллионов мигрантов из Латинской Америки. Которые продолжают туда ехать. Они понимают – быть жандармом в одиночку невозможно. Это во-первых. А во-вторых – у них не было никогда настоящего друга, равного им не по мощи даже, а по духу, по напору. А теперь есть.

– Ты?

– Вацлав. Ну, и я, по мере сил. Им нужен друг. Настоящий друг, с которым можно и поспорить, и поругаться, – но друг, а не европейские спесивые болтуны, думающие, будто они что-нибудь понимают в происходящем. Не противник. Не так называемый противовес. Не лягушатники какие-нибудь, что хотят любым способом нам помешать, все равно как, лишь бы не так, выбью себе глаз, пусть у тещи будет зять кривой. Да и вообще! Вы думаете, Америка – это бейсбол и кока-кола? Черта с два. Я поэтому их там и нашел. Это страна людей, которые верят в Бога. Триста миллионов человек. И ты думаешь, им может не понравиться то, что мы делаем?! И им это нравится. Мы вместе, Дюхон. И потом... Взять хоть самую завалящую голливудскую поделку. Это же наш портрет в интерьере. И там хорошие парни вовсе не нянчатся с плохими. А волтузят их так, что кровь и сопли во все стороны разлетаются! Америка во многих местах связана по рукам и ногам, – обязательствами перед союзниками, собственными экономическими проблемами. А мы... Мы только в одном с Америкой расходимся. Америка тоже считает демократию неудобством, но терпит это неудобство. А мы нет. Мы законченные отморозки. Анфан террибль [14] . Что с нас взять?

– Но с прошлой администрацией ты... вы бились не на шутку.

– Обязательно. С демократами, общечеловеками, которым подавай права, а обязанности сдайте в утиль, по-другому нельзя. Если бы не христианские фундаменталисты и эти ребята, которые теперь команда, было бы совсем плохо. Но мы прорвались, как видишь.

– Н-да. Высоко тебя закинуло. А как насчет соответствия средств и целей?

– Элементарно. Цель должна быть благородна, а средства должны быть адекватны ситуации. Или мне надо было рассказывать Престону и прочим, что дети в Африке голодают? Как это делают всякие штафирки из ООН? Шалишь, братец. Я же не идиот, Дюхон.

– Насколько мне известно, ты не занимаешься благотворительностью.

– Это не так. Я просто добиваюсь координации и концентрации усилий. А когда семьдесят три миссии и сто двенадцать постов милосердия требуют, чтобы я немедленно выделил им деньги на океан горохового супа, которым они смогут три раза в день целый год кормить всю Африку, или на закупку сильно поношенного барахла в Германии, или на издание стомиллионным тиражом брошюрки про светлый жертвенный подвиг какого-нибудь исусика, после прочтения которой, по их замыслу, все должны немедленно таковым воодушевиться, перековать на орала все мечи и броситься строить оросительные каналы?! Такие просьбы или, тем паче, требования, я обязательно посылаю вместе с их авторами к черту. Я не настолько выжил из ума, чтобы выбрасывать деньги на ветер. У нас и стратегия, и тактика совсем другие. Мы прогрессоры, а не монахи. Мы вбрасываем средства и ресурсы тогда, когда точно знаем, как и на что они будут потрачены. Тогда и там, где наши люди контролируют местную ситуацию. Мне всех очень жалко и всем сразу очень хочется помочь, но это невозможно. А они думают, я от жадности.

– А объяснить?

– Что? Кому?! Это же олухи царя небесного, исусики, за редким исключением. И почти все эти исключения, кстати, уже ко мне перебежали, – усмехнулся Майзель.

– А «Golem Foundation» в Минске?

– Ну, дружище! Ты меня удивляешь. Например, ты через Фонд нашелся. У нас много всяких дел. И ситуацию в Минске мы тоже будем контролировать. Будет вам и белка, будет и свисток. Главное – не суетиться.

– По-моему, ты сумасшедший.

– Обязательно. Как же без этого? Только я гораздо опаснее всех сумасшедших, вместе взятых. Потому что мой удивительно детальный и превосходно систематизированный бред имеет тенденцию становиться реальностью. И мне, поверь, это нравится.

