Погребенный кинжал - Сваллоу Джеймс - Страница 43

— Очевидно, у тебя есть необходимое чутье, чтобы услышать его, — сказал Галлор. — Так просвети нас. Что он говорит?

Локен нахмурился, понимая, что переступил черту.

— Брелл еще предстоит найти полностью обоснованную закономерность.

— Я спросил тебя не об этом, — продолжал Галлор. — Что подсказывает тебе твой инстинкт?

Гарро заметил, как конфликт разыгрывается на покрытом шрамами лице другого легионера, пока Гарвель искал ответ.

— Я смотрел своему генетическому отцу в глаза на «Мстительном духе», где он отбросил всякую надежду на примирение. Но это послание… оно очень похоже на просьбу о нём.

— Предложение мира? — Галлор был недоверчив. — После всего, что сделал Магистр Войны? После того, что он обрушил на вселенную? Как он может быть таким самоуверенным?

— Это Гор Луперкаль, — ответил Локен. — Он не поддаётся описанию, ни как мой командир, ни как враг.

— Это ложь, — сказал Гарро, и его рука непроизвольно опустилась на рукоять Вольнолюбца. — Вы знаете это. Магистр Войны делает свой последний ход на поле битвы, использует последнюю возможность, чтобы отвлечь нас, прежде чем он начнёт свое вторжение. Вот что это такое на самом деле.

— Возможно… — Гарвель кивнул и замолчал. — Но сомнения должны быть высказаны, Гарро. И только я имею право говорить об этом! Я единственный в этой комнате, кто был там в самом начале, до падения на Давине, которое осквернило моего примарха и ознаменовало раскол. Никто здесь не может ненавидеть его так сильно, как я! Никто здесь не может испытывать стыда и ярости, которые горят во мне! — он ткнул пальцем в других воинов. — Вы трое испытываете одинаковую боль, видя, как гибнет честь вашего Легиона, наблюдая, как ваши братья и примархи восстают против тех, кого мы поклялись защищать. Этого я не пытаюсь оспорить… — он отвел взгляд. — Но мой легион был первым. Мой примарх в самом центре всего этого. Я буду нести это бремя вечно… И именно поэтому я один смею просить о невозможном. А что, если это не ложь?

— Он все еще не в своем уме, — прорычал Варрен, свирепо глядя на Гарро. — Мы должны были оставить его среди пепла и трупов на Истваане!

Гарро лихорадочно обдумывал возможность, высказанную Локеном, но изо всех сил старался говорить нейтральным тоном.

— Гарвель. Этого не может быть. Никто не осмелится произнести эти слова, но истина перед нами. Терра попала в тиски вражеского наступления. У Гора есть подходящий момент и в его распоряжении огромные силы. Нам будет очень трудно защитить от него эту планету, и он это знает. Так зачем же ему тогда предлагать перемирие?

— Потому что где–то глубоко внутри Гор знает, что эта война приведет к разрушению всего, — Локен говорил убежденно. — Даже пав так низко, какая–то часть его видит, что приближается темное и бесконечное завтра. Я тоже, — он указал на Гарро. — И ты. Киилер показала его тебе, не так ли?

— Кто такая, черт возьми, эта Киилер? — спросил Варрен.

У Натаниэля перехватило дыхание. Он почувствовал легкое прикосновение к своей руке, как будто Святая была с ним в этот момент, снова приостановив время.

— Несколько дней назад ты сказал мне, что готов казнить этих гонцов, — сказал Гарро.

— Ты заставил меня пересмотреть свою позицию, — продолжил Локен. — Каким бы ничтожным ни был шанс, даже если среди миллиардов вариаций развития событий карты все равно покажут вероломство и измену… Несмотря на все загубленные души и сожженные миры, все потери и разрушения, причинённые этим конфликтом, несмотря на невыразимые ужасы, которые были обрушены на нас… Разве мы не обязаны галактике последней надеждой покончить с этим, прежде чем завеса непроглядной ночи упадет навсегда? — внезапно вся энергия Локена ушла, словно силы покинули его, а он сам уменьшился. — У нас нет ничего… и есть всё… что мы можем потерять.

