Однажды, 31 декабря, или Вы не заняты? (СИ) - Чайка София - Страница 7

— Страшно.

Девушка уткнулась носом в крепкую шею.

— Эй, не грусти! Я тут, и весь твой. — Марат помолчал, затем хрипло поинтересовался: — А ты?

Ренате хотелось смеяться и плакать.

— Ты даже не представляешь, насколько. — Она не стала продолжать, иначе пришлось бы признаться, что она — старая-престарая девственница. — Расскажи, как ты стал таксистом?

— Собственно, в этом деле я — новичок. Сегодня впервые попробовал.

Ната подняла лицо, и Марат тотчас воспользовался моментом.

Такой сладкий поцелуй! Только короткий.

— Это как?

— Прилетел я только вчера. Мы продаем здесь квартиру. Этим делом собиралась заняться мама, но приболела. Пришлось мне. Честно скажу, ехать не планировал, но… В общем, собрался в последний момент и нагрянул сюда. В доме ничего нет. Мой двоюродный дядя, который присматривает за квартирой, уже распродал все — мамины указания. Остановился я у него. Игорь — настоящий таксист. Рулит, сколько его помню. Постоянные клиенты водятся. Один из них, предприниматель, позвонил утром с просьбой повозить по точкам, а у дяди температура тридцать девять. Вот я и напросился помочь. Желающие приобрести недвижимость тридцать первого декабря квартиры не осматривают.

— Значит, все — случайность? Наша встреча, и остальное.

— Закономерность, слегка отдаленная по времени.

— Возможно, но… Ты надолго приехал?

— Думал за месяц управиться. Именно столько длятся каникулы в детской хоккейной школе.

— Детская школа?

— Удивил?

— Не знаю. Для меня все удивительно. Никак в себя не приду.

Марат обнял ее покрепче.

— Как ты уже поняла, спортом заниматься я больше не могу, но и без дела сидеть — не для меня. Предлагали остаться в клубе одним из тренеров, но пока я раздумывал, отчим попросил помочь в одном благотворительном проекте, связанном с детьми из неблагополучных семей. Оказывается, даже они смотрят и любят хоккей. Вот тогда и родилась идея со школой. Бесплатной. Фонды всякие финансируют.

Рената погладила по мужской щеке.

— Замечательная идея.

— Еще лучше. Ты сможешь помогать мне с этим делом. Если захочешь. А если нет, то мы придумаем для тебя что-то еще.

— Ты предлагаешь…

Слов не хватало. Эмоции зашкаливали. Рената, конечно, уже понимала, что им не жить друг без друга, но за океаном!

— Не хочешь уезжать отсюда?

— Даже не знаю.

— Понимаю. Все неожиданно для тебя. — Марат приподнял ее подбородок, коснулся губами лба, затем кончика носа и, наконец, губ. — Жить на две страны сложно, но я готов попробовать.

— Ради меня?

— Не только. Ради детей — тоже.

— Школа — это важно.

— Важно, но я о наших с тобой детях. Ты не против?

У Наты вырвался смешок.

— Все продумал?

— Давно. Осталось вспомнить. Много времени прошло.

— Много, — эхом отозвалась девушка.

— Давай не будем его терять.

Шугаев снова принялся ее целовать, а еще ласкать спину, шею, осторожно коснулся груди.

— Ты сейчас о чем? — едва дыша, поинтересовалась Рената.

— О детях.

«Боже!»

— Но твоя нога!

— Еще одна таблетка ибупрофена, и я вполне…

Ната слегка отстранилась.

— Боюсь, в этом деле обезболивающее не поможет. Разве что, я тоже приму. — Последние слова прозвучали едва слышно. На Марата девушка не смотрела, но чувствовала его пытливый взгляд. — Только не нужно вот так на меня смотреть. Глупо, понимаю, но так вышло.

Девушка пожала плечами и уставилась в телевизор. Марат заставил ее смотреть ему в глаза.

— Значит, сегодня мы просто выспимся — вдвоем, на твоей кровати. Елки зеленые, не думал, что могу быть еще счастливее!

— Если сейчас засмеешься…

— Как можно? Разве только от радости.

На мужском лице расплылась широкая улыбка.

— Я предупредила. — Девушка легонько толкнула Шугаева в бок. Тот ойкнул, а Рената расстроилась. — Извини.

