Низший - 4 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 8

Мы оба задрали головы и некоторое время созерцали целую россыпь появившихся на стальных небесах новых созвездий — лихорадочно мигающих созвездий. Там под сводом сверкали сварочные аппараты, мелькали темные пятна чего-то переносимого на тросах, по-прежнему низвергался водопад и сыпались редкие ошметки чего-то непонятно. Небо буквально полыхало под пританцовывающими паучьими лапами.

— Теперь взгляни туда — ткнул я орка в голень и указал на затопленную по колено улочку.

— Праздник трупов — спустя пару секунд ответил Рэк — Дохлые пауки летят на бойню.

Тут он был прав. По улице двигалось праздничное шествие с искромсанными трупами на плечах. Гоблины, орки и полурослики, вся эта широко улыбающаяся, радующаяся внезапному приработку городская взвесь, чуть ли не танцуя шагали по колено в дерьме, таща на загривках мертвецов — как целых, так и кусками. Обрывки обрезанных тросов волочились по воде, кокетливо выглядывали кишки из вспоротых когтями плуксов животов, слепо смотрели в родное небо паучьи искаженные хари с открытыми ртами, нет-нет да падали в жижу уроненные или отпавшие конечности, тонули головы и приходилось их нашаривать в мутном месиве. Само собой трупы были обнажены — с них содрали все, что можно было продать или же использовать. И все это щедро поливалось сверху эльфийской мочой — и сам груз и веселые носильщики.

— Есть! — завопил ликующе Баск.

— Ура-а-а! — ответила ему Йорка.

— Прозрел? — спросил я.

— Выиграл!

— А…

— Пятьсот солов награда!

— Сколько? — удивился я — Неплохо…

— Спорим ты хочешь нас угостить? — поинтересовался один из самых дюжих городских, держащий за лодыжку оторванную ногу — Пара бутылок славным жителям города.

— Пошел нахрен тупорылый ушлепок пока я тебе эту ногу в жопу не забила! — окрысилась Йорка, умудрившись показать в оскале удивительно большое количество зубов.

— Неплохо — приподнял голову Рэк — Твердеет баба…

— И ты заткнись! — не промолчала и здесь гоблинша.

Носильщики трупов хотели что-то сказать, но я молча приподнял заряженную «свинку» и помахал ей в воздухе, намекая, что лучше им не задерживаться. Меня поняли правильно, и процессия продолжила свой веселый путь к медблокам.

— Ох ты… — вскочивший Баск странно наклонил голову — куда странней обычного — и медленно опустился прямо в лужу — Дерьмо… ноги…

— Что с ногами? Что у тебя? — дернулась Йорка, мигом сменив голос с «крысиного» на «кошачий».

— Не у меня… у тебя… я их вроде как вижу… голые коленки?

— И… и как тебе?

— Более тупого вопроса не слышал — вздохнул я, с кряхтением поднимаясь — Так… бойцы! Подъем! Пора нам немного прогуляться. Километров пять пройти придется. Это по прямой. А потом вверх до упора. Кто не дойдет — признаться лучше прямо сейчас. Оставим в капсуле отсыпаться.

Оглядев каждого, я убедился, что никто не рвется остаться в тылу. Ну и отлично.

— Нам вон туда — махнул я рукой — Баск. Специально для тебя, раз пока видишь только голые коленки — там стена, а у стены что-то вроде здоровенной лестницы, забранной сетками, решетками и обвязанной огоньками.

— А что с заданиями? — попыталась Йорка поменять наш дальнейший курс.

— Не смотрел пока. Вот поднимемся до неба — и гляну.

— А если задания внизу? Или на Окраине вообще!

— Туда и пойдем — обнадежил я гоблиншу, вешая «пиги» на пояс — Двинулись, гоблины! Рэк! Вставай.

— Я постараюсь дойти.

— Да шутка это была — проворчал я, выходя в центр улицы и поднимая руку в останавливающем жесте — Нас подвезут.

Бодро катящийся по улице вагончик с выбитыми стеклами противно зазвенел, сообщая, что не собирается останавливаться. Придется к жесту добавить универсальное средство — я вскинул игстрел и прицелился точно в центр жирной груди вагоновожатого в красивом синем плащике и модных затемненных защитных очках. Зазвенев еще противней вагончик начал останавливаться, а вот вагоновожатый только набирал обороты, высунувшись под дождь и злобно завопив:

— Ты кто такой сука, чтобы меня пушкой тормозить? Крутым себя возомнил, ушлепок? Мемвас тебе дух приподнял?! Погоняло озвучь, отсос!

