Затянувшееся путешествие (СИ) - "Niole" - Страница 51

Пушок вздохнул и спрыгнул с нагретого места.

- Как же так? – сокрушался Вилхельм – трактирщик, когда Валя попросила его собрать ей еду в дорогу. – В самую ночь? Как же разбойники?

- Я могу за себя постоять, – заверила хозяина таверны Валентина, бросая редкие взгляды на выпившую компанию, расположившуюся за большим столом.

Выпивохи воодушевлённо пели о охоте, о восхвалении владыки, о священной добыче. Почему-то от этих песен Вале стало не по себе.

- Как знаешь, – неодобрительно покачал головой мужчина, – в Скайриме, а уж тем более в Рифте, неспокойно по ночам.

Трактирщик протянул Вале котомку, набитую всяческий снедью. Женщина поблагодарила Вилхельма, расплатилась за еду и простой.

На выходе из таверны Валентина увидела собственный портрет, весьма отвратительной работы, с надписью “Разыскивается за вознаграждение” над ним. Украдкой осмотревшись, она сорвала бумажку, скомкала и спрятала в карман. Не хватало ещё, чтобы какой-то набравшийся герой решил выследить опасную преступницу. Взвалив на плечи тяжелый рюкзак, Валя отправилась в дорогу.

Тёмно-синий лес, ютившийся в тени величественных скал, гудел от шума ниспадающих горных потоков, а от расстилающегося возле Айварстеда озера веяло влагой и холодом. Дорога стелилась смутной серой лентой, исчезая за крутым поворотом. Подумав о предстоявшем трёхдневном переходе, Валя едва удержалась от искушения свистнуть лошадь. В конце-концов её и так разыскивают, так что одним преступлением больше, одним меньше. Но добропорядочность взяла верх, и, поправив лямки рюкзака, Валентина ступила на дорогу.

Пушок исчез практически сразу. Он часто убегал куда-то в сплетения кустов, часто возвращался, таща в зубах пойманного им хорька, а изредка приволакивал даже зайцев. Валентине, которая привыкла к своему спутнику, сразу стало как-то неуютно на дороге в одиночестве.

Валя шла не более двух часов, когда до её ушей донёсся звук. Она могла поклясться, что услышала пение рога.

- Пушок! Пуш! – пёс не возвращался.

Звук рога мог означать многое: охота, битва, облава. Существовали целые системы оповещения с помощью рогов, но с местными Валентина не была знакома.

Звук повторился и на этот раз ближе. Валя внимательно всматривалась в то направление, откуда доносилось пение. Но лесная гуща поглощала все остальные звуки слишком хорошо, поэтому ни собачий лай, ни ржание лошадей, ни обрывки голосов, не выдали тех, кто двигался в ночи.

Внезапный треск веток левее дороги заставил женщину схватиться за оружие. Из тьмы выскочили двое. Один был каджитом, насколько Валя смогла его рассмотреть. Он поддерживал второго, плохо стоящего на ногах. Валентина не успела даже ничего сказать, как эта пара перебежала тракт и скрылась в чаще с другой его стороны.

- Облава, видимо ... – Валя осеклась на полуслове, рог запел совсем рядом, а из леса на дорогу высыпалась удивительная и пугающая компания.

С факелами, луками, мечами наперевес бежали люди, эльфы, каджиты . Их было несколько десятков, не меньше, а в толпе мелькнули смутно знакомые лица. Валя узнала тех самых выпивох, что пели в таверне, когда она отправлялась в путь. Собак не было, но были вервольфы. Валентина шарахнулась в сторону, когда один из них с клокочущим рычанием пробежал всего в нескольких сантиметрах. Ещё один пронзительно взвыл, выскакивая на дорогу. Вой понёсся выше верхушек самых больших сосен, а ему вторил звук рога. Было что-то странное и призрачное во всём этом действе. Силуэты расплывались в факельном свете, а звуки словно запаздывали, доносясь вслед. Никто не обратил внимания на женщину, замершую посреди дороги. Никто не обратил внимания, как к ней подбежал белый пёс и нервно рыча прижался к ногам.

Последним на дорогу выскочил величественный белый олень с огромными ветвистыми рогами. Его шерсть в свете факелов горела огнём, а сам он источал потустороннее сияние. Валя завороженно смотрела на это грациозное величественное создание, когда олень заговорил с ней.

