Идёт человек… (Новеллы) - Троицкий Николай Алексеевич - Страница 4

— И я говорю вам, люди:

Человек перешел грань и должен начать жить по-новому. Если вы этого не поймете — погибнете!

Ранее вы жили на земле, созданной не вами, и вы должны были бороться с окружающим, чтобы выжить.

Вы все побороли, многое преобразовали и очень многое создали. Теперь окружение дело рук ваших. Но это окружение стало вашим врагом.

В давние времена человек, встречаясь с человеком, вступал в борьбу. Но эта борьба была за пространство. Теперь вы перешли грань в истории человечества. Ныне поднимается человек против человека, против того, что создано им.

Народились люди, которые в традиционном стремлении к материальным благам видят конец эры.

Ими отрицается созданная в течение тысячелетий цивилизация, все проникновения в тайны земли, вселенной и в тайны самого человека.

И не только отрицается; вся современная культура считается тягостью и бременем для человека.

Полагают, что его от этого надо освободить.

Пока еще немногие считают, что полное освобождение приносит только смерть. Поэтому надо убивать человека. Другие видят путь через революцию. Некоторые же верят в возможность эволюционной смены.

В этом и есть грань в истории человечества! Современное общество зашло в тупик. И я говорю вам: если вы этого не поймете — вы погибнете.

Ничего нового я вам не сказал. Все это уже известно.

И незнакомец пошел от нас по желтой дорожке.

Мы сидели на скамейке в парке большого города на берегу большой реки. Все мы были пенсионерами. Подошедшего к нам, пять минут назад, молодого незнакомца, обросшего и неряшливого, мы никогда не видели. Когда он говорил, его никто не перебивал. Нам просто нечего было делать и мы были готовы слушать кого угодно и что угодно. Мы проводили его молчанием. И только когда он отошел, один из нас, смотря ему вслед, повертел пальцем у виска.

Мы молча продолжали греть свои старые кости на осеннем солнышке. Перед нами река мощно несла свои воды.

Прошло несколько дней. Все они были ненастными. Но сегодня опять солнце, опять тихий и нежный осенний день.

Вся наша группа снова собралась на старом месте. После нескольких минут разговора о пустяках мы замолчали.

На дорожке показался незнакомец-проповедник и вновь подошел к нам. Мы вопросительно смотрели на него и ждали. Наклонив голову, он, помолчав, заговорил:

— В прошлый раз я рассказал вам о том, к чему пришло современное человеческое общество. Я говорил, что если люди не поймут того, к чему пришел мир — они погибнут.

Но этого не случится. Человек должен понять и он поймет. Трудно будет ему… Очень трудно. Но он поймет.

В процессе истории человечество было разделено на расы и нации и человек мыслил только в расово-национальных категориях. Теперь пришло время, когда надо начинать думать и представлять себя в едином мировом вненациональном, а затем и внерасовом сосуществовании.

Ранее история человечества проходила под знаком организации отдельных государственных форм — теперь человек задумывается над единой государственностью для всего человечества.

Прежде человек ищущи приходил в своих поисках к различным видам религии — теперь он должен задуматься над нахождением религиозного или духовного единения всех народов, всех рас мира.

От человека зависит, будет ли его будущее братским или бесчеловечным. Он должен осмыслить и объединить все знания и культуры и это будет его спасением.

Таков будущий путь, который диктуется человеку современностью. Люди должны изменить свою психологию. Путь этот будет трудный и сложный — путь преодоления ненависти, путь любви к ближнему.

Он помолчал.

— Да, все это будет очень трудным и длительным… Но иного перед человеком нет! Это неизбежно!

Он, как и в прошлый раз, не попрощавшись пошел от нас по желтой дорожке и скрылся вдали.

Громадная река все так же мощно несла свои, загрязненные цивилизацией, воды. Мы наслаждались теплом, светом, воздухом и покоем.

