Алдар-Косе (По мотивам казахских народных сказок) - Алтайский Константин Николаевич - Страница 8

Въехав в аул, безбородый удивился: ни мечети, ни муллы в этом ауле не было. А между тем с площади слышалась гнусавая проповедь, какую обычно произносили муллы:

— Внемлите, правоверные, — гундосил кто-то. — Весной ваш одноаулец Рыспек убил, по своему злонравию, змею. Аллах послал за это кару. В погреб, вырытый согрешившим Рыспеком, аллах поселил множество ядовитых змей. Вот тот жертвенный барашек умилостивит великого и славного аллаха, да святится имя его! Бросим змеям, правоверные, малые кусочки жертвенного барашка…

Алдар-Косе спешился и спросил проходящего мимо пастуха:

— Откуда взялся у вас этот говорун в чалме?

— Это бродячий мулла. Он ходит из аула в аул, вот и к нам забрел.

— А где у вас появились ядовитые змеи?

— В яме у Рыспека. Вон его землянка, вторая с краю.

Алдар-Косе подошел к погребу и заглянул туда. Верно, там копошилось что-то, похожее на змей.

Безбородый покачал головой, потом вгляделся получше и, засмеявшись, безбоязненно спустился по лесенке в погреб. Оттуда он вылез, весь увешанный змеями. Три змеи обвивали его шею. В каждой руке он держал по нескольку змей. Пресмыкающиеся шевелились, извивались, шипели, но это нисколько не смущало безбородого.

Когда Алдар-Косе, весь в змеях, появился на площади, где разглагольствовал рябой, узколицый священнослужитель, тот оборвал речь на полуслове.

— Бродячий мулла вас дурачит, правоверные, — громко заговорил безбородый, — а вы развесили уши. Это ложь, будто аллах послал на вас кару. Никаких ядовитых змей в ауле вашем нет. Вот, глядите, на мне извивается чуть ли не десяток этих безвредных, безобидных серых ужей. Зря вы закололи жертвенного барашка, а шкуру и большую часть отдали обманщику. Кстати, где же он?

Добрая сотня глаз стала искать муллу. А он, подобрав полы халата, не разбирая дороги, удирал из аула.

Все, кто был на площади, окружили Алдара-Косе, а неугомонные мальчишки стали гладить руками серых ужей.

ОБМАНЩИК СКАЗАЛ ПРАВДУ

кажи, Алдар-Косе, ты хоть раз в жизни сказал баю правду? — спросил безволосого его друг Альти.

— Один случай помню. Есть у меня знакомый бай по имени Турмагамбет. Держит он арабского волкодава и доверяет кормить его только одному слуге Абилю, больше никому.

Случился у бая той. Наутро Абиль остатками угощения накормил пса, а у того судороги в ногах, скулит, вот-вот околеет.

А Турмагамбет много раз предупреждал Абиля: если что случится с волкодавом — пощады, дескать, не жди. Увидел Абиль, что околевает собака — и дал стрекача, спасая свою шкуру. Куда бежать? Скрыться можно было только в двух местах: направо от аула в овраге, где масса крупных белых камней и налево — в густых камышах, у озера.

Когда я подъезжал к аулу, то заметил, что Абиль скрылся в овраге среди валунов. Как только Турмагамбет увидел, что любимый пес в корчах подыхает, он сразу заорал:

— Абиль, дикая свинья, где ты? Это ты отравил собаку!

Абиля нет. Тут бай заметил меня и спросил:

— Ты видел куда спрятался Абиль, этот сын каракурта и жабы?

— Да, — говорю, — видел.

— Ты опять обманываешь меня, как обманывал сто два раза?

— Я могу не говорить.

— Нет, говори. Я настигну негодного Абиля и смешаю его с бараньим пометом!

Что мне ответить? Задача! Если сказать, что Абиль в камышах, бай решит, что я, как всегда, обманываю его: бросится в овраг и поймает беднягу. Скажу-ка я на этот раз правду, что Абиль в овраге. Бай не поверит и кинется в камыши.

