Контракт на ребёнка. Книга 2 (СИ) - Лебедева Василина - Страница 36

Обхватив грудь Элиссы и наклонившись, он испытывая дикое, животное удовольствие потёрся о уже твёрдые навершия, а услышав как сипло выдохнула женщина, тут же опустил руку к манящему уже чуть колючему холмику. Мысль о том, что она не стала удалять волосы его опаляла, но то, что она была влажной оглушило таким безумным вожделением, что он со стоном выдохнув: «Лиссса», понял: если не проникнет в её лоно сейчас, то просто выплеснет семя.

Быстро перевернув женщину на живот, дрожащими руками приподняв её бёдра, толкнулся в желанную глубину. Ему достаточно было совершить лишь пару толчков, чтобы зарычав, содрогнуться от сумасшедшего наслаждения.

Лиза чувствуя дрожащие руки Махараджа на своих бёдрах, то как он сильно сжимал их до боли, только прикусив губу смогла сдержать разочарованный стон, когда он кончил. Как бы она ни пыталась отстраниться, что бы ни вспоминала, но ничего не помогло — она до безумия желала его, от первых глубоких толчков зажмурила глаза от удовольствия, но сейчас ей хотелось развернуться и вцепиться ногтями в его лицо от безумного разочарования.

Уткнувшись головой в матрас, едва сдерживая слёзы, почувствовала как Махарадж ослаблено навис над нею уткнувшись носом в её макушку.

— Лисссса, моя маленькая иесихале, — прошептал мужчина, снова толкнувшись вперёд.

Лиза чуть не заскулила от наслаждения, которое едва не ускользнуло от неё, старательно сдерживая своё тело, чтобы не поддаться бёдрами навстречу его медленным движениям. А Махарадж словно издеваясь над ней двигаясь медленно, сменил тактику: теперь он совершал короткие толчки, едва погружаясь в её лоно, тут же выходил фактически полностью и после серии неполных проникновений, резко ударил бёдрами, заполняя её собою до самых краёв, одним ударом всё же сорвав стон наслаждения с её губ.

— Лиссса, давай же, — хрипло просил Махарадж, начав двигаться быстрее и одновременно пальцами раздвинув бархатные складочки межножья начал ласкать клитор. — Не могу…не выдержу…Лиссса, — срывалось отрывисто с мужских губ.

Уже не в силах сдерживаться, Лиза уткнувшись лицом в матрас, который хоть как-то заглушал её стоны удовольствия, сжимала простынь, но услышав слова Махараджа, резко вскинув голову прогнулась и закричала от острого наслаждения, которое пронзило её от макушки до кончиков пальцев ног.

Её крику вторило мужское рычание, с которым Махарадж сильно, мощно толкнувшись вперёд обхватив женские бёдра, рухнул в экстаз наслаждения.

Некоторое время в спальне раздавалось тяжёлое дыхание мужчины и женщины, но вот Махарадж приподняв голову провёл носом по позвоночнику женщины, после чего отстранившись, направился в купальню.

Елизавета перевернулась на спину отрешённо смотря в сторону. Все щиты, которые она воздвигала, все мысли о том, что будет сдержанна, холодна — рухнули, стоило ему начать ласкать её тело. Елизавета злилась на саму себя и не могла не признать, что не сможет сопротивляться тому бешенному влечению, которое испытывала к Махараджу. Она могла бы и дальше с упорством повторять самой себе, что это — всего лишь физиология, но при одной только мысли, что её также будет ласкать другой цисан, Елизавету передёргивало: «Признай Лизка, ведь тянет тебя именно к нему, к этому козлине эцишизкому!»

Услышав шорох поднимающегося полога, она не стала оборачиваться, боясь увидеть торжествующий блеск в его глазах, лишь так же отрешённо смотрела в сторону в то время как мужчина обтерев её влажной тканью, оделся и ушёл, при этом не сказав ни слвоа. «А нужны ли тебе слова Лиза? Что ты надеешься услышать от него: слова любви? Любви, которой не существует в этом мире? А если нет, то пошло оно всё к чертям! Кому нужны мои переживания и терзания? Значит пусть всё идёт своим чередом».

