Селфи на балконе (СИ) - Снатёнкова Алёна - Страница 45

— Корнеев, а это точно бабуля твоя? Просто такое ощущение, что она тебя недолюбливает немного. Как бы помягче сказать? О. Ненавидит. Да и прибить хочет.

А что?

По мне, так мягко получилось. Ну, без разлома психики.

— Нат, не выдумывай. Я у нее любимчик.

Представляю, как она на других смотрит, если барин избранный.

Ух. Жуть.

— Я заметила. — Уловили сарказм? Брюнет, молодец, сразу мою шутку понял. Зыркнул на меня, головой осуждающе покачал, а потом все-таки сдвинул тушку с проезжей части.

— Да серьезно. Любимый внук, который к одной бабуле как-то приехал в гости, а к другой поленился. Теперь вот…

— Да ты самоубийца, я смотрю.

Ой. Ой. Ой.

Она на меня посмотрела. У меня ноги в этот момент уж было ринулись в бег податься. Ей-богу, еле удержала скороходы. Подумала, что нельзя соседа по квартире в беде бросать. Не по-людски это как-то. Тем более, когда у бабули есть все основания всыпать ремня «предателю» внуку.

А я на это с первого ряда смотреть буду. Тогда рыболов-козюлька точно встрянет. Будет в кулаке у меня, не рыпнется.

— Бабуля!

Отсалютовал барин, когда ураган в юбке остановился возле нас.

— Оболтус!

Так, я не поняла, а почему никто не смеется? Я что одна еле сдерживаюсь, чтобы на пол не упасть, за живот держась? Серьезно, у меня уже колики. Еще немного и хрюкну. А они молча стоят и смотрят друг на друга.

— Опять помолодела? Ну, красавица. Я всем говорю, что на тебя похож.

Чего?

Врет он всё. Мне никогда не говорил, хотя физиономией своей неоднократно хвастался.

— Ничем ты на меня непохож, подхалим. В батю пошел, у того вон тоже язык длиннющей.

Ох, блин. Куда я попала?

— Ба, да ты ж любишь зятя своего. — Барин пытается хотя бы отца отбить.

Но…

— А у меня кто-то спрашивал? Мать твоя привела его, показала, и выбора мне не оставила.

— Ба!!!

Даже я от резкого рыка немного дернулась, а женщине хоть бы хны. Глаза закатила, и на меня внимание обратила.

Блин, уж лучше бы про зятя своего рассказывала. Ну, правда.

— Хм. — Зрительный сканер идет в бой, осматривая меня с ног до головы. — Катька-то не преувеличивала. И, правда, красавица какая. Значит, временно вместе живете?

— Здрасте. Так получилось. — отлично даже слов не съела. Да и тон нормальный получился. В том же духе продолжай, Туська. — А вы, как…

— Как поняла? Так я же видела, как вы в машине целовались. Чего ты думаешь, я бежать вздумала. Боялась, что упущу, и познакомиться не получится. А этот оболтус и в гости не привезет. Другую ж бабушку он больше любит.

А-а-а-а. Я ж с самого начала знала, что общение с Корнеевым ничем хорошим для меня не закончится. Он ко мне, как клещ прицепился, а мы все прекрасно знаем, что знакомство с членистоногими до добра не доводит. Так и получилось. Барин, значит, губам своим вольную дал, а мне сейчас приходится отдуваться.

Как она, вообще, умудрилась увидеть мой слабый позор?

Эй, а Корнеев-то чего молчит?

С трудом, но отрываюсь от красноречивого взгляда бойкой старушки, которая так и говорит мне, мол, а я вас спалила. Вы попались. От меня ничего не скроешь, малышарики. И кошусь на брюнета. Блин, где тот парень, у которого на каждый вопрос, есть миллион ответов, и рот которого никогда не закрывается? Он что серьезно так и ничего не скажет? Не начнет оправдывать мою девичью честь, типа, мы не целовались, а просто он пытался бревно из моего глаза достать.

Алё, Корнеев!?

— Бабуль…

Аллилуйя.

Наконец-то услышал. Отбой мысль, покупать ему слуховой аппарат на день дурака.

Сейчас он, как начнет… начнет так, что я сама засомневаюсь, чтобы мы и правда целовались. Я ж его знаю. Он та еще птичка-говорун.

Ну, с богом, барин. Сейчас я в тебя верю.

— Давайте в кафе сходим, что ли?

Чего?

Ну на фиг. Надо было к дальнобойщикам переезжать, честное слово.

