Токио не принимает - Дасгупта Рана - Страница 26

• Предыдущая
• 26/86
• Следующая

Эй, есть тут кто?

Однако никто не отвечает. Девушка очень голодна и сразу же набрасывается на горячую и вкусную пищу. Потом относит пустую посуду на кухню, моет её и ставит на место. Открывает холодильник в поисках молока и видит там новый ящичек с пахлавой, точно такой же, какой она привезла с собой. Она приносит пустой ящичек и ставит его рядом со вторым. Они совершенно одинаковые. Если бы Дениз не видела их стоящими рядом друг с другом, то усомнилась бы в том, что уже опустошила один; однако теперь она не может отрицать, что перед ней действительно два ящичка. Девушка хватает второй и поспешно, будто скрывая непристойную тайну, прячет его под кроватью. Затем она вновь погружается в сон.

В течение последующих дней дом плывет между гималайскими деревнями и тихоокеанскими островами. Дениз осматривает все комнаты в надежде обнаружить хоть какие-то признаки жизни, однако так ничего и не находит. И все же еда продолжает регулярно появляться, как только девушка начинает испытывать первые признаки голода. Каждый вечер она добавляет еще один ящичек с пахлавой к растущим запасам сладостей под кроватью.

Дениз несколько раз усаживалась у лестницы, спиралью ведущей вверх в башню. её очень волнует вопрос, что же там, наверху. И вот однажды она все-таки поднимается туда, замирает перед тяжелой дверью личного кабинета Клауса и досконально изучает ее, ощупывая руками и пытаясь заглянуть. Однако открыть дверь девушка не решается.

Внимание Дениз привлекают две чрезвычайно старинные картины: это портреты мужчин в старомодных цилиндрах. Они очень похожи друг на друга. Портреты озаглавлены соответственно «Уильям Берк» и «Уильям Хэар».

Однажды утром Дениз оказалась у винтовой лестницы и подумала: «А что, если приоткрыть дверь и заглянуть в комнату? Я не стану входить внутрь, просто посмотрю на кабинет. Все остальное в доме мне уже надоело».

Девушка начала подниматься по лестнице. Долго она шла, а лестница все вилась и вилась над ней. Несколько раз Дениз останавливалась, чтобы перевести дыхание, а затем продолжала путь, держась в темноте рукой за стену. Наконец перед ней возникла большая деревянная дверь.

Дениз открыла ее.

Свет прожектора ослепил девушку. Казалось, все вокруг горит ярким пламенем. Какие-то непонятные изображения и цифры мелькали перед ней. Она ничего толком не различала. «Что бы это могло быть? – подумала Дениз. – Надо уйти в сторонку от этих лучей и все хорошенько рассмотреть. Я не буду ни к чему прикасаться». Она быстро прошла через луч и вновь обрела способность видеть.

Дениз стояла в центре большой круглой комнаты с высоким потолком и стенами из матового стекла. Через него на стены, пол и потолок проецировалась огромная мерцающая карта мира. Девушка замерла в изумлении. Поверхность карты была окрашена всевозможными оттенками стального цвета, причем не делалось никакого цветового различия между морями и сушей: на самом деле перед ней была карта скорости. «Магнум опус» – великое творение Кауфмана.

Гениальным положением его системы являлось открытие того, что всякая доля полезной информации о каком-нибудь месте может быть сведена к определенному параметру, который он обозначил как «скорость» и нанес на плоскую поверхность карты. Он вычислял скорость всего на свете, от распространения идей до передвижения нефти, и проверял это высшей математикой, что позволяло ему узнать истинную ценность любого места в мире. «Интеграл скорости Кауфмана», или ИСК, в последнее время стал жизненно необходим инвесторам и политикам для определения оборота капитала и прибылей, которые можно извлечь в том или ином месте земного шара. Скажем, болгарское правительство недавно выпустило пресс-релиз, где похвалялось, что различные усовершенствования в сфере законности и инфраструктур обеспечили Международной свободной зоне Руссо более высокий ИСК, чем в Польше или в Чехии. Чем выше был ИСК, тем больше за него платили. «В течение четырехсот лет, – говорил Кауфман, выступая на презентациях перед представителями корпораций или членами правительств, – людей учили видеть мир в соответствии с хитроумными проекциями Меркатора. Однако теперь в этом нет никакой нужды. Мы не темные мореплаватели, блуждающие у неведомого побережья. Кто из нас, собираясь отправиться из Франкфурта в Сингапур, хоть на минуту задумывается о правильности выбранного курса? Мир уже давно принадлежит нам, мы хорошо знаем его очертания, и теперь нас интересует лишь одно – скорость. Следующие четыреста лет именно ИСК будет определять образ нашей планеты!»

