Букет для улитки (СИ) - Розов Александр Александрович "Rozoff" - Страница 46

— Что?! — возмутилась другая леди за столом (примерно ровесница Ханны). — Вы сейчас предлагаете нам выполнить ультиматум этого улиточного сексуального извращенца?!

— Сейчас, — ответил Штеллен, — абсолютно неважно, какие сексуальные девиации есть у ключевой публичной персоны террористов. Важно лишь, какое оружие у него есть.

— Похоже, полковник, вы просто струсили! — объявила она.

— Кларисса, сейчас неуместны подобные упреки, — попробовала Ханна урезонить свою коллегу тоже из первого эшелона Совета Европы. Но та была совершенно не склонна урезониваться и продолжила: — Из-за таких трусливых пародий на военных офицеров наше общество вынуждено признавать права всяких хиппи, вместо того чтобы посадить их в тюрьму, где простые уголовники научили бы их уважать старших по общественному положению.

Полковник Штеллен уже собирался ответить, однако майор-комиссар Тарен быстрым жестом попросил его уступить слово и, получив утвердительный кивок, произнес:

— Мадам, благодарю вас! Вы только что решили мой старый спор с преподавателем на реквалификационных курсах по психологии экстремизма. Преподаватель, знаете ли, в кулуарах заявил, что в среднем субъекты политической элиты отличаются от обычных субъектов воровских шаек лишь номинально присвоенным статусом. Я спорил с ним и утверждал, что при всем психологическом и поведенческом сходстве уличного ворья с политической элитой и при всей общности групповой этики и ценностей, все-таки для субъектов политической элиты характерен более высокий уровень интеллекта. Но, как очевидно следует из вашего монолога, мадам, я ошибался. Преподаватель был прав.

— Прекрасно, Поль! — воскликнула Жаки Рюэ и похлопала в ладоши, — Давайте трусливо вернемся на поверхность, пока они храбро сидят в противоатомном бомбоубежище!

— Стоп! — резко сказала Ханна, — Давайте все прекратим ерничать, и займемся делом!

— Каким делом? — спокойно спросил Штеллен.

— Вальтер, это должно быть очевидно вам, как офицеру по борьбе с терроризмом. Если момент неудачный, то нужны переговоры с лидером террористов — Руди Ландрадом.

— Не получится. Руди Ландрад мертв.

— Руди Ландрад мертв? — удивилась она,

— Да. Он умер вечером 12 мая, в тюрьме Штамхайм в Штутгарте, она же тюрьма RAF.

— А почему у меня другие данные?

— Ханна, это вопрос не ко мне, а к вашим системным аналитикам по ИИ.

— Вальтер, а вы уверены, что этот человек мертв?

— Да, я уверен. Детали можете спросить у Эрнста Якобса, когда он вернется, завершив инструктаж здешней службы внутренней безопасности по вашему поручению.

Ханна изумленно подняла брови.

— Откуда вы знаете Эрнста, и какое отношение он имеет к смерти Руди Ландрада?

— Просто знаю. А какое отношение — пусть он вам расскажет. Ведь он руководит тайной неофициальной полицией, которая успешно громоздит нелепость на нелепость, так что проваливает любое порученное дело. Например, допрос Руди Ландрада в тот вечер.

— Кто еще думает так? — быстро спросил Грегори, включившись в разговор.

— Вероятно, все те профи, которых это вообще интересует, — ответил Штеллен.

— Так, вернемся к актуальному, — сказала Ханна. — Кто, по-вашему, лидер террористов?

— Теперь-то ясно, кто! — вмешался колоритный джентльмен, этнический турок. — Я ведь предупреждал о хуррамитах. Тут везде прослеживается рука Хакима аль-Талаа.

— Мнение Мустафы понятно, — заключила председатель. — А ваше мнение, Вальтер?

Прежде чем ответить, Штеллен помолчал немного, подбирая слова, и произнес:

— Это прозвучит странно, однако похоже, что аль-Талаа — младший партнер в этой игре. Старший партнер, вероятно, Вилли Морлок.

— Вилли Морлок, старая гвардия RAF? — переспросил Мустафа, — но он ведь арестован словенцами и передан австрийцам ночью после теракта на Шванзее.

— Так точно, — подтвердил Штеллен. — Я общался с ним в тюрьме Синеплекс, затем его повезли в Лион, в тюрьму Интерпола. Возможно, был бы толк пообщаться еще раз.

— Морлок исчез, — коротко и сердито проинформировал Грегори.

— Почему я не удивлен? — иронично прокомментировал Поль Тарен.

— Как это случилось? — недоуменно спросила Ханна.

Грегори сосредоточенно потер щеки ладонями и проворчал:

— Темная история. Почему-то прибытие Морлока в Лион совпало с терактом, и 18 мая оказалось, что Морлок исчез. Расследование инцидента ведет коллегия Интерпола.

— Вальтер, а может быть, что Морлок заранее все продумал? — спросил Мустафа.

— Не знаю, — полковник пожал плечами, — у Морлока много трюков в запасе.

— Видите, — сказала Ханна, — у нас два адресата переговоров: аль-Талаа и Морлок, и нам следует установить контакт с ними, чтобы найти компромисс. Вальтер, вы понимаете?

— Пока нет, не понимаю. У нас есть лишь версия, которая далеко не все объясняет.

— Вальтер, сейчас детали не важны. На кого из адресатов проще выйти?

Вместо полковника тут же, не задумываясь, ответил Мустафа:

— Проще выйти на Хакима аль-Талаа, о его базах знают люди в Тобруке.

— Значит, опергруппа полетит в Тобрук, — заключила председатель.

— Смысл? — спросил Штеллен. — Сейчас 15:30. До истечения срока ультиматума восемь с половиной часов. Даже если мы побежим на аэродром, откуда авиа-такси за пять часов доставит нас в Тобрук, никакого толку от этого не будет. Хаким аль-Талаа не придет на аэродром встречать нас и предлагать компромиссы. Даже если Мустафа прав, и все эти теракты действительно инициировал аль-Талаа, то ему нет резона искать компромисс.

— Почему ему нет резона? — спросила Ханна.

— Просто: ему выгоднее, чтобы вы отвергли ультиматум. Он совершит новый теракт, в котором, по мнению простых европейцев, снова окажетесь виноваты вы. Ведь это вы, вопреки здравому смыслу, ради своих амбиций, сажаете аргонавтов в тюрьмы. Таким образом, аль-Талаа лишает вас силы и маневра. Чтобы затем извлечь из этого выгоду.

Грегори хлопнул ладонью по столу.

— Хватит умничать, полковник. Террористы заявили ультиматум, и можно торговаться. Сегодня по медиа-каналам будет объявлено о начале переговоров с террористами. Это предотвратит волну паники среди граждан. Также будет объявлено, что отныне нашим ответом на теракты станут репрессии против аргонавтов. Судя по всем ультиматумам, аргонавты чем-то ценны для террористов. Так что это тоже предмет торга.

— Очередной вывод сверхдорогого ИИ? — с чуть заметной иронией спросил Штеллен.

— Хватит ерничать! — снова сказала Ханна. — Решение принято, и сегодня вечером будет оформлен официальный приказ и выделен служебный самолет на базе RCR/INTCEN в Карлсруэ. Ранним утром ваша опергруппа полетит в Тобрук.

— Ладно, посмотрим Ливию за счет евро-бюджета, — отреагировала Жаки Рюэ.

Ночь с 20 на 21 мая. Шоссе E25 Брюссель-Люксембург

Такси на 450 километров недешево, но если платит евро-бюджет, то почему бы и нет? Покинув Брюссель в 2 часа после полуночи, опергруппа катилась в комфортабельном автомобиле на юго-восток, и должна была прибыть на служебный аэродром Карлсруэ примерно в 7 утра. Как вдруг, проехав примерно треть пути, машина заглохла.

— Что за черт? — сердито произнес водитель, откатывая такси по инерции к бордюру на скоростной трассе, собираясь включить аварийные огни, но обнаружив, что они сами включились, — Что за черт! Извините, но сеть исчезла! А без сети эта модель не едет.

— Дружище, ты не одинок, — сообщила ему Жаки Рюэ. Она заметила, что неподалеку к бордюру таким же маневром с заглохшими моторами прижались еще две машины.

— Какой-то сбой интернета, — предположил полковник Штеллен, и тут машина громко запищала и завыла, мигая фарами.

— Противоугонная сигнализация! — констатировал майор-комиссар Тарен. — Давайте-ка выйдем из тачки, а то оглохнем.

Рекомендация была разумная, и все выполнили ее, включая таксиста, продолжавшего растеряно повторять: