Большая беда - Нагишкин Дмитрий Дмитриевич - Страница 1

• 1/2
• Следующая

У стариков — жизнь позади. Старики много знают — хороший совет всегда дать могут. Только и молодой хорошее слово сказать может: силы у него больше, глаз лучше, руки твёрже, вся жизнь впереди — он вперёд смотрит.

Давно удэ в тёплых краях жили, на равнине, на берегу моря. Много их было, как деревьев в лесу. Тихо жили, ни с кем не воевали. Зверя били, рыбу ловили, закон соблюдали, детей растили. Давно это было.

Тогда в одном стойбище хозяином был старый шаман Бата. Как заболеет кто-нибудь — вытащит Бата свой бубен, на котором Агды — гром — нарисован, костёр разведёт, бубен на костре подогреет и начнёт шаманить. Вокруг костра ходит, пляшет, разные слова говорит, поёт, в бубен бьёт, будто гром гремит. В бубен бьёт Бата, говорит — злых чертей пугает… Шум такой поднимет, что потом эхо два дня откликается. Иной больной и выздоровеет, глядишь. А если умрёт… и тогда шаман своё дело сделает: на серой птице с красным клювом душу покойника в подземное царство — Буни — увезёт. Ту птицу, правда, никто не видал, да как шаману не верить!

Боялись шамана сородичи, слушались его. Что захочет шаман взять — отдают. Что скажет шаман — сделают. Как шаману не дать? Не дашь — он злых чертей на стойбище напустит — всем худо будет… Говорили про Бату, что он очень большой шаман!.. Черти шамана любили — всё у Баты было, даже тогда, когда все другие удэ голодали, свои унты с голоду жевали.

И жил в том стойбище молодой парень Димдига. Охотник хороший: одной стрелой двух гусей убивал. Парень, как парень — не хуже других, а лучше. Смотрел этот парень на Бату — одного в толк не мог взять: почему это так получается: двух уток он убьёт, одну — себе, другую — Бате отдать надо; двух соболей забьёт, одного — себе, другого — опять Бате. Бату на охоту не ходит, шаман в болоте не мокнет, на солнце не сохнет, на морозе не мёрзнет, а добычи столько же получает, сколько Димдига. Отчего это?

На совете мужчин Бата говорит, разделивши добычу:

— Хорошо сделали мы, все довольны…

Говорит Димдига:

— Хозяин, я недоволен… Почему так? Ты в юрте сидишь, ног не бьёшь. Тебе все мужчины половину отдают. Почему у меня — охотника — меньше добра, чем у тебя?

— Глупый ты! — говорит Бату. — Счастье мне духи приносят! Почему? С ними поговори… Вот сейчас всех чертей своих сюда позову.

Рогатую шапку надевает, пояс с погремушками надевает, за бубен гремящий хватается. Гремит бубен, по всей округе гром идёт.

Просят старики:

— Не шамань! Молодого не слушай! Он ума на охоте не добыл, только зверя на охоте добыл…

— Ладно! — говорит шаман, — только ради вас его прощаю!

И опять ходит Димдига на охоту. Зверя бьёт: одного — себе, одного — Бате. А шаман всё Димдигу ругает. Что бы ни сказал парень — всё шаману впоперёк.

…В тот год из дальнего стойбища люди прибежали. Оборванные, голодные люди прибежали. Говорят плача:

— Страшные люди на нас напали. Войной идут! Множество великое их! Сами — как тигры! На диких зверях ездят!

— Что за звери? — спрашивает на совете Димдига. — Собаки?

— Нет, не собаки!

— Олени?

— Нет, не олени, нам ли оленей не знать. Всю жизнь оленей держали! Четыре ноги у тех зверей; шерсть гладкая, морда на оленью похожа, да не совсем: хвосты у тех зверей длинные, на ногах круглые копыта, да на шее тоже длинные волосы. Кричат те звери так, что далеко слышно. У тех, кто крик их услышит, сердце заячье делается! Те люди никого не щадят! Мужчин убивают, женщин с собой уводят, детей малых под копыта своим зверям бросают!

— Плохие люди! — говорит Димдига. — Уходить надо, у нас с ними драться силы не станет!

— То не люди! — говорит Бата.

— Да мы сами видали: две руки, две ноги, одна голова у тех людей. Не по-нашему говорят. От деревень только пепел оставляют. Где они пройдут — там и трава не растёт!

— То не люди! — говорит Бата. — То злые черти! Это их Димдига накликал… Худой сон приснился вам! Не бывает таких людей! Шаманить буду — мне дары давайте, тех чертей прогоню!

Люди с дальних стойбищ дальше бегут… Прибегают из средних стойбищ люди.

— Бегите! — кричат. — Злые люди на нас напали! Против них у нас силы нет! Юрты жгут, людей бьют!

— Уходить надо! — на совете Димдига говорит. — Здые духи юрт не жгут.

— То не люди! — на своём Бата стоит. — То злые черти. Нет такого чёрта, чтобы меня испугал! Шаманить буду — всех чертей перепугаю! Несите мне дары!

Люди со средних стойбищ дальше бегут… Из ближних стойбищ люди прибежали:

— Тех злых людей мунгалами звать! Говорят, они весь мир прошли, никого в живых не оставили. Только и есть живые, что мы с вами!

— Со своих зверей слезают ли мунгалы? — спрашивает на совете Димдига.

— Слезают, когда едят и когда убивают.

— Что едят мунгалы?

— Тех зверей, что с ними запасными идут!

— Это люди! — говорит Димдига. — Надо оружие готовить! Надо уходить с их дороги! Что едят мунгальские звери?

— Траву! — отвечают люди.

— Надо в лес уходить, надо в горы уходить! — говорит Димдига. — Те люди, верно, к лесам да горам непривычны!

— То черти! — говорит Бата. — Злые духи, их Димдига раздразнил! Несите дары мне! Я великий шаман — все беды отгоню! Мангни — идола — сделаю, всех чертей разгоню!

Стал Бата шаманить день и ночь. Упадёт от усталости, вскочит и опять шаманит. Страшного идола сделал — Мангни — и вокруг него кружится.

Мангни на холме стоит. Три роста в нём. Живот у Мангни пустой, чтобы вечно голодный был! Руки у него змеями перевиты, чтобы гибкими в драке были! У того Мангни на ногах ящерицы, чтобы быстро бегал! В груди у него — птица вместо сердца. На груди медный круг начищенный, как солнце сияет, чтобы врагов слепить! В том медном круге всё отражается. Говорит Бата: «Подлетят мунгалы на своих зверях, в медном круге себя увидят, подумают — нет здесь никого, кроме них… Уйдут!»

— Копьями и стрелами мунгалов надо отгонять! — говорит Димдига.

Жмутся люди к Бату. Никто не защитит их больше! Сделал Бата ещё двух идолов — Мангни — на помощь, чтобы бить чертей. Говорит тут Димдига:

• 1/2
• Следующая