Береговых линий на карте не видно; поскольку в море нет рынков, оно предстает таинственной черно-белой гладью, в то время как континенты являют собой постоянно изменяющуюся субстанцию, приобретающую местами цвет раскаленного металла. Вся поверхность карты испещрена филигранным рисунком красных и белых линий, представляющих собой различные транспортные артерии. Местами линии сливаются в матовые возгорания, подобные пульсирующим камерам сердца: средоточие воздушных и морских путей, по которым сталь, резина и стекло поступают в определенное место, чтобы стать в итоге автомобилем. Маршруты миграции птиц и китов, обезьян и крыс, блох и бактерий – а вот там не тот ли самый подземный ход, по которому она прибыла сюда? – и везде подробные описания и какие-то непонятные символы, непомерно умножающиеся и тут же уменьшающиеся прямо на глазах Дениз. Подобно призраку, в темном центре Тихого океана проплывал логотип «Интеграла скорости Кауфмана»: пылающий шар в сопровождении искусно изображенных электронных сигналов.

Пораженная увиденным Дениз уселась во вращающееся кресло в центре комнаты. Надев на голову специальный бинокулярный аппарат, она задействовала средства управления и «дала наплыв» на Франкфурт. Кресло пришло в движение и поднялось вверх, чтобы девушка могла четко видеть нужное место. Стекла перед её глазами являлись одновременно линзами, которые позволяли ей «наезжать» на карту, и экранами, куда проецировалась нужная информация.

Какое чудесное место этот Франкфурт! Дениз и в голову не приходило, насколько разнообразны занятия людей! Они производили вещи непонятного для Дениз назначения: клапаны, клеящие вещества, электронные лампы, линзы, насосы, пластмассовые шарики, нейлоновые плитки, резиновые заслонки, металлические сетки, пружины, моечные машины. Они продавали дома, протезы и элегантную одежду. Покупали книги, деньги, машины, гитары и людей. Любое удовольствие, какое душе угодно, можно найти во Франкфурте, от бассейнов и деревянной мебели до красивого загара. И здесь так много разнообразной музыки! Половина старых складов вдоль железной дороги превращены в музыкальные студии, где исполняются замечательные мелодии всех стран мира. Всегда можно послушать, скажем, перуанскую музыку и даже её родную анатолийскую. Мелодии для танцев или поцелуев. Ибо любовь также покупается во Франкфурте: женская и мужская, а если у вас очень много денег, вы можете приобрести и детскую любовь. Однако доступнее всего тут женщины. В вашего распоряжении самые разные особы: худые и толстые, с отличными зубами или вовсе беззубые, те, кому за пятьдесят, и девушки не старше девятнадцати, немки и русские, индонезийки, эфиопки и аргентинки, ласковые и агрессивные, наконец, женщины, которые раньше были мужчинами. А если вам не нравятся целые люди, вы можете покупать их по частям: продаются сердца и почки, печень и отдельные куски кожи, роговицы глаз и утробные плоды.

Долгие часы Дениз совершала воображаемые путешествия но волшебным картам Клауса, восхищаясь многообразием уклада и с трепетом предвкушая будущую жизнь в этом городе. Девушка уже загадывала наперед, что ей необходимо приобрести и как вести себя в новых обстоятельствах. Наконец она взяла себя в руки.

Прежде чем покинуть комнату, Дениз решила взглянуть на дом матери в Турции. Прочесала весь район в Анатолии, однако увидела лишь зловещих комаров, разносчиков малярии. Поблизости тем не менее легким пунктиром обозначалась широкая дорога: «Предполагаемый маршрут нефтепровода Баку – Тбилиси – Сейхан».

• Предыдущая
• 26/86
• Следующая