После испытанного наслаждения, Махарадж быстро обмывшись, направился обратно. Сейчас ему казалось важным рассказать Элиссавет о том, как он ждал их слияния. До этого сомневаясь, теперь он был уверен, что и она желала его, ждала, но ему всё же хотелось услышать это из её уст. Нервно сжав влажный отрез ткани, шагнул за полог и остановился. Из него словно воздух выбили одним ударом, когда он увидел её отрешённый вид, совершенно пустой, безэмоциональный взгляд. Захотелось подойти, схватить её в охапку и встряхнуть, чтобы она хоть какие-то эмоции проявила.

Сдержавшись от порыва совершить какую-нибудь глупость, о которой в последствии будет жалеть, быстро обтёр её тело, и отшвырнув отрез, одевшись, стремительно покинул её целом.

Бездумно направляясь в сторону, мужчина не мог понять: отчего Элисса крича от наслаждения в один миг словно закаменела: «Ведь наслаждение было и было оно таким правильным, настоящим, необходимым, так может только для меня?», задался он вопросом и скривился от послевкусия — оно оказалось противным, горьким.

Махарадж словно испытывал гадливость по отношению к самому себе. Никогда ранее он не смотрел в глаза тем женщинам с кем делил слияние, он никогда и не желал заглянуть им в глаза. Только вот сегодня когда увидел холодный, пустой взгляд Элиссавет, внутри у самого будто пустота разлилась: холодная и болезненная. Много ли женщин оставалась с таким пустым взглядом после его ухода? Сейчас пришло время задуматься об этом, но их пустые взгляды не волновали его: у цисанок с взрослением вырабатывался такой взгляд пустоты и отчуждения и даже когда они испытывали радость или гнев, на лице и в глазах могла отразиться лишь пустота.

Элиссавет другая: она не умела прятать эмоции, хоть и старалась это делать, училась, но он уже прекрасно научился читать её и знал, что пустота в глазах Лиссы была не наигранной — она была настоящей! Сердце сжалось в непонятном тревожном чувстве, не хватало воздуха, словно он болен. Остановившись, Махарадж посмотрел по сторонам и быстро направился наверх, потом и вовсе побежал — ему необходимо было вдохнуть полной грудью, ощутить, обвести взглядом необъятное пространство, иначе задохнётся.

Прошло несколько серых для Елизаветы ночей.

Махарадж после того слияния убыл в неизвестном направлении, сын часто пропадал на занятиях, а цисаны вполне справлялись и без её помощи. Она только удивлялась, насколько быстро они ухватили все её начальные уроки, изучили её язык и могли спокойно и читать и общаться на русском. Даже за трапезой они играючи переходили на её родной язык, когда хотели сказать друг другу то, что не предназначалось для остальных, ей же не хватало сноровки, чтобы быстро вынимать серьги из ушей, и она махнула на это дело рукой: всё равно их обсуждения практически всегда касались того, что они в эту ночь изучили от той информации, что хранилась на жёстких дисках.

Ей несколько раз снился Махарадж, их слияния и его тихий, хриплый голос: «Лисссса, моя маленькая иесихале». Не выдержав, она словно случайно поинтересовалась у здрады, которая подавала ей одежду после купания:

— Самлеш, я тут случайно услышала про иесихале, это что такое?

— Это зверьки в нашем мире аншиасса, — ответила здрада и благо в этот момент она отвернулась, поскольку у Лизы вытянулось лицо от такой новости: «Мать честная, я его козлом мысленно называю, а он меня…»

— И как они выглядят? — Подозрительно поинтересовалась она.

— О, они маленькие с… — Самлеша повернулась и посмотрела на Лизу, — у них шёрстка похожа цветом на ваши волосы: тоже огненного окраса, а снизу белые. Но они очень, очень редкие и очень красивые. В одно время их чуть не истребили.

— Почему? Из-за шкурок?

— Нет, — мотнула головой здрада и вздохнув посмотрела на Лизу, — они очень нежные, ранимые создания и в неволе не выживают. Я их сама тоже никогда не видела, знаю по рассказам и описанию.

Опустив глаза и отвернувшись от здрады, Лиза не смогла сдержать лёгкой улыбки, в то время как внутри разливалось какое-то странное тепло.

Елизавета так бы потерянно и слонялась из угла в угол необъятного цело́мнища, если бы не примерки её будущего наряда, который по словам обоих здрад, должен был произвести фурор, разговоры с садовником-цисаном и осознание того, что её в любой момент ждут на кухне, в надежде, что она поделится какими-нибудь иномирными рецептами: уж больно по вкусу многим пришлись её сырники.