– Ну, еще бы! Но почему – Чехия? Почему не Венгрия, не Польша, с ее морскими границами и портами? Или Австрия? Не Минск, наконец?! Я помню, как ты болел Прагой, но это же не повод...

– Ну, отчего же. Это как раз повод. И даже, можно сказать, причина. Да и все остальные не лишние. И венгры, и поляки. Но чехи... Потому, что мой план должен был опереться на что-то. И этим чем-то должна была стать в меру развитая страна в Европе, с транзитной экономикой, нуждающаяся в стратегических инвестициях и готовая взять деньги у кого угодно. Страна, населенная образованными, европейски мыслящими, в меру законопослушными людьми. Страна с определенными традициями национального достоинства и национального самосознания. Страна с более или менее однородным этническим составом населения. И эта страна не должна была быть большой. Нельзя в обозримые исторические сроки обустроить большую страну, такую, как, например Россия. Это должна была быть непременно страна, понимаешь, дружище?! Не фирма, не концерн, не транснациональная корпорация! Именно – страна. Страна, элита которой будет меня поддерживать, полностью понимая мой – и свой – маневр. А еще лучше – страна, где я сам смогу создать такую элиту. И я должен был в этой стране спасти от чего-нибудь такое количество людей, чтобы они поняли: иметь своего ручного Дракона не опасно, а совсем наоборот. При этом мне нужно было каким-то образом сделать так, чтобы не быть для них совсем уже чужеродным элементом, этаким пришельцем ниоткуда. Легенда о Майзеле плюс отличный чешский сыграли свою роль.

– И твоя одержимость Прагой.

– Обязательно. Приятно, что ты это помнишь. И чешская ситуация наделась на мой план, как перчатка. Все произошло, как по нотам. Даже фантастическая идея с учреждением монархии прошла как по маслу.

– И от чего ты их всех спас? Если я могу это узнать.

– Конечно, можешь. Я спас их от честной бедности. От доли побирушек на побегушках у Евросоюза. От участи грантососов и «демократии переходного периода». От участи страны, не имеющей стратегических портов и природных запасов энергоносителей. От эмиграции и эскапизма. От первоклассной литературы, которая никому не нужна, потому что нечего есть, и черножопых драг-пушеров [15] в косынках, штанах с ширинкой до колена и украшенных золотыми велосипедными цепями. От пьяных слез о неудавшейся судьбе. От приграничной проституции и торговли детьми, от вахтовой сезонной работы за полцены и контрабанды сигарет в Германию и Австрию. От рабства в транснациональных монополиях, директора которых выплачивают себе многомиллионные якобы зарплаты, обращаясь при этом с остальными, как с мусором. Я спас их... Впрочем, ты, наверняка, слабо представляешь себе, о чем это я.

– Вполне представляю. Мы с тобой одни и те же книжки читали, помнишь? Ты говоришь о том, что могло бы быть. О реальности, которая не стала реальностью. Очень красочно, кстати, говоришь.

– Потому что вижу обе реальности, Андрей, – со странным выражением в голосе сказал Майзель. – И ту реальность, что не состоялась, я вижу иногда так... А эта реальность состоялась. Я ее состоял, понимаешь? Для себя, для них. Больше того. Я нашел им короля, в котором они души не чают. И дальше – мы с ним вместе делали дело. Мы дали им возможность ездить, куда они хотят, с паспортом, при виде которого у всех подряд рука сама тянется к козырькудля отдания чести. Мы сделали их вооруженным народом, в дом к которому теперь не вломиться, не рискуя получить промеж глаз очередь из автомата, а то и из чего покруче. Мы вернули им гордость и отвагу времен Пшемысла Оттокара и святого Вацлава. Мы послали их во все концы света учителями, врачами, пастырями человеческих стад и неуязвимыми воинами, вытаскивающими из пламени ада детей и женщин. Ну, конечно, я все это сам люблю и даже посильно участвую. Мне самому это страшно нравится. Но им тоже. И это только начало. Пример. Понимаешь?

• Предыдущая
• 10/144
• Следующая