Да, были люди в то время! (СИ) - "Nicols Nicolson" - Страница 44

Потом все завертелось и закружилось. Я неделями пропадал в полевых лагерях полка, тренировал и проверял. Офицеры поначалу взвыли, расслабились за период моего отсутствия, а потом ничего втянулись. Солдаты со временем тоже радовали отменной выучкой. Багратион подверг мой полк тщательной проверке. Посетил расположение с большой группой генералов. Я не подвёл своего командира, показал своих егерей во всей красе. Получил отменные отзывы. Как следствие, вынужден был мотаться по другим полкам, передавать передовой опыт управления войсками. Иногда уставал так, что засыпал в кровати, не раздеваясь.

Багратион каким-то образом возобновил финансирование производство мин. Каждый день во временный арсенал, устроенный в двадцати вёрстах от Санкт-Петербурга, отгружали по десять-пятнадцать ящиков. Контроль за всем производством, я с согласия Багратиона, возложил на сослуживца по Итальянскому походу, поручика в отставке — Истомина Апполинария. Я случайно его встретил на улице столицы. В одном из сражений, ему картечь раздробила левую руку по локоть. Жизнь лекари ему спасли. А как жить калекой Истомин не научился, ударился в пьянство. Пристроил его к делу, выбил неплохое денежное содержание, и не пожалел. Дотошная личность, требователен и честен. За сохранность боеприпасов я не переживал, все делалось в соответствии с «Наставлением по хранению боеприпасов», написанным мной.

Время летело незаметно. Года я считал по празднованию дней рождения своей Софии, совпавших с днём ракетных войск и артиллерии из моего времени — 19 ноября. К этому дню, я отправлял какую-то драгоценность: серьги, цепочку или брошь. Каждое письмо Софии было приятно читать. Девочка постепенно взрослела. Появились в её повествованиях романтические нотки, видно начиталась уже любовных романов. Я, тоже пытался наполнить свои письма теплотой и уважением к девчонке, а вообще-то надо говорить — девушке. В ноябре сего года исполнится ей пятнадцать. Боже! Как давно я её видел! Надо будет обязательно отпроситься у Багратиона, и навестить Софию.

Не судьба. Случилась третья антинаполеоновская коалиция.

Опасаясь Наполеона, Англия инициировала создание третьей коалиции, был подписан Петербургский союзный договор. К нему присоединилась Австрия. Попытки привлечь на свою сторону Пруссию, не увенчались успехом, упёртые пруссаки намеревались отсидеться в стороне. По предварительным подсчётам войск коалиции должно собраться чуть более шестисот тысяч. Колоссально, таких армий ещё никто не собирал! Это так выглядело на бумаге, а в реальности картина была совсем иная. Пруссия, мелкие германские государства, датчане, шведы и неаполитанцы не присоединились к коалиции, и войск не прислали.

Топает мой родной шестой егерский полк, во главе со мной — полковником, к западной границе России в составе пятидесятитысячной армии, под предводительством вызванного из отставки Кутузова. Перед походом до хрипоты спорил с Багратионом, предметом спора стали запасы мин для минометов. А точнее количество повозок. Для двух дивизионов моих минометов, а это тридцать шесть орудий, я подготовил и экипировал сто крепких пароконных повозок. Мои аргументы, что в дальнейшем, по мере освобождения от мин, повозки можно использовать по иному назначению, во внимание, князь не хотел принимать.

— Ты опять хочешь превратить полк в цыганский табор, как в горах Швейцарии? — негодовал Багратион. — Мы идём по людным местам, и провизии у нас в достатке.

— У меня эти повозки загружены только минами, продовольствие везут в общем полковом обозе. Было бы неплохо взять зарядов вдвое больше, мы же будем оторваны от основных баз снабжения. А пока нам доставят мины из России, нас французы многократно изобьют. Без артиллерии нам успеха не добиться.

— Не будь ты отличным боевым офицером, снял бы с полка, и послал куда-нибудь в самую глушь, сусликов гонять! Ты понимаешь, что своими повозками, ты растянешь тылы полка и всего отряда на версты?

