Селфи на балконе (СИ) - Снатёнкова Алёна - Страница 47

— Я и не думал, что ты такая любопытная. Отошел на секунду, а за это время ты успела узнать мой самый главный секрет. Ужас какой-то.

Ещё бы уточнить, о каком секрете речь идёт. Хотя, мне как-то до сих пор не верится, что уже давно, я умудрилась попасть под прицел баринского фотоаппарата. Радует, что он хотя бы не кричит, что я свой нос не туда засунула. На балкон повел, когда за руку тянул, кости не пересчитал, а сейчас стоит и улыбается, кажется, моей самой любимой улыбкой из его всего богатого арсенала.

— Дань, я не виновата. Посмотрела на дату, и любопытство… оно само. Понимаешь? — не оправдывалась, но пояснить хотела. Если он уж и говорит про свой секрет, то нужно сказать, что я не о чем плохом и не думала, когда листы переворачивала. — Я ведь не знала, что его трогать нельзя. Тем более, ты сам все принес.

— А когда себя увидела, не подумала покраснеть и закрыть страницы? — протягивает руку, и убирает непослушную прядь с моего лица, заправляя ее за ухо.

— Нет, конечно. Пожалела, что у меня телефон сломан. Хотела сфоткать и маме потом показать. — Пусть знает, что снимки мне понравились. Скажу больше, у меня появилось огромное желание наконец-то сменить аватарку в одноклассниках.

— Маме показать?

— Ну да. Я редко фоткаюсь, хотя она просит. А они ведь скучают. И я скучаю. Хотела на выходных домой съездить, а вон, как всё получилось. Теперь даже не знаю, когда смогу.

Корнеев на меня так посмотрел. Так посмотрел, что я даже понять не смогла, отчего он так удивился. Он словно зубную фею увидел, которая зуб баринский забрала, а косарь под подушку за него не положила. А потом снова заулыбался, и меня к себе притянул. Вот так просто секунду назад стоял в шаге, а уже прижимает, еле слышно смеясь мне в ухо.

Оттолкнула ли я его?

Нет, конечно.

Не ожидала, да. Но и в мыслях не было растоптать какой-то неописуемый момент для меня момент. Сама в его плечо уткнулась, и легкие до краев наполнила. Выдыхать уже нужно, чтобы в цвет баклажана не превратиться, а я не выдыхаю. Упорно сопротивляюсь, сама не зная почему.

Глупая, Туська.

Ей-богу, глупенькая.

Всё же организм берет свое. Новая порция кислорода, а у меня всхлип вылетает, будто я под водой пять минут просидела.

— Нат, ты чего? Плачешь? Да я… — отрывает меня от себя, в глаза заглядывая. — Ты просто еще раз напомнила мне, как сильно ты отличаешься от знакомых мне девушек.

Ой, а сейчас я точно в помидорку превращаюсь. Надеюсь, обойдусь без зеленого хвостика из…Ну, вы сами поняли откуда.

— Тем, что не бегаю за тобой? Так я ж говорила, отвыкай от марафонов. Забеги на длинные дистанции не всем нравятся.

— Нет. — Парень подталкивает меня к перилам, становясь за спиной. Близко так. Совсем близко, чтобы почувствовать его тело и… расслабится. Господи, я действительно в этом призналась. Самой себе. А это ведь самое сложное, перед зеркалом снять маску. — Я таких колючек в жизни не встречал.

И что сказать, когда я и правда иногда ёжиком бываю? Но тут ключевое слово *иногда*. Я еще милой становлюсь. Например, сейчас, когда вместо того, чтобы обнажить колючки, стою и как дурочка улыбаюсь, греясь его простым прикосновением.

— Не колючка. Девушка, которая не доверяет первым встречным, даже если у них укладка, лучше, чем у меня. — Последний шип. Честное слово, последний. — А, вообще, ты меня еще плохо знаешь, чтобы выводы делать.

— Но такое ощущение, что знаю давно.

— А Вику? Звягину тоже знаешь?

И зачем смеяться от обычного вопроса? Разворачиваюсь, думая отступить на несколько метров от этого магнита, но меня тут же в ручную клетку загоняют. Корнеев выставил руки, держась на железки, и еще ближе наклонился, вышибая из меня дух, ароматом своего зелья, от которого я косеть начинаю.

— Что? Она ж вместе с тобой всегда бывала. Почти каждую «гулянку» ты с ней общался. И, как? Узнал?