— Я Оди — спокойно ответил я, лениво опуская игстрел — Что ты там сказал про отсос?

— Говорю — тебе любая сукка в городе бесплатно, герой! Садись, Оди! Подбросить куда?!

— Ага. До вон той лестницы — указал я, берясь за поручень — Бойцы! Забирайтесь. Добрый дядя нас покатает.

— И с удовольствием — часто закивал мужик, стягивая очки и показывая крохотные близко посаженые глазки — А… слушай… просто спрашиваю…

— Что такое? — спросил я, глядя, как мои усаживаются на редких сиденьях в передней части вагона. Задняя грузовая площадка сплошь заставлена закрытыми контейнерами.

— Правда, что ты сожрал сердце Понта Сердцееда? Вырезал у еще живого и сожрал. А вырезал каким-то эльфийским цветком — глазки мужика исподтишка обшарили меня с ног до головы — А?

— Так говорят?

— Ну да!

— Может и правда — вздохнул я, тоже усаживаясь — С тех пор много дерьма утекло. Уже не вспомнить.

— Ты крут, Оди! Ты просто крут! И вы все крутые! Ребят! Самогона хлебнете? Шизу в бутылки покрошу. У меня и пара красных энергетиков найдется — сладенькие и заряжают. Сделать?

— Давай — кивнул я — Спасибо тебе…

— Хрюк. Хрюк Три Шестерки Восемь.

— Большой номер — заметил я.

— Точно! Я сам окраинный. Вот в полурослики выбился тяжким трудом. А начинал на том дальнем Краю — не отходя от примитивных органов управления, мужик запустил пятерню в небольшой пластиковый ящик — И жизнь была дерьмовая. Рассказать?

Я развел руками и, восприняв это как одобрение, Хрюк обрадованно пустился в повествование. Так мы и покатили по залитым дождем улицам Дренажтауна — прихлебывая чуть сдобренный самогоном приторный энергетический коктейль и слушая про тяжкое надрывное прошлое Хрюка Три Шестерки Восемь. Изредка задавая вопросы, я ненадолго возвращал Хрюка к теме Зловонки — как там проходила зачистка, чего интересного выловили кроме тонны костей, были ли странные удивительные гибели, не встречались ли какие диковинные плуксы или еще какая зловещая болотная тварь…

Но узнать удалось всего ничего. Погибла одна группа целиком, напоровшись за засаду болотников. Еще двое умудрились утонуть, но их выловили. Ну и трое пропали с концами где-то в боковых проходах, куда их направила система на разведку. Еще говорят какая-то удивительно ловкая девка располосовала глотку одному записному городскому ловеласу, что по слухам, мог угадать смачную фигурку под самым мешковатым дождевиком. Ну это враки. Хотя ловеласа и нашли плавающим харей вниз в луже кровавой мочи. Но мало ли кто его порешил.

Где это случилось?

Да эльфы его знают. Хрюк там не был — и рад этому до усрачки. Не с его имечком там шарахаться — тут вагон огласил булькающий смех, а мы, звеня и скрипя, подкатили к подножью стальной лестницы, снабженной по сторонам двумя вместительными лифтовыми кабинами. Мы вывалились из вагона и Хрюк укатил, еще долго маша нам в боковое окно и радостно потирая левую щеку — по его просьбе я дал ему пощечину. Так чтобы при свидетелях, но так чтобы зубы не вышибить и нос не разбить. Зачем ему такое? Сегодня есть шанс заполучить в свою койку одну зачетную пухляшку и ему не помешает в активе история о том, как он рискнул поспорить с самим Оди, а тот ему за это влепил по харе…

Махать Хрюку в ответ я не стал. Занят был — рассматриванием неприветливой конструкции по чьим слишком уж частым и многочисленным осклизлым ступеням стекала обильная густая жижа. И морды двух охранников у первого пролета тоже не выглядят приветливыми…

— Сдриснули отсюда, гоблины — хрипло велел высокий и тощий некто в черном дождевике, прислонившийся к стальной опоре. Чтобы сказать это ему пришлось ненадолго прервать свой сухой кашель. Второй, куда плечистей и здоровей на вид, шагнул вперед и продублировал слова первого:

— Догоняйте вагон и валите.

— Как? — переспросил я вежливо, подходя поближе и поднимаясь на ступеньку — Не расслышал.