— Я проработал маршрут нашего выдвижения. Артиллерия полка будет следовать параллельно войскам, под охраной роты егерей и эскадрона казаков. Препятствий в продвижении всей армии мой полк не создаст.

— Не создаст. Больно грамотным стал ты полковник, мне перечишь.

— Когда станет на поле боя очень жарко, вы поймёте, что я был прав.

— Изыди с глаз моих долой, видеть не желаю тебя более. Смотри, начнут твои телеги мешать войску, прикажу бросить, а припасы сжечь.

Покинув кабинет своего командира, я в тайне от него, нагрузил ещё двадцать повозок. Если и получу взбучку, так за дело.

Как обычно группа войск под командованием Багратиона действовала в авангарде армии Кутузова. Не дошли мы ещё до столицы Австрии, командира вызвали в ставку. Оттуда он вернулся чернее тучи, и срочно созвал на совет командиров полков.

— Наши австрийские союзники, пользуясь тем, что большая часть армии Наполеона собрана на севере Франции, и готовится к вторжению в Англию, не дождавшись подхода наших армий, начали военные действия в северной Италии и Баварии. Бонапарт отложил свою высадку на Британские острова, двинул войска в Германию. За короткий срок он прибыл в Баварию. Барон Карл Макк фон Лейбрих, имея под своей рукой семидесятитысячную армию, дал генеральное сражение Наполеону под Ульмом. Провёл его бездарно и капитулировал. Убежавшего с поля сражения генерала Епачича с его корпусом, французы нагнали и разбили. Над нашей армией, благодаря союзникам, нависла серьёзная угроза. Я получил от Кутузова приказ, остановить французов у городка Мерабах. Всех прошу ознакомиться с диспозицией на этот бой. Остальная армия начнёт планомерный отход, мы будем вести арьергардные бои.

Интересно, получается, шли за руном, а выходит, можем вернуться стриженными. Опять австрийцы, и опять нам громадную свинью подсунули. Я внимательно изучил, так называемую карту, и предполагаемые позиции сил Багратиона. Не очень они для нас выгодные, да и сил у нас по сравнению с французами меньше. А если учесть любовь Наполеона к нестандартным решениям, несладко нам придётся.

Когда совет закончился, я остался в палатке князя.

— А тебе, что не надо отдавать распоряжения? — поинтересовался Багратион. — Все сведения я вам довёл и приказания отдал.

— У меня есть предложение.

— Предлагай, если по существу.

— Надо отправить конную разведку для обнаружения биваков войск французов. Меня особо интересуют места ночёвок артиллерии и кирасиров. Установив эти места, я скрытно, ночью перебрасываю один артиллерийский дивизион, и с предельной дистанции, наношу удар по скоплению пушек. И так действовать ежедневно, не давать французам покоя.

— Это против всех правил ведения войны, так никто не поступает. Надо дать возможность французам нас атаковать, и в сражении опрокинуть наступающие полки. Потом оторваться от преследования, занять новые позиции.

— Ага, а пушками нас французы с землёй перемешают, прежде чем мы сойдёмся с ними в штыковом бою. Выбьем артиллерию, лишим французов козыря. Пока им подвезут новые пушки, мы им крови пустим много.

— Ты себя слышишь? Что ты говоришь? Соотношение у нас вдвое меньше неприятеля.

— Вот я и хочу, расстроить французов, чтобы им эта война не казалась прогулкой.

— Да будет тебе известно, что Наполеон уже у стен Вены. В ближайшие дни он, не встретив достойного сопротивления, захватит столицу Австрии.

— И высвободит массу войск, чтобы навалиться на нас.

— Тут ты прав. Хоть и не одобряю я твоих намерений, но препятствовать не буду. Действуй.

К исходу следующего дня, дончакам удалось выявить места обустройства ночных стоянок вражеских войск. Больше всего меня обрадовала информация о пушках. Оказалось, что в пяти вёрстах от нас, возле небольшой германской деревушки, разместились артиллеристы. Казаки насчитали семьдесят пушек, и много-много повозок с припасом. Лагерь окружён, поставленными в круг повозками, а в центре размещены орудия и повозки с бочками. Я предположил, что в бочках находится порох. Никаких конных разъездов французов, казаки в округе не заметили.