- Тебе нравится моя охота? – голос словно доносился из самого сердца леса, и околдовал бы любого, но, как ни странно, слово “охота” вырвало Валю из оцепенения.

- Охота? На тех двоих? – она словно приходила в себя после тяжелого сна.

Разношерстная толпа вновь растворилась в лесной мгле, только олень с сияющей шерстью остался на дороге.

- На дичь, – в голосе существа слышалась насмешка.

- Охота на смертных, – скука и разочарование накатили на Валентину. – Здравствуй, Хирсин.

Если бы олень умел улыбаться, он бы наверняка самодовольно ухмыльнулся.

- Вижу, что не вызывает в тебе жажда крови горячего азарта. Такого, который кипит в жилах моих последователей.

- Не вызывает, – Валя убрала волосы с глаз и погладила нервничающего Пушка. – Жаль только, спасти тех двоих мне не суждено.

- Твоя тяга к спасению смертных уже сыграла с тобой злую шутку, – воплощение Хирсина изящно склонило голову, и на Валентину посмотрел сверкающий чёрный глаз.

- А я занятный объект для наблюдений, как я погляжу.

- Кому как, – олень встряхнул рогами, женщине пришлось сделать шаг назад, чтобы он не задел её. – Я нахожу тебя скучной, а некоторые заинтересовались. Но мне некогда говорить с тобой, да и желания нет. Радуйся, что ты не встала у меня на пути.

Последние слова оленя донеслись до Вали, когда само животное уже скрылось в сером от предрассветных сумерек лесу.

- Беги , беги ... – женщина перевела взгляд с деревьев на Пушка. – А тебя где носило? Мог и предупредить! Думаешь, приятно оказаться среди всех тех полоумных? Ладно, пошли!

Валентина пришла к выводу, что идти ночью было плохой идеей, и от души надеялась встретить кого-нибудь, кто составил бы ей компанию. Но на этот раз такой удачи не предоставилось, и добираться до Рифтена пришлось в одиночестве.

***

Последний день пути Валя встречала под проливным дождём. Одежда и вещи женщины промокли насквозь, что уж говорить о бедном Пуше, напоминавшим более облезлую курицу, нежели роскошного косматого пса. Когда из-за деревьев блеснули воды озера, а над ними показались деревянные постройки, Валентина вздохнула с облегчением. Если не считать встречи с Дикой охотой Хирсина, её дорога до Рифтена прошла совершенно без приключений, что не могло не радовать порядком уставшую Валентину. Почти бегом женщина устремилась к городским воротам, на ходу вытащив заветную подорожную. Но дерево, оббитое железом, перекрыло вход, а на стук никто не откликнулся.

- Стража! – завопила Валя, рассматривая хмурые городские стены.

Дождь усиливался, а стражников не было ни видно, ни слышно.

Пушок жалобно прижался к воротам, укрываясь от ливня под козырьком, а Валентина в ярости забарабанила в ворота ногами. Но и теперь результат был не лучше, чем прежде. Возле городской стены по Скайримской традиции стояли конюшни. Сложенные из грубых брёвен строения могли бы послужить отличным укрытием от непогоды. Если бы Валю туда кто-то пустил. Но из дома конюшего в ответ на стук раздался поток брани, а на улице не было предусмотрено даже мало-мальского навеса. Точнее, навес-то был, но крыша его прогнила и провалилась, поэтому от дождя он бы спас не более, чем решето.

- Дурацкий город! – в сердцах воскликнула Валя и присела на корточки возле ворот, по примеру Пуша, укрывшись под козырьком.

- Чего? Не пускают? – хриплый голос донёсся откуда-то сверху.

Валя задрала голову и, морщась от капель дождя, падающих на лицо, взглянула на говорившего с ней.

- Сделай доброе дело, открой ворота! – взмолилась она. – Сил нет в этой сырости торчать.

На фоне серого неба она смогла рассмотреть чёрную густую бороду, закрывающую пол-лица мужчины, и длинные волосы, от ливня превратившиеся в скрученные шнуры, неопрятно свисавшие с головы.

- В наших местах за добрые дела положено хорошо платить! – ухмыльнулся стоявший на стене.

- Даэдра с тобой! Заплачу сколько скажешь!

- Вот это разговор, – обрадовался мужик, – жди, сейчас спущусь.