Вор (СИ) - Шульга Александр - Страница 1

1844 год

Небывало тёмная и тихая, тёплая июньская ночь, опустилась на французский город Сент-Этьен. Полная луна освещала одинокие и безлюдные улочки своим серебристым светом. В одном из переулков скользнули две тени. Луна светила прямо в него. Один из беглецов остановился, ощутив на себе чей-то взгляд, и повернулся к луне. Свет упал на лицо, покрытое капюшоном, переходившим в плащ, и осветил лишь половину лица. Глаз, мгновенно впитавший в себя бледный лунный свет, сверкал, замкнутый уголок губ разошёлся и показались белые зубы, на гладкий лоб, касаясь брови, свисали волосы. Можно было догадаться — это девушка. Она стояла и смотрела на луну, как будто бы смотря кому-то в глаза, с непонятным страхом и опасением.

— Лозарг, — окрикнула своего спутника девушка, который отбежал от неё на несколько метров, не заметив её отсутствия, — ты чувствуешь? — спросила она, всё так же глядя на луну.

Он молча подошёл, тяжело дыша. Лозарг был одет как его спутница. Капюшон скрывал половину его лица, а плащ покрывал плечи и грудь, на ногах были кожаные сапоги, на поясе блестела стальная пряжка, а за спиной висел наплечный мешок.

— Ты чувствуешь? — снова спросила она, когда её спутник стоял у неё за спиной, — она наблюдает за нами… — тихо говорила девушка.

— Она не может, — успокаивал Лозарг, — это твой страх… — шептал он.

— Нет, — возразила она, — нет, это не страх. Она видит, она всё видит. Я чувствую её силу… Она нас погубит, — прошептала девушка.

— Нас погубит полиция, если увидит, — иронично сказал Лозарг, и по половине его лица, которое освещалось луной, скользнула лёгкая улыбка, — нужно бежать, Елена.

Она оторвала свой взгляд от луны и повернулась к Лозаргу.

— Хорошо, бежим, — сказала она и побежала вперёд него, Лозарг последовал за ней. Через несколько минут, попетляв по улочкам и обходя дозорных, беглецы были в своём убежище. Это был подвал, находившийся под одним жилым домом. Подвал был не большой. По углам стояли две деревянные кровати, по периметру комнаты, на стенах, висели горящие свечи. Окон не было. Посредине стоял стол. На нём, занимая почти всю его площадь, лежала карта, в которую был вонзён нож с рукоятью в форме головы волка. Рядом с ножом лежал, небрежно брошенный, кошель с деньгами — несколько монет были рассыпаны по карте. Позади стола стоял, средних размеров, деревянный сундук без замка.

Первым в комнату вошёл Лозарг, и сразу направился к столу.

— А я-то думал, что потерял его, — сказал он, заметив свой нож. Выдернув его из стола, Лозарг сунул его в ножны, приделанные к правому сапогу с правой его стороны.

Убрав нож, он снял с плеч мешок и положил его на стол. По звуку, с которым мешок бухнулся на монеты, лежавшие на карте, было понятно, что в нём что-то увесистое. Войдя за Лозаргом, Елена сразу же сняла капюшон. Её чёрные, с шёлковым отливом и не заплетённые, волосы освещал тусклый свет свечей, а сами они, отражались в глубоких голубых глазах Елены. Её лицо было белым, как снег, и невинным, как у ребёнка. Приятные черты этого ангельского лица не портил даже слегка вытянутый подбородок, над которым находились тонкие и алые губы, а на её высокий лоб свисала маленькая прядь волос, скрывая уголок правого глаза. Елена подошла к столу. Положив мешок, Лозарг снял с себя этот балахон с капюшоном и бросил его на кровать. В отличие от Елены, длинные, тёмно-коричневого цвета, волосы Лозарга были собраны на затылке, на лице проступала лёгкая щетина, покрывающая длинный подбородок и губы, которые, казалось, как будто побледнели. В его карих тёмных глазах было скрыто что-то таинственное и неизвестное, в них что-то сверкало, но не огонёк тусклой свечки, нет, а нечто большее и загадочное. Его широкий лоб с обеих сторон обрамляли, небрежно свисающие, две пряди волос. На нём был чёрный кожаный жилет, оголявший плечи, и, чуть ниже шеи, грудь. На руках наручи, из того же материала, застёгнутые на три ремня каждый.