— А что такое? Баба Люда внучка не кормит? Конечно, это ж тебе не баба Галя, которая вечно пирожки в рот пихает. Ох. — восклицает женщина шарахая себя ладонью по лбу. — Вот точно старость. Забыла представиться: Галина Николаевна. Мне Катя сказала, что тебя надо Тусей называть.

— А я Даня. — подаёт голос барин, подходя ближе к родственнице.

— Знаю-знаю. Кота недавно завела, и Данькой назвала. Иногда, как дам ему шлепком по кошачьей заднице, чтобы не гадил, где не надо. — говорит, а сама на внука косится. Но все же оттаивает от его обнимашек. — Сами в кафе идите. А я и дома щей поесть могу.

— А мы суп вчера варили. — кто ж меня за язык тянет? Но мне почему-то так захотелось сказать ей, что любимчик ее не голодает, а даже наоборот.

— Суп варили? — и на нас косится. — И красавица. И готовит. Прям я в молодости. А теперь скажи, как ты с ним живёшь — то?

— Так я временно. Скоро съеду.

Корнеев уж было собрался рот открыть, но я его взглядом сразу же и заткнула.

Уже проходили, сейчас, как ляпнет. Потом не отмоюсь.

— Вот молодец. Правильно. Как посватаемся, так и съедетесь. А так не правильно это.

— Даня, блин… — этакой улыбкой я барина наградила, от которой любой с моста прыгнуть захочет. Давай же, я передумала, теперь образумь старушку. Твоя родственница, ты и выкручивайся.

— Сами разберемся, ба. К тебе самой вон, сосед дед Боря почти переехал. Ничего, я ж молчу.

— А ты в бабкину жизнь не лезь.

— Понял, Корнеев? Не лезь. — снова колбасит меня.

— А она мне нравится. — улыбается баба Галя. — Такая… спесь с тебя сбивать будет. Сочувствую, внучок. Хотя нет, я ей сочувствую, а тебе так и надо. — а потом тихим, немного угрожающим тоном (но таким смешным, по-моему) добавляет. — Еще раз в гости не приедешь, пирожков не получишь.

Чмокает внука, приобнимает меня, а затем уходит. И тут я прорываюсь:

— Галина Николаевна, да мы не встречаемся. Я съеду скоро. Съеду. — Зачем-то ору ей в спину. И кажется, меня слышат все, кроме бабы Гали.

— Побереги гланды, детка. Она уже ушла.

— Ладно я тормоз, но ты-то ей чего не сказал, что я к тебе никакого отношения не имею?

— Зачем? Ей ж все равно ничего не докажешь. Тем более, она видела, как мы с тобой… в машине…

— Молчи. Не хочу вспоминать.

Тот отрицательно качает головой.

— Зря. А я бы повторил.

И улыбается, ведя меня к выходу.

— Телефон ты покупать не захотела, на предложение сходить в кафе — промолчала. Домой поехали?

Охотно соглашаюсь, энергично кивая головой.

— А она расскажет твоим родителям?

— О чём? — Брюнет достает ключи из заднего кармана и выключает сигнализацию.

— Мне обязательно вслух произносить это? — Что у парня с соображалкой? Тугая какая-то.

— Не помешало бы, если честно. Думаю… Конечно, она расскажет. Уверен, что уже сейчас с матерью разговаривает.

— Блин.

— Да успокойся. Ты ж сама моей маме говорила, что между нами ничего нет. Так что…

— Ей да. Но, бабуля-то нас застукала. Короче, Корнеев, держи свои губы при себе, понял? Хватит мне уже неприятностей.

— Не понял.

— Вырву удочку. Раскидаю по городу поплавки. Спущу озеро. Так, понятнее?

Наверно, понятнее. Корнеев хмыкнул, а потом и вовсе увлекся дорогой. До квартиры мы ехали в абсолютной тишине. И в этот раз, Вику возле подъезда не увидели.

Войдя в квартиру, я тут же улизнула в свою, то есть в Корнеевскую, комнату. Всем сердцем чувствовала, что мне нужна минута передышки. Секунда спокойствия и тишины, перед тем как выйти и увидеть барина, развалившегося на диване. А еще нужно успеть затариться кислородом, ведь есть огромная вероятность, что парень там опять перед телевизором в одних шортах загорает.

Тут сами понимаете, сложно глазки-то прикрыть и не начать облизываться с открытым ртом. Тем более, когда ты всю жизнь была домашней девочкой, а голые торсы только в кино и видела. И то, еще отворачивалась, когда такое тело неожиданно выскакивало на экране, а я в этот момент рядом с родителями сидела. А Корнеев реальный. Мамы с папой нет, чтобы прищуриваясь с интересом разглядывать обои или люстру над головой. Здесь хочешь, не хочешь, но станешь слюнным сборником.