Кельтский крест (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 14

— Чем могу служить, миледи?

— Простите… — я замешкалась, не зная как к ней обращаться.

— Я — Берта, хранительница замка

— Хранительница замка?

— Да, я ведаю всем, что происходит в замке и докладываю хозяйке замка или хозяину.

— Тогда вы ведаете, где можно взять еды перекусить, а то я пропустила обед.

Она кивнула и указала на небольшой стол, стоявший у окна:

— Садитесь.

Передо мной как по волшебству возникли горячие лепешки и кружка с молоком. Я благодарно кивнула Берте, та улыбнулась в ответ и занялась своими делами, постоянно браня нерасторопных по ее мнению служанок. Затем она присела рядом со мной, явно сгорая от любопытства:

— Какая вы худенькая, наверное, потому что долго были у пиратов?

Я неопределенно пожала плечами: действительно на фоне большинства внушительных женских форм, я со своим стандартным европейским тридцать восьмым размером казалась худышкой.

— А пираты действительно жестокие? — не отставала Берта. Я заметила, что остальные тоже прислушиваются.

— Не знаю, — сухо обронила я, — мне не с чем сравнивать.

— Бедняжка, — Берта тяжело вздохнула, ее разрывала жалость, — Наверное, тяжело оказаться вдали от дома одна-одинешенька?

— Ваш хозяин очень гостеприимен, — я решила поменять тему разговора.

— Малыш Алан? Да, он всегда был добрым мальчиком. Вы бы видели, как он защищал своего брата перед старым герцогом: кулачки стиснет, бровки нахмурит…

— А его брат? — заинтересовавшись, я даже отложила лепешку.

— Милорд герцог? — Берта вздохнула, — Он — вылитая копия своей матери. Я то приехала сюда вместе с ней. Помню, как она, бедняжка, переживала, отправляясь в незнакомый край…

— И что с ней случилось?

— Она умерла родами вместе с ребенком.

— И тогда герцог женился на матери Алана?

— С чего бы это ему жениться на ней? — фыркнула домоправительница, доставая с полки кувшин и две кружки. Интуиция мне подсказала, что там-то явно не молоко. Разлив мутную жидкость, Берта протянула мне одну из кружек, я осторожно сделала глоток, на миг горло перехватило: в кружке был самогон, настоянный на травах. Берта с удовольствием глотнула, резка выдохнула и продолжила: — Старый герцог привез ее как-то из похода, она мне сразу не понравилась: надменная такая, везде носом крутила и рассказывала, что она — женщина герцога, и это при живой то жене! Сколько слез моя девочка выплакала…

Толстуха утерла слезу со щеки и подлила себе еще:

— Ну а потом уж и детки у той родились, а у герцогини только один сын и был. Старый герцог его не очень жаловал: дескать, щупленький и маленький. Но правда была в том, что жена то ему была королем навязана, уж не знаю за какие грехи-заслуги… — речь Берты становилась все откровеннее, — Вот он все потом на жене и мальчике вымещал. За всю жизнь ему слова доброго не сказал, едва жену похоронил, отправил мальчонку к коннунгу на обучение. Я то уж здесь осталась, хозяйство вести: принцесса то наша ничего в этом не смыслила, Да и деток жалко было. Девочка, правда, в мать пошла: такая же склочная и надменная, а вот Алан придет на кухню, сядет за этим стулом да все спрашивает: как дела, да что делаем. Мы уж думали, герцог его наследником сделает, да только отказался он, сказал, что негоже впереди брата идти. Вот и пришлось герцогу старшего сына возвращать, тому уж восемнадцать аккурат стукнуло.

— И он вернулся?

— Куда там, Ему и там хорошо было! — махнула рукой Берта, и понизила голос, — Говорят, коннунг его наследником сделать хотел, только герцог наш отказался.

— Почему отказался? — история меня завораживала.

— Так там жениться надо было, на какой-то из внучек коннунга, а наш-то герцог не захотел. И с посольством сбежал аж в самый Лондариум, что за стеной…

Дверь скрипнула, и весь проем закрыла фигура Алана.

— Берта, у нас есть… — увидев меня, он слегка смутился, — Миледи?

