Селфи на балконе (СИ) - Снатёнкова Алёна - Страница 28

Не спрашиваю, утверждаю. Какая к черту картошка, если он мои вещи притащил в свое ночное логово. Конечно, ничего плохого я не подумала, хотя, наши понимания о плохом, явно отличаются. Но всё равно. Меня только смягчает тот факт, что Корнеев стал моей навязчивой фее крестной. Появляется там, где нужен и не нужен. А вряд ли тетка с крыльями и волшебной палочкой захочет делить кровать со своей подопечной.

Господи, какой бред на ночь глядя.

— А ты догадливая. Что меня выдало? Джинсы на кресле или часы на тумбочке?

Шутник недоделанный.

Я тут голову себе ломала, выстраивая не нужную логическую цепочку, а можно было просто глаза открыть, и увидеть очевидные вещи.

Зря думала. Зря старалась.

— Запах. — Тут и правда приятно пахнет. Только вот от моих слов у парня лицо «поехало», и я не стала договаривать, что пошутила. Это выражения «непонимания» я запомню навсегда. — Ладно, считай, что в твою квартиру первый раз пришёл умный человек.

Это самый глупый ответ, какой можно было только придумать.

Снова смотрю на парня.

— Ты про балкон с диваном говорил… Корнеев, мне, правда, неудобно тебя стеснять, и тем более кровать отбирать. Я и на диване смогу несколько часов поспать.

— Ты слишком много думаешь и создаешь самой себе лишние проблемы. Если я затащил твои вещи в свою комнату, значит, решил, что ты будешь спать здесь. Наталь, относись ко всему проще.

— В любовных романах тебя бы назвали властным героем.

Не могу сдержаться и улыбаюсь.

— Хорошо ещё, что не мудаком. Так, где твоя картошка? И когда ты побежишь на кухню? Я, между прочим, спальней своей ради неё пожертвовал.

— Ты всегда заставляешь временных гостей батрачить в своем доме?

Иду к пакетам, и наклоняюсь возле самого объемного.

— Конечно. Непросто же так я их к себе пускаю.

Пожимаю плечами, и разворачиваю корпус в сторону двери.

— Наталь… — Корнеев говорит тихо, что я еле слышу его голос. — Всё нормально?

Ммм…

Ну, здесь как сказать.

Я нахожусь в квартире Корнеева, со всеми вещами, и в данный момент иду жарить нам с ним картошку с луком.

Нормально ли у меня всё?

Да просто отлично.

Лучше не бывает.

— Не обращай внимания. Эт я так волнуюсь, первый раз для барина готовить буду. Ответственный момент как-никак. А по поводу кровати… С радостью отберу ее у тебя. Ты ведь мои нервные клетки отбираешь, поэтому останешься без любимого спального места.

Как я его?

Видно, в этой квартире кислород "особенный", который уверенности и наглости прибавляет. Заметили, как я заговорила? Чувствую, утром проснусь с короной на голове. А перед этим, кухаркой немного побуду.

— Кстати, ты готовить умеешь?

Спрашиваю его, когда мы рука об руку в сторону кухни идём.

— Я парень и живу один. Как думаешь, умею или нет?

— Да?

— Конечно, нет. Яичница не считается, это любой придурок сможет сделать.

— Даже ты?

Рот рукой прикрываю, когда понимаю, что ляпнула.

— Прости- прости. Конечно, ты умеешь готовить. Ты же павлин, курообразные, один отряд, сородичи и всё такое…

Сама не знаю, чего я добивалась. Но когда парень погнался за мной, я, смеясь ломанулась вперед, а чертова картошка разлеталась в разные стороны.

Правда, поймали меня быстро.

А потом и вовсе к стенке прижали, и руками пути бегства загородили.

— Попалась.

Он наклоняется, и его лицо в нескольких сантиметрах от меня.

Да ладно еще просто лицо, его губы в опасной близости с моими. А если у него сейчас ногу сведет, и он на меня ими упадет? Это что получается, мы с ним поцелуемся?

Господи, закрой глаза моим предкам, чтобы они этого не увидели. А лучше сделай так, чтобы такого не произошло.

— Что за привычка так прижиматься? — бормочу я, а сама всем телом чувствую его рядом с собой.

— Магнит срабатывает. Я здесь ни при чем.

Ага. Ни при чем он. Так я и поверила.