— Лучше проводи меня в свою комнату. Спать хочу, сил нет.

Проснулась Рената от громкого стука чего-то стеклянного и весомого о пол. Открыв глаза, уперлась взглядом в ошеломленное лицо сестры. Понять Риту она могла, но простить…

— Это… он?

— И тебя с Новым годом. Могла бы хоть разок позвонить, поинтересоваться, как тут дела, — тихо попеняла Ната. — Как ухажер?

— Пьяный в стельку. Домой отвезла. Да и что с вами могло случиться? — пробормотала сестра и снова посмотрела на Марата. Тот, не шевелясь, лежал за спиной Наты и все так же крепко обнимал, но девушка чувствовала, что мужчина проснулся. — Хотя… Когда он вас нашел? Вы с ним тут всю ночь…

— Всю, Марго. Каждую минуту после того, как уложили Витю спать. И с огромным наслаждением, — хрипло прозвучало над плечом.

Сестра, казалось, начала задыхаться от этих слов. Марго ее называла только Снежана, и Ренату покоробило произнесенное имя из уст Шугаева. Однако сейчас как-то не хотелось портить торжественность момента.

Рита подняла упавшую на пол бутылку шампанского.

— А я думала, ты скучала, и принесла вот это — повеселить, — поставила ношу на прикроватную тумбочку, отошла на пару шагов назад, хотя ни Ната, ни Марат с места не сдвинулись. — Ладно. Ладно! Вот только не нужно так на меня смотреть!

— Как? — поинтересовалась Рената. Прозвучали слова спокойно, но что творилось в душе!

Как же больно и обидно смотреть на родного человека, с которого ты пылинки сдувал, а тот не просто предал, но еще и жил преспокойно столько лет без угрызений совести. Неужели не пожалела ни разу?

— Между прочим, я для тебя старалась.

— Вот как?

— Да. Я, как новости узнала, рассвирепела прямо. Ты его так любила, ждала, а он… Вот я сгоряча и отправила те фотографии из телефона. А потом испугалась. Снежана приврать любит, а мне с тобой жить. Вот я и…

— Испортила компьютер.

— Меня, между прочим, тоже обманули. Снежана снимки прислала, а созналась во всем только год назад, когда вернулась из-за границы. Она теперь в салоне массажисткой. Так и не подцепила никого стоящего.

— Вернулась? И ты промолчала?

Рената дернулась, но Марат удержал ее на месте. Медленно поцеловал в шею. Рот у Риты сжался в большую ярко-красную пуговицу.

— А зачем? Он давно не писал и не приезжал, хотя мог бы поинтересоваться. А ты расстроилась бы. Зачем ругаться из-за чужого человека?

Рената знала, что сестра — далеко не подарок, но откровенный эгоизм обезоруживал. Ведь она сама ее воспитывала!

— Плохой из меня получился наставник.

— Ты обо мне? Серьезно?

— Вполне.

— А Витя? О нем ты забыла?

— Как раз о нем я теперь беспокоюсь больше всего.

— Ты ему необходима!

— Витьке необходима адекватная мать, а тете теперь есть чем заняться, — неожиданно встрял Марат.

— Чем же это? — выкрикнула Рита, уперла руки в бока и выпятила грудь. Она всегда так делала во время разговоров с мужчинами, за что и получала выговоры от Наты.

— Обустраивать новое жилье и нянчить детишек. Наших с ней детишек.

— Но их у вас нет!

— Думаю, что после сегодняшней ночи…

— Бесстыдники! Через стенку спит твой племянник, Рената. — Та лишь пожала плечами. — Немедленно увожу его к елке. Подальше от…

Не найдя подходящих слов, Рита бросилась к двери.

— Вите привет! — крикнул Марат.

А Рената, по привычке чувствуя себя виноватой, добавила:

— Одень его теплее. И подарки под елкой не забудьте.

Она специально вставала ночью, чтобы поставить коробки в нужное место, а потом поспешила в уютные объятия любимого.

Рита стукнула дверью, и вдруг снова открыла ее, заглянула внутрь.

— Ты уезжаешь? — Не глядя на Марата, Ната кивнула головой. — А я? И Витя?

— Вы справитесь. Оба повзрослеете.

Сестра не ответила, но дверь прикрыла тихо.

Марат тотчас подмял под себя Ренату и улыбнулся, хитро так, коварно. Нате понравилось.