— Добрый день! — покраснев, я поставила кружку на стол, — Я, пожалуй, пойду…

— Милорд, — Берта проворно вскочила и присела в реверансе. Алан посторонился, удивленно переводя взгляд с меня на домоправительницу и обратно. Дверь за мной закрывалась медленно, и я еще успела услышать, как Алан спрашивает что-то у Берты. Интересно, насколько аморально было мое поведение в его глазах? Распивать с прислугой, собирая при этом сплетни о хозяевах замка… Надеюсь, я не дискредитировала себя окончательно? Хотя стоило признаться, что рассказы Берты развлекли меня, и я приятно провела время.

За ужином, сидя рядом с Аланом, я уже по-другому смотрела на людей, окружавших нас.

— Нашли кого-то из знакомых? — вопрос Алана заставил меня вздрогнуть.

— Нет, вижу, ваша сестра предпочла сегодня ужинать в своих комнатах?

— Да, Агнесс любит привлечь к себе внимание, даже своим отсутствием, — Алан кинул кость собакам.

— И тот молодой рыцарь, который вчера сидел рядом с ней, где он?

— Филип? Не знаю. Наверное, уехал на Большой остров и не успел вернуться до прилива. А почему вы о нем спросили?

— Он — один из немногих, кого я знаю.

— Понимаю, — кивнул Алан, — Дес… герцог, рассказывал мне, что ему по началу было тяжело у коннунга: другой язык, незнакомые лица и обычаи.

— А вы уезжали из замка?

— Нет, отец очень хотел оставить меня при себе. Хотя все равно его любимицей была Агнесс. Он позволял ей все.

— Наверное, она очень переживала по поводу его смерти?

— Нет, не сильно. Скорее ее потрясло, когда Десмонд, оправившись от ран, вдруг запретил ей многое, что позволял отец.

— Оправившись от ран?

Алан вздохнул и начал рассказывать. Старый герцог умер на охоте, внезапно, Десмонд тогда был у коннуга. Отданный на воспитание пажом, в девять лет, к восемнадцати годам, он был уже достаточно известен и руководил личным отрядом. Самые дерзкие набеги викингов на территории Римской империи совершал именно Десмонд со своим отрядом.

— Говорят, что старый коннунг до сих пор сокрушается по поводу его отъезда, — Алан глотнул вина и продолжил, — Узнав о смерти отца, Десмонд не сильно торопился домой. Или же торопился, но не мог оставить просто так старика. Говорят, тот к нему очень прикипел. Наконец, он появился вместе с Гаретом, с которым сдружился у коннунга. Тот поначалу руководил воспитанием пажей. Чуть позже Гарет был приставлен к Десмонду как телохранитель, коим и остается до сих пор. Появление молодого герцога, почти что чужака было встречено скрытым недовольством, а назначение Гарета военачальником вместо старого бона Казаоира — ропотом. Люди поглядывали на Алана, которого последние годы считали наследником старого герцога и недвусмысленно намекали на возможность занять место брата. Вдобавок ко всему, один из пиктских вождей Уэнсиуч решил воспользоваться смутой и захватить земли. Он высадился со своими людьми на южной оконечности Лошадиного острова и, присоединив к своему отряду самых недовольных пошел на замок. На тот момент Десмонда окружала лишь горстка преданных людей, к тому же старый герцог не уделял должного внимания своим отрядам, и они находилось в весьма плачевном состоянии.

— У меня стоял выбор: или идти против брата или присягнуть ему на верность.

Алану было тогда пятнадцать лет. Поразмыслив, он лично, на глазах у всего замка присягнул брату на верность, заставив своим примером остальных сделать тоже самое. Эхо от слов присяги еще плясало под сводами, когда воины бежали на стены, оборонять замок. Бой был не долгим, но кровавым. Отряд Уэнсиуча был разбит, сам вождь пленен, вместе со своим младшим сыном. Старший успел бежать. На пиру молодой герцог сидел, бледный как смерть, и под конец пира просто упал дяде на руки от потери крови. С большим трудом Вивиан выходила его: удар вражеского меча прошел поперек груди почти до костей, и Десмонд потерял много крови.

— Ну а потом, когда он встал на ноги, Гарет раз и навсегда выбил из него охоту лезть в первые ряды.

— Выбил охоту? — не поняла я.

— Ага. Дес потом с неделю ходил с подбитым глазом, и это только то, что все видели… правда Гарет тоже слегка морщился, когда поднимал правую руку, — Алан смачно захрустел яблоком. Я выдохнула и откинулась на спинку стула. Ужин подходил к концу, многие уже встали из-за стола. Поднялась и я, чувствуя, как меня пошатывает от усталости. Я еле дошла до своей комнаты и рухнула на кровать.