— Нужно его сломать. А потом под танк бросить, чтобы наверняка.

Он пресекает мою попытку уйти в сторону.

— Какие кровожадные в наше время дочки прапорщиков. Значит, если я сейчас позволю себе немного лишнего, то от меня мокрого места не останется?

Что он там себе позволить решил?

И я разве ему про папу своего рассказывала?

— Эй. Корнеев, не вздумай.

Он смеется, когда я подпрыгиваю на месте, отталкиваю его от себя, и как раненная мышка по комнате бегаю.

— Жаль. Я уже успел «вздумать».

По выражению его лица понимаю, что и, правда, чего-то там удумал, но вовремя очухался. Наверно, это я его своим нервным прыжком в реальный мир вернула. Конечно, не каждый ведь день, девки шарахаются от него

А тут…

Хотя, какая-то часть меня, от этих слов подпрыгнула и сделала двойное сальто. Плохим человеком я себя не считаю, злорадствовать тем более не люблю, но, сколько времени Звягина гонялась за этим парнем и ничего. А я гоняться не собираюсь, даже наоборот, избавиться хочу, но получается, что мы с ним в одной квартире почти в обнимку стояли, и он меня в этот момент намеками к стене прибивал.

— Вот завтра уеду, и будешь делать всё, что захочешь. А сейчас, пожалей мои нервы. И, вообще, ты картошку по всей прихожей раскидал. Теперь собирать нужно.

Ловко я от темы уехала?

Конечно, не он ее раскидал, но мне только это в голову пришло. Странность какая-то. В его присутствие у меня развязывается язык, но высыхает мозг. Почему? Это тот вопрос, на который нет ответа.

Пока парень завис, как при слабом сигнале интернета, я резвой козочкой начинаю собирать голландский овощ, который умудрился укатиться под полку для обуви.

— Я достану. — Отвисает Корнеев, и отодвигает меня.

— Я сама. — Падаю на коленки, чтобы удобнее было и тянусь к заветному.

— Наталь, все-таки я. — он пристраивается рядом со мной, и мы, как два идиота пытаемся схватить одну картошину.

— Корнеев!

— Детка!

— И Сухой!

Мы с барином резко пытаемся повернуться на говорящего, и смачно сталкиваемся лбами.

Пока я тру ушибленное место, вижу перед собой ржущего Суханова.

— Вы бы хоть двери закрывали, что ли. А если бы я чуть позже зашел и увидел то, что видеть не следует? Моя детская психика такого не выдержит.

Корнеев пожимает руку друга, а я вскакиваю на ноги. Неудобно-то как… даже с учетом того, что я ничего плохого не делала.

— Чем занимается молодежь? — Назару весело. Он улыбается.

— Картошку собираем. — обыденно отвечает Корнеев, и смотря на меня, подмигивает.

Парень запрокидывает от смеха голову, а я фыркаю в ответ.

— На паркете? Картошку? Как же скучно я живу. Кстати, привет, красотка. Честно не знал, что ты здесь, поэтому и вломился без приглашения.

— Привет. — скорее под нос себе бурчу, чем вслух говорю.

— Назар, тебе чего? — устало спрашивает Корнеев, скорее всего, он и не знал, что друг, на ночь глядя в гости, завалится.

— Вообще, пришел тачку твою одолжить, чтобы к одной мадмуазель голубых кровей на вечерний чай сгонять. — Говорит, а сам на меня смотрит и улыбается.

Думает, я не поняла, что он говорит?

Тут и переводчик не нужен.

Любвеобильный, одним словом.

— А чего мы в дверях стоим? Или картошка только здесь растет, а в других комнатах почва не позволяет?

Блин, мне бы хоть капельку его веселья.

— Я соберу. Идите. — Говорю Корнееву, когда ловлю на себе его взгляд.

— Вместе пойдем. Сухой, у тебя под ногой мой ужин. Раздавишь, будешь девок кадрить на своем форде.

Мы вместе собираем все с пола. И к сожалению, той же компанией идем на кухню. Что-то мне уже и кушать перехотелось.

— Ужин. Как по-домашнему- это звучит. — смеется Назар. — Красотка, не подумай, что я любопытный. Я, вообще, не любопытный. Никогда. Но, если ты здесь в такое время, а мой лучший друг собирается что-то делать с бритым киви, это значит, что он теперь каблук?

Не любопытный?

Угу.

Я заметила.