Я все потерял! Я так стремился к свободе. Но оказалось, что свобода — это пустота. Я не знаю, где ее начало и где конец. Ранее все было ясно, а сейчас, когда я приблизился к искомому, все перепуталось. Темь!

Помню, еще будучи мальчиком, я услыхал впервые, что «Жизнь есть борьба». Я смеялся. Вот я иду из школы. Надо перейти большое, большое поле. Дует сильный, упорный, встречный ветер. А я иду, немного наклонившись вперед, и… разрезаю ветер! Я горд! Какая борьба? Я сильнее всего!

Так я вступил в жизнь.

Во мне до сих пор живут сладостные минуты моей религиозности — Пасха, Рождество! Ах, как хорошо это было! Но я взрослел. Как много запретного: «Нет, нельзя, плохо, не убий, не укради…» И я ушел от Бога. Как все стало легко. Я блаженствую в грехах. Я сам себе судья. Я делаю, что я хочу!

Я живу тем, что я зарабатываю. Я должен — так учить мое общество. Вскоре я почувствовал большее: надо говорить и делать только то, что не явно, но установление кем-то. Во мне нарастает протест. После того, как я претворил свои мысли в действия, меня посадили в тюрьму. Я замкнулся. Через два года, как исправившегося, меня освободили. Внутренне несломленный, я затаил сокровенное и стал ждать.

Началась война. Пройдя через тысячи смертей, я остался жив.

Потом я, ищущи, побывал во многих странах мира. В одних была свобода, в других тирания. Но законы, правила поведения в обществе, начертания морали были, хотя и разные, но везде. И это связывало.

Годы шли. Стремления к телесным наслаждениям постепенно сменялись побуждениями к творческой деятельности. Но все, что я ни делал, было:

Чуждо молодым, потому что, сам того не замечая, творимое мною я часто окрашивал моралью прошлого. Чуждо пожилым, ибо во мне были искания нового. Чуждо обществу, потому что во мне были элементы отрицания его косных устоев.

Я начал отходить и, наконец, совсем отошел от людей — живших домом, семьей, работой, маленькими смешными удовольствиями, заботами и нуждами. Я не знал, о чем с ними разговаривать. Чувство дружбы было уже утеряно давно.

Я всегда мало интересовался политикой. Но волей или неволей, приглядываясь к действиям больших и малых властителей мира сего, я увидел столько хамелеонства, что потерял и последний интерес к любым, громко предлагаемым, доктринам, обещаниям и формам государственного устройства.

Я никогда не был жаден к деньгам. Мне всегда их хватало — сколько бы их у меня ни было. Если у меня был только хлеб, я довольствовался и им.

Вот так и прошла жизнь. Я состарился. Мне не нужно даже работать. О, ирония судьбы, — меня содержит отрицаемое мною государство.

Сейчас я сижу на берегу океана. Он такой большой и спокойный. Синеватые волны лижут мои ноги. И я сижу… один.

Я хочу, чтобы кто-то подошел ко мне и сказал: «Доброе утро!» Я бы улыбнулся ему и ответил: «Спасибо!» И он сядет рядом и мы будем говорить долго-долго — о жизни, о природе, о людях, о том, как хорошо вокруг нас… И будут подходить другие, и некоторые подсядут к нам…

Но вокруг никого нет… Я один.

Без Бога!

Без Людей!

Без Государства!

Я сам по себе. Я свободен! Я один — в Мире, в Космосе!

О! Как это трудно!

Боже! Люди!.. Помогите мне!

В палате психиатрической больницы было семеро.

Прошло утро со скудным обязательным туалетом, завтраком, посещением врача, процедурами, лекарствами.

Потом был обед.

А теперь наступило настоящее время. Но вначале надо было всем улечься в кровати спать — «для укрепления нервной системы». Благословенное время — врачи уходят, сестры и лаборанты не показываются, санитары не обращают внимания на происходящее в палатах.