— Она не со мной была. Твоя шарахнутая на голову бывшая соседка, была там, куда её не приглашали. Да и видеть совсем не хотели. — Серьезным тоном, поправил он меня, но из плена так и не выпустил. — Это огромная разница, понимаешь? Да и с чего я, вообще, должен был узнавать? Её заскоки были понятны с самого начала. А от таких автоматически хочется держаться подальше. Что, в принципе, я все время и делал.

— А от меня не держался.

Корнеев хмыкнул, качая головой.

— Тут разве получится? Яблоком себя наливным чувствовал, которое само на иголки колючего ёжика несется.

Как смешно.

Три раза ха-ха, но я сегодня без иголок.

И как-то эта ночь по-другому заставляет меня думать. Еще вчера я могла иначе воспринять каждое слово, но сейчас… Сейчас я кладу ладони на его руки, и запрокидываю голову, чтобы в глаза посмотреть.

— Давно несется?

Про снимки я не забыла. Всё еще помню, что альбом-то из рук у меня наглым образом вырвали.

Корнеев тут же напрягается, а потом расслабляется, сверкая зубами.

— Камера сама тебя снимала. — Мои брови взлетают вверх, а глаза приобретают неестественный размер. Оно и понятно, я ж не знаю жаргончика фотоаппаратистов. — Серьезно я только потом заметил, что на большинстве фото — ты. Даже ректору флешку отдал, потом ещё думал, зачем он мне лекцию зачитал, про любовь и ранние отношения.

— Только не говори, что всё это время грезил мной, видя во снах. Все равно ведь не поверю.

Корнеев задумывается и молчит. Потом отрывает руки, и начинает гладить меня то по плечам, то по спине. А когда вездесущие ручонки перемещаются на мой живот, я уже паникую, еще чуть-чуть, и он почувствует, какие у человека могут быть мурашки, когда тело хозяйки так нагло лапают.

— Даня! Что. Ты. Делаешь? — С расстановкой, выравнивая, неожиданно сбившееся дыхание, спрашиваю у него.

— Ищу иголку, которая только что вылезла. — Вот гад. Подкалывать в такое-то момент вздумал. — На вопрос отвечу: не грезил. Посмотрел и немного погодя — забыл.

— Забыл?

Э-э-э.

Вот тут я немножечко не поняла. И…

Успела выпустить на волю бабочек из живота, передавить все мурашек, пока ждала, когда же парень пояснять начнет.

— Угу. — Спокойно отвечает Корнеев. — А потом, как-то увидел тебя с той ненормальной, и всё.

— Что всё? — Осторожно подаю голос, чтобы оратора с мысли не сбить.

— Больше из головы моей, ты не выходила. Смешно, да? Сталкер преследует меня, а та, кто нравится мне, только взгляд и отводила. Серьезно я на пальцах одной руки могу посчитать, сколько раз за все время ты на меня посмотрела. До того момента возле подъезда, где ты решила поиграть в халка.

Сколько ни старайся, а вспомнить взглядов барина я так и не смогла. И ведь в обмане не уличишь. Может, и смотрел, а может, нет. Главное, я в те времена, и правда его стороной обходила. Мне и разговоров о нем хватало. Вика доставала настолько, что у меня голова кругом ехала. Какие уж там переглядки?

— И не в кого я не играла. Просто подруге помогала, по крайней мере, именно так я и думала, когда на тебя орала в тот вечер. А ты и рад был стараться, после этого пристал так, что в итоге я с тобой живу. Вот мог бы по-человечески подойти и познакомиться.

— И ты бы познакомилась?

— Не знаю. Но это было бы лучше, чем все твои выкрутасы с телефоном и соц. сетью. У меня чуть нервный тик не случился, когда трубка в руке была, а Вика где-то рядом маячила. Знаешь, как переживала, что она твое сообщение увидит? Да она бы нас обоих пилочкой для ногтей расчленила, и на опушку леса на себе бы вывезла, закопав в глубокой яме.

— Ну и буйная у тебя фантазия. — Он гладит мои волосы, но в глаза не смотрит. — Еще варианты нашей кончины есть или на этом остановимся?

— Давно уже хочу сказать, что с юмором у тебя напряг. Не смешно, понимаешь? Не смешно. И тут дело даже не в Вике. Ты хоть представляешь, как я себе мозг ломала, пытаясь понять, чего тебе от меня нужно? Сам Корнеев. Барин института. Такой мажорик на крутой тачке, за которой девчонки бегают, каким-то макаром обратил свое внимание на обычную Туську. Вот просто так. Взял и начал преследовать. Я что должна была подумать?