— Конечно, он прав, — произнес знакомый голос. Брелл вернулась из тени в сопровождении другого легионера в синевато-серой силовой броне и фигуры, скрытой плащом и опирающейся на массивный черный посох. Его стук разносился по всему залу, пока Сигиллит и Тайлос Рубио шли в круг света, а за ними по пятам следовала ученая. — Если есть хоть малейшая возможность положить конец этой войне, её нельзя игнорировать.

Гарро заметил, что Рубио выглядел так, будто был не в своей тарелке; несомненно, он чувствовал подавляющий эффект психического противодействия Белой Горы — но Малкадор не показывал такого дискомфорта. Как всегда, когда Сигиллит входил в любое помещение, он шел с таким видом, будто у него были ответы на все вопросы и возможность найти выход из любой ситуации.

— Ты сам пришел все проверить, — сказал Гарро. — Я этого ждал. Ты никогда не доверил бы нечто подобное кому–то другому.

Малкадор взглянул на Странствующих Рыцарей, а затем на Брелл.

— Вы будете охранять периметр, пока я буду наблюдать за изменёнными и их хором. Один, — затем он посмотрел на Гарро, приподняв бровь из–за непокорного тона воина. — Пойми, Натаниэль. Некоторые вещи слишком важны, чтобы доверить их кому–то другому.

— Нет, — Гарро покачал головой, взглянув на Локена, а затем снова на Сигиллита. — Я не верю, что это лежит в основе всего. Вы окутаны загадками, лорд-регент. Они вьются и переплетаются вокруг Вас. И чтобы сохранить их в неприкосновенности, Вы доверяете лишь очень ограниченному кругу людей. А сколько ужасных секретов Вы знаете, о которых никогда не рассказывали никому другому? Вы ни на кого не полагаетесь.

Странная смесь раздражения и печали мелькнула в глазах Сигиллита.

— Это тяжкое бремя, — согласился он.

— Это ловушка! — рявкнул Гарро.

Лицо Малкадора застыло.

— Я уверен, ты не думаешь, что я не подозреваю об этой возможности. Я знаю, что ты не считаешь меня дураком.

— Не считаю, — ответил Гарро. — Но за семь лет галактика познала самый разрушительный конфликт в истории человечества, и все потому, что амбиции Гора Луперкаля были недооценены. Сейчас не время повторять эту фатальную ошибку, — он сделал шаг к Сигиллиту, зная, что перешел границы неповиновения — возможно, в последний раз — и тем не менее продолжал настаивать. — Магистр Войны выкладывает перед Вами тайну — идеальную приманку, и Вы приходите проверить её лично. Это крайняя степень безответственности.

— Следи за своим тоном, Натаниэль, — ответ Малкадора был холодным, словно лед.

Гарро все равно продолжил.

— Когда Вы безрассудно спуститесь на нижние уровни крепости, что будет Вас окружать? Самая мощная технология Империума, подавляющая пси-силы, и сотни психических пустот. Вы будете лишены каждой крупицы Вашей силы, Сигиллит. Вы будете уязвимы.

— Ты так думаешь? — сухо спросил Малкадор. — Я почти оскорблен.

— Я пойду с ним, — сказал Рубио, не поднимая глаз. — Я лучше всех подхожу для этого.

— Неужели? — Сигиллит пристально посмотрел на легионера. — И почему же именно ты?

— Я уже слышал кое–что из послания. Кроме того, я вхожу в «круг», о котором говорил Гарро. И хотя мои псионические способности будут сведены на нет, я всё ещё воин Легионес Астартес. Если возникнет опасность, я встречу её, как подобает легионеру.

— А ты хотел бы, чтобы она была? — пронзительный взгляд Малкадора снова впился в Гарро. — Будет ли это приемлемо для тебя, боевой капитан? — каждое его слово было подобно осколку кремня — твердым и режущим.

— Это всё равно придётся сделать, — сдался Гарро.

— Хорошо, — Малкадор отвернулся. — Теперь, когда вы закончили отдавать мне приказы, я отдам вам ваши, — он зашагал обратно в тень, его голос эхом отражался от стен. — Меня нельзя беспокоить ни при каких обстоятельствах, под страхом смерти. Не должно остаться никаких записей о том, что происходит на сдерживающих уровнях, а система наблюдения будет отключена до тех пор, пока я не прикажу обратное, — он сделал паузу, позволив Рубио и Брелл присоединиться к нему. — Защищайте это место, чего бы оно ни стоило, — последние слова Сигиллита последовали за ним во мрак.