— Так где же Абиль? — орет бай.

— Он скрылся в овраге.

— Ага! — радуется бай. — На этот раз я тебя, мошенника, перехитрю. Ты посылаешь меня по ложному следу, а этот змеиный выползок затаился в камышах.

Вскакивает бай на коня и — в камыши. Конечно, Абиля он там не нашел. Ну как мне не радоваться? Один раз сказал правду баю, и то она обманула его. Кстати, собака выздоровела и Абиль был прощен.

ТОЧНЫЙ СЧЕТ

рослышал хан, что безволосый Алдар-Косе всех превзошел в умении точного счета и повелел привести в ханский шатер безбородого. Стража приволокла лысого насмешника и поставила его перед ханом.

— Передавали мне, — вкрадчиво сказал хан, — будто ты, хоть и не имеешь ни одного волоска, но умудрен по части точного счета. Правда это?

— Сущая правда, хан.

— Так вот мое ханское решение. Если ты, безволосое существо, не сходя с места, решишь четыре задачи, получишь от меня коня и халат. Но если не осилишь эти задачи, то велю хлестать тебя камчой, пока ты не испустишь дух.

— А ты, хан, не изменишь своего обещания?

— Ханское слово нерушимо.

— Задавай, хан, свои задачи да распорядись, чтобы приготовили для меня халат золотистого цвета и коня буланой масти.

Усмехнулся хан в седую бороду и сказал:

— Назови, безбородый, точное количество капель в Балхаше.

— Изволь, хан. Капель в Балхаше в восемнадцать раз больше, чем песчинок на его пустынных берегах.

— Допустим. А сколько, плешивый, песчинок на балхашских берегах?

— Могу ответить совершенно точно. Песчинок на балхашских побережьях в сто двадцать раз больше, чем шерстинок на овцах и баранах всех твоих ханских отар.

— А сколько шерстинок на моих овцах и баранах?

— Ну, это уже и вовсе просто определить. Их на сорок четыре штуки больше, чем звезд на осеннем небе.

— Как же это можно проверить?

— Ты, хан, всемогущ. Прикажи своим звездочетам сосчитать осенние звезды, рыбакам — капли в Балхаше, пастухам — шерстинки на овцах и баранах, только ягнят пусть в расчет не берут, а сам от нечего делать займись подсчетом прибалхашских песчинок. Когда все подсчеты будут закончены — проверь мои ответы. Головой ручаюсь, что все сойдется.

Почесал хан в затылке и спросил придворных мудрецов:

— Можно все это пересчитать?

— Да, ответили мудрецы. — Если будет ханское повеление, правильность ответов Алдара-Косе можно будет проверить с исключительной точностью.

— А сколько же это займет времени?

— Лет двести, а то и все триста.

Хан от злости дернул себя за левое ухо, приказал дать безволосому насмешнику коня и халат, а потом — гнать его в три шеи. При этом хан так расстроился, что отказался от ужина.

ХОРОШО И ПЛОХО

оворят, джигиту положено иметь восемь талантов. У Алдара-Косе их насчитывалось шестнадцать. Одним их них люди считали находчивость в разговоре: за словом в карман он не полезет.

Об этом всегда помнил бай Нуртаза, много раз дававший зарок не беседовать с безбородым, у которого язык острее осоки.

Но стоило только увидеть Нуртазе острослова, как его неодолимо тянуло на разговор, и он, против воли, развязывал язык.

— Слушай, Алдар-Косе, — похвалился как-то Нуртаза. — Возле моей литовки выросла сочная, сладкая трава. Это ведь хорошо?

— Чего же хорошего? — усмехнулся безбородый. — Не будь этой треклятой травы, ты бы лежал себе на ковре да попивал кумыс, а теперь, хочешь-не хочешь, придется брать в руки косу и ставить стог сена.

— Так это ж хорошо иметь на зиму сено.

— Ну не скажи! Будут джигиты курить возле стога махорку, наверняка подожгут сено, а огонь, с ним шутки плохи, переберется на юрту.