Лозарг принялся за мешок. Распустив затянутую верёвку, он достал деревянную шкатулку и толстую книгу чёрного, как мгла, цвета. Подойдя к столу, Елена взяла книгу и отошла, став ближе к свече. Рассмотрев со всех сторон, она открыла её и начала медленно листать. На страницах встречались различные символы в виде рисунков, удивлявшие своей необыкновенностью. Каждый из них Елена осматривала с особым вниманием, пытаясь увидеть в нём что-то знакомое. Лозаргу было не до книги. Он вскрыл шкатулку и достал оттуда обрамлённый гранатовый камень, который казался налитым застывшей кровью, подвешенный на великолепной серебряной цепи. Осматривая со всех сторон украшение, Лозарг не мог им налюбоваться. Елена, не долистав до конца, положила книгу на стол.

— Ну и что там? — спросил Лозарг, отвлёкшись от рассматриваемого предмета.

— Не знаю, — отвечала Елена, — книга написана на латыни, и я не смогу её прочитать. Латынь хорошо знают маги-чернокнижники и алхимики.

— У меня есть знакомый алхимик, — сказал Лозарг, — я завтра схожу к нему.

— Давай лучше сожжём её, — с опаской предложила Елена, — у меня плохое предчувствие…

— Ты просто устала, отдохни…

Елена понимала, что спорить и что-то доказывать бесполезно, да и сил у неё на это не было. Не видя другого выхода, она направилась к кровати.

— Не хочешь примерить кулон? — спросил Лозарг.

Елена повернулась и ответила лишь улыбкой, которая означала: «нет, не хочу». Когда она легла на кровать, та заскрипела и затрещала, как заржавевший дверной навес, казалось, что она вот-вот развалится. Сложив всё украденное в мешок, Лозарг затушил все свечи, кроме той, что горела над его кроватью. Перед тем как лечь, он затушил и её.

Елена долго не могла уснуть. Она не думала о чём-то конкретном и определённом, но обо всём сразу. Мысли чередовались, сменяя одна другую до тех пор, пока она наконец не засыпала. И сегодня последней мыслью, которая промелькнула у неё в голове, была: «Сжечь книгу».

Утро. Солнце поднялось и щедро разливает свои лучи. Город зашумел, улицы наполнились людьми. Сквозь эту суматоху, сквозь, гудящую как рой, толпу, пробирался Лозарг, одетый в свой балахон, и накинув капюшон. На спине висел тот же мешок. Через несколько минут он уже стучал в дверь одной лавки, в которую днём, кроме него, никто не заходил. Дверь открыл её владелец — Леон Лафар. Лозарг нырнул внутрь и дверь захлопнулась. Леону было около тридцати пяти лет, но внешне он выглядел старше. Длинные и неухоженные бурые волосы лежали на его плечах, грязное лицо покрыто густой щетиной. На нём был старый поношенный сюртук, запачканный то ли краской, то ли чернилами, и застёгнутый на шесть пуговиц, хотя петель было восемь. Чёрные штаны имели не малое количество заплаток, а его кожаные башмаки затёрты до такой степени, что их следовало бы выкинуть. Лафар был из тех не многих людей, которые верили, что возможно создать философский камень и получить из любого металла золото. Поэтому, он охотно скупал серебро и различные драгоценности у своего товарища Лозарга, отдавая за них неплохие деньги. Их он брал у одной аристократической семьи, которая думала, что Леону под силу создать этот необычный камень и озолотить их всех. Помимо алхимии Леон Лафар занимался магией и создавал яды, большинство из которых были сделаны на основе воды Тофаны. Лавку Леона посещали ближе к вечеру. Обычно, это были просьбы проклянуть кого-нибудь или устроить спиритический сеанс, чтобы поговорить с умершими. Сама лавка была чуть больше подвала Лозарга. Слева от входа было большое окно, сквозь которое в комнату лился свет, просвечивая, летающую в комнате, пыль. Над окном стоял стол, усыпанный книгами и листами бумаги с начертаниями различных символов. Над окном висела табличка с надписью на латинском языке — «IgneNaturaRenovaturIntegra», а на противоположной стене, чуть меньше, с надписью, на том же языке, — «SolveetCoagula». Над двумя стенами стояли книжные шкафы, но на некоторых полках, вместо книг и рядом с ними, стояли всевозможные пузырьки и склянки, заполненные жидкостями разных цветов. На одной полке лежали пять человеческих черепов. В комнате стоял особый специфический запах, характерный для подобных лабораторий.