Лепестки камелии (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 41

Я не стала отвечать. Пусть делает, что хочет. Пока я в относительной безопасности — вот и всё, что я смогла на данный момент выиграть.

Зачем я здесь?

А, это всё дождь, он заставляет меня грустить. И наложник, которого притащил Ванхи — тренькает на своей… э-э-э… лютне? Видимо, я должна восхититься, а у меня голова болит.

Эх!..

Первый день шестой Луны

Это будет очень короткая записка, потому что, во-первых, я зла на императора, а во-вторых, писать в таких условиях бесчеловечно. Дико трясёт, кисточка постоянно норовит оставить на бумаге кляксу или испортить букву ненужной линией.

А всё потому, что навстречу невестам и матери император отправил меня.

С одной стороны, всё логично. Моя мать и мои невесты — мне и ехать. К тому же, заботливый папа, посмотрев на моё уныние, заявил, что принцу пора развеяться: засиделся во дворце. Как будто не он посадил меня под домашний арест!..

А ещё этот же заботливый папаша приказал ехать налегке, с отрядом телохранителей и десятью человек гвардейцев. В походных условиях, то есть спать чуть ли не на земле и весь день трястись в седле. В седле я сейчас это и пишу. Ужасно. Бесчеловечно.

Что ж, я хотела посмотреть на империю… Вот, смотрю. Уже третий день смотрю.

Мы проезжаем какие-то деревушки, они становятся всё беднее и беднее. Меня не оставляет мысль, что мы едем какой-то странной дорогой, и император ей бы ни за что сам бы не поехал. Ванхи и телохранители разделяют мои тревоги, но капитан гвардейцев показал нам приказ императора с подробной картой. Якобы, это самый быстрый путь до предгорья, где мы должны встретить королеву и невест.

Мы ночуем в домах старост, под соломенной крышей. Она протекает, я дико мёрзну и, конечно, подхватила простуду. Принц же не железный! Как и я.

Першит в горле, течёт нос. Красавец я буду, когда явлюсь пред светлые очи «матери». Эх!

Ещё весь день меня не оставляет чувство, что что-то должно произойти. То ли потому, что гвардейцы как-то странно смотрят, то ли это моё воображение…

Хм, мы остановились. Ночевать прямо в поле, что ли будем? Послала Ванхи спросить.

Делать всё равно нечего, ладно, пишу дальше.

Прошлая наша ночёвка меня чуть не доконала. Тесный домик, ещё более тесная комната, где меня разместили — кажется, хозяйская. Я чуть не подожгла циновку, когда ночью попыталась наощупь найти путь в туалет и нечаянно плечом снесла тлеющую тонкую свечку рядом со статуэткой какого-то толстяка. Наверное, бога.

Разбудила весь дом. Нет, не стыдно. Хреново мне.

Ванхи с утра собачился с гвардейцами императора: нельзя принцу ехать в таком состоянии, он болен, нужно переждать. Я согласно чихала. Капитан размахивал приказом императора и повышал голос.

Полил дождь, в комнате стало ещё холоднее. И мокрее.

Я не выдержала, закуталась в дождевую накидку из чем-то натёртого шёлка (якобы влагу не пропускает — ну это смотря какой дождь). И приказала им перестать, потому что у меня болит голова.

Поехали дальше.

Нет, что-то долго мы стоим…

Мои записки отправятся прямиком в столицу — кажется, император не оставляет надежд их расшифровать. Господи, да зачем? Даже гонца для этого с нами отправил, мальчишка ещё совсем, бедняга, как он один по такой погоде поскачет. Капитан что-то говорил про разбойников.

Хм…

Стоим…

Постойте-ка. Это отряд, что ли? Темно, из-за дождя ничего не видно. Бедные шифровальщики, как они буду читать эти записи, все в потёках…

Точно отряд. Неужели невесты? Да нет, без повозок…

Проклятая лошадь, как же я всех этих копытных ненавижу!..

Та-а-ак, что-то не то происходит. Что-то…

Эй!

Третий день шестой Луны

Я ничего не писала уже довольно давно (подписи на документах не в счёт). Не знаю, что стало с последними записками, я не спрашивала. Наверное, потеряны. А может, мальчик-гонец каким-то чудом выжил и сумел доставить их императору. Тогда он, должно быть, очень удачлив — этот мальчик.

Мои телохранители мертвы.

Все мертвы, кроме Ванхи. Этот плут как-то выжил, сбежал и даже добрался до кортежа королевы и невест.

А я…

И я выжила. Меня похитили.

Честно слово, это было бы смешно, если бы не было так грустно… Угадайте, кто похитители? Думаете, канцлер? Может, мадам Фэй? Другие аристократы? Ха! Императорская оппозиция, чтоб их, Синие плащи! Слухи про то, что государь их боится, видите ли, сильно преувеличены. Под колпаком они у императора, вот что. Я в какой-то книге ещё в прошлой жизни читала, что мудрый государь свою оппозицию взрастит сам. Наш император псих, но отнюдь не дурак — видимо, он так и сделал.

Пароли и явки, где, с кем и когда будет путешествовать его наследник, император любезно передал Плащам. И наверняка приказал гвардейцам доставить меня прямо в их руки.

В итоге эти разбойники убили всех, кроме меня. И, как я позже узнала, Ванхи.

Ублюдки.

Меня связали, посадили на коня впереди одного из этих… отщепенцев… Как их назвать? Повстанцы? Очень громкое слово, эти мерзавцы на него не тянут. Плащи у них, кстати, отнюдь не синие, а серые и грязные.

В общем, меня усадили в седло, и я тряслась всю дорогу. Конь скакал неровно (хромой, что ли?), мои руки были связаны, одежда и пальцы испачкана в крови. Я пыталась стереть её, но у меня не получалось. Не моя кровь — может, кого-то из телохранителей? Или императорских гвардейцев?

Путь наш лежал сначала в лес, потом мимо реки в гору и, спустя долгое время, закончился на какой-то поляне. Там, словно в фильмах о Робине Гуде, повсюду стояли палатки, а у входов в земляные пещеры горели костры.

«Держи лицо, ты должна держать лицо», — билась в голове навязчивая мысль. Я изо всех сил злилась, потому что иначе нельзя, иначе паника, а я никому не позволю увидеть меня жалкой, дрожащей и плачущей, такой позор, ни за что…

Поэтому, когда меня толкнули к главарю, я чудом удержалась на ногах, посмотрела на него в упор, прямо в ухмыляющуюся рожу. Потребовала:

— Развяжи!

И протянула связанные руки.

Главарь был мужчиной в годах… По местным меркам, конечно. Лет сорок я бы ему дала, не больше. Но здесь стариком считается даже пятидесятилетний, так что… Был он немного похож на пирата, весь в чёрном, даже глаза подведённые (смех да и только), серьга в ухе и… скажем так, общая небрежность в одежде. Только попугая ему и не доставало для полноты образа.

Между прочим, ничего синего, а тем более плаща, на нём не было.

В ответ он поднял брови, усмехнулся и изобразил издевательский поклон.

— Ваше высочество, молю о прощении, но как можем мы дать свободу такому драгоценному пленнику?

Урод.

К тому моменту я, естественно, поняла, что это «папа» меня сдал, но не знала ещё, кому. Потому спросила:

— Вы кто?

В ответ меня высмеяли. Дескать, драгоценный принц, мы благородные пира… ох, простите, повстанцы! Кто же вас ещё похитит, если не мы? Кто рискнёт?

Я хотела сказать, что желающих вообще-то много… Но не стала. Запястья онемели, и я боялась, что, к тому времени, как верёвки снимут, руки у меня просто отсохнут.

— И что, благородные повстанцы, вы боитесь, что я сбегу? — Я обвела взглядом разбойников… Ох, простите, императорскую оппозицию.

Их собралось много, все были вооружены и смотрели так, словно желали мне гореть в аду.

Да ладно, ребят, я уже привыкла. Не вы одни принца не любите.

— Ну что вы, ваше драгоценное высочество, вы же сильны, как лев и изворотливы, как лис. Мы очень вас боимся! — отозвался главарь-пират.

В общем, так и прошли наши с ним переговоры (заодно уверившие меня, что убеждать его или это отребье хоть в чём-то бесполезно). Главарь пытался быть издевательски любезным, я — спокойной.

Закончилось всё, как и должно. В какой-то момент я закатила